Одобрение Сенатом США ускоренной процедуры заключения торговых соглашений с Европой и Азией (TTIP и ТТР) в середине мая не привлекло большого внимания прессы. На самом же деле речь идет о радикальном изменении глобальной архитектуры мировой торговли.
Страны и их лидеры, игнорирующие эти тектонические сдвиги, могут оказаться за бортом важнейших трендов международного бизнеса в XXI веке.
Возьмем Россию и Евразию. Москва торжественно запустила в этом году Евразийский экономический союз, присоединив к нему Армению и Кыргызстан. Совокупный валовой продукт ЕАЭС — около $3 трлн.
Идея Евразийского союза не нова — она была озвучена Нурсултаном Назарбаевым еще в 1992 году с целью сохранить хозяйственные связи, разорванные из-за распада СССР. Сегодня она претворяется в жизнь. Идея была подхвачена Владимиром Путиным в рамках борьбы с последствиями «величайшей геополитической катастрофы ХХ века».
Но перспективы роста этого экономического блока достаточно ограниченны.
ЕАЭС — это, без сомнений, хорошо. С точки зрения России.
Однако основные источники инвестиций и инноваций для постсоветского пространства находятся за его пределами: в Китае, Европе и США.
Региональную интеграцию, придуманную Назарбаевым и осуществляемую Москвой и ее союзниками, не следует приостанавливать. Но и останавливаться на ней тоже не стоит. Уже сейчас России, Казахстану, Беларуси, Армении и Кыргызстану стоит начать готовиться к интеграции как с Западом, так и с Востоком.
Ведь американский бизнес и правительство времени зря не теряют. Соединенные Штаты находятся в эпицентре формирования двух гигантских торговых блоков. Первый — Трансатлантическое Торговое и Инвестиционное Партнерство (Trans-Atlantic Trade and Investment Partnership, TTIP), второй — Транс-Тихоокеанскоe партнерство (Trans-Pacific Partnership, TTP).
У TTIP многообещающие перспективы. Евросоюз и Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА), включающая США, Канаду и Мексику, имеют колоссальный товарооборот, в разы больший, чем вся американо-китайская торговля. ЕС и НАФТА — это 800 млн человек населения и совокупный валовой продукт более $35 трлн. По сути, TTIP — это таможенный союз НАФТА и Евросоюза.
Транс-тихоокеанское партнерство объединяет США со странами Восточной и Юго-Восточной Азии (за исключением Китая). ВВП одной Японии в 2013 году превысил $5 трлн, то есть был в два раза больше российского 2014 года. Предполагается, что суммарный валовой продукт обоих блоков (ТTIP&TTP) превысит $40 трлн.
Торговое соглашение между США и Евросоюзом может стать эталоном с точки зрения правил открытого рынка. Пока еще нет окончательного согласия по многим вопросам, хотя переговоры продолжаются уже более двух лет. У европейцев более консервативный подход. Они требуют очень серьезной проверки любой новой продукции на безопасность и качество — например, борются с генетически модифицированными продуктами, которых американцы не боятся, пытаются использовать антимонопольное законодательство против технологических гигантов, таких как Microsoft, Google, Facebook. В Европе таких монстров просто нет.
Жестко критикует торговые переговоры Джозеф Стиглиц, нобелевский лауреат по экономике и профессор Колумбийского университета. Надо отметить, что Стиглиц сильно сполз «влево» со времен своей работы главным экономистом Всемирного банка. «Реальной целью этих положений (о торговле и инвестициях) является препятствование охране здоровья, окружающей среды, безопасности, и даже соблюдению финансовых правил, предназначенных для защиты собственно экономики и граждан Америки», — уверен экономист.
Другие американские обозреватели говорят, что ТТР, например, закрывает глаза на преследование лидеров профсоюзов в странах с правыми и правоцентристскими режимами.
Стоит ли при создании ТTIP игнорировать уже существующий Евразийский экономический союз, который расположился к востоку от него? Наверное, нет. Другой вопрос: стремится ли ЕАЭС к более тесному сотрудничеству с TTIP?
Думается, что и для Европы, и для Евразии такое сотрудничество жизненно важно.
Их связывает общая инфраструктура, взаимодополняемость экономических систем (Евразия — источник сырья и энергоресурсов, Европа и Северная Америка экспортируют капитал и современные технологии).
Из истории мы знаем, что закрытие торговых путей — исключительно вредная мера в первую очередь для страны-инициатора. Средневековые Китай и Великое княжество Московское выучили этот урок на собственной шкуре.
Западные компании привлекают перспективы инвестирования и в крупные проекты, и в средний и мелкий бизнес в Евразии, но при условии верховенства закона, наличия четких прав собственности, защищенности от коррупции. То есть — при прозрачных и понятных правилах игры. России в этой области пока, увы, похвастаться нечем.
Со своей стороны, ЕАЭС нуждается в новых технологиях, а американцы, азиаты и европейцы готовы их предоставлять. Конечно, не бесплатно.
В настоящее время ЕАЭС является третьим по величине партнером Евросоюза после Северной Америки и Китая. Но размерами хвастаться нельзя: ВВП ЕАЭС не превышает $4 трлн при высоких ценах на нефть, а сегодня он значительно меньше.
И даже если Китай возглавит Евразийский Союз, его общий ВВП составит «лишь» $15 трлн, что в два раза меньше, чем потенциал TTIP. Пока неясно, будет ли Пекин присоединяться к одному из гигантских торговых блоков, и если да, то к какому.
Американские политические круги не испытывают большого оптимизма в отношении идеи интеграции TTIP и Евразийского Союза. Причина тому — кризис на Украине.
Переговоры по ТТР также проходят не гладко.
Решения по интеграции требуют нового видения будущего, политической гибкости и большой работы по согласованию унифицированных правил торговли. Судя по тому, как сложно идет обсуждение TTIP, можно предположить, что на переговоры уйдет еще от 5 до 8 лет.
Но более всего России необходимо понимание, что таможенные барьеры — это наследие прошлых веков. В XXI веке от конкуренции бежать некуда и за высокими тарифными стенами не отсидишься. Ни в одной стране мира импортозамещение не сработало: ни в Индии, ни в Бразилии, ни в Бирме.
Уже становятся видны негативные последствия таких контpсанкций, как запрет на ввоз продовольствия из стран ЕС. Эйфория российских производителей от ухода европейских конкурентов с рынка вылилась в рост цен и ухудшение качества продукции. Пострадавшей стороной в итоге оказались потребители.
Цитируя институциональных экономистов, можно сказать, что создание Евразийского Союза — это строительство «моста вдоль реки», то есть налаживание связей внутри одной группы. Очевидно, что такой мост гораздо легче построить, чем мост через реку. Значимый позитивный эффект такого «моста» будет ограничен.
Создавая и поддерживая подобную структуру, Россия не покидает своей экономико-политической зоны комфорта, созданной еще в советские времена.
Но все теории личностного роста говорят о том, что развитие личности начинается лишь при выходе из зоны комфорта. Возможно, эта логика может быть спроецирована и на развитие целых регионов и государств, как мы неоднократно видели на примерах Южной Кореи, Тайваня, Гонконга, Сингапура и Израиля, создавших процветающие, развитые экономики практически на пустом месте. Сегодня же только Казахстан пытается идти путем азиатских тигров.
Географически именно России и евразийским странам предназначена роль моста через реку, разделяющую Европу и Азию. А значит, пора задуматься об интеграции как с западным блоком (TTIP), так и с его тихоокеанским партнером (TTP). В долгосрочной перспективе от этого выиграют все стороны. Главная проблема заключается лишь в том, что нынешнее российское руководство не верит в существование термина win-win, рассматривая каждый ход Запада как враждебный, и строя собственную стратегию на основании игры с нулевой суммой и исходя из желания «всех переиграть».