Свободная профессия: как зарплаты топ-менеджеров оторвались от реальности

Шестьдесят тысяч клиентов корпорации Oracle и других профессионалов IT-индустрии, каждый из которых заплатил серьезные деньги – до $2650 – за участие в ежегодной конференции OpenWorld, ждали выступления главы Oracle Ларри Эллисона. А он не пришел.

Эллисон не заболел, у него не умер никто из родственников – просто его команда яхтсменов, участвующая в престижном America's Cup, неожиданно получила шансы на победу. Она и выиграла, только клиенты и партнеры остались, мягко говоря, недовольны. «Похоже, America's Cup для Эллисона более важен, чем это мероприятие, и это нехорошо с точки зрения моих клиентов», – цитирует PC World Бориса Агирре, системного интегратора из Эквадора, простоявшего минимум полчаса в очереди, чтобы попасть на конференцию.

Эксцентричные миллиардеры иногда ведут себя странно, и это их право. Проблема с Эллисоном в том, что он самый высокооплачиваемый в мире руководитель компании. В 2012 году он заработал $96,2 млн. В Америке у акционеров есть право голосовать по вопросу вознаграждения управленцев (say on pay, SoP), хотя совет директоров не обязан принимать в расчет результаты этого голосования. Так вот в 2012-м акционеры Oracle проголосовали против таких выплат Эллисону.

Лояльный к нему совет директоров лишь выразил разочарование – и заплатил.

Теперь давайте забудем имена и просто зададим себе вопрос: «Чего заслуживает гендиректор, собравший всех своих клиентов в одном месте, только чтобы «продинамить» их ради хобби?» Почему-то мне кажется, что ответ «самой большой в мире зарплаты» не будет самым популярным.

В 1936-1939 годах среднее годовое вознаграждение гендиректора крупной американской компании составляло $1,1 млн в долларах 2000 года. В 1960-1969 годах – чуть меньше $1 млн. В 1980-1989 – $1,81 млн. И вдруг в 1990-е что-то перемкнуло – $4 млн. После этого $9 млн в 2000-е уже не удивляют.

Неужели нынешние генеральные директора работают больше и лучше, чем Альфред Слоун, руководивший General Motors в 1920-е – 1950-е годы, или Ли Якокка, руливший Ford и Chrysler в 1970-е и 1980-е? Можно говорить, что мир сделался сложнее, но тогда стоит попытаться себе представить, как справлялась бы нынешняя корпоративная элита, к примеру, с профсоюзным движением во время Великой депрессии или с нефтяным шоком конца 1970-х.

В Америке решили оправдывать рост выплат высшего менеджмента привязкой к динамике бизнес-показателей. Если в 2009 году только 35% компенсации гендиректоров 50 крупнейших американских компаний зависело от результатов, то сейчас уже больше 50%. Вопрос лишь в том, насколько успехи компании на самом деле зависят от деятельности генерального директора, а эта его деятельность – от компенсации. Любые оценки здесь по определению субъективны.

В 2012 году Акио Тойода, генеральный директор Toyota, заработал всего $1,9 млн. Его компания не только лидер автомобильной отрасли по продажам: у нее и самая высокая прибыль на акционерный капитал. Аллан Маллэлли, глава Ford, почему-то заработал более чем в 10 раз больше Тойоды – $21 млн.

Выплаты генеральным директорам гораздо сильнее зависят не от того, как и сколько они работают, а от национальной традиции.

В США CEO крупной компании, зарабатывает в 354 раза больше среднего американца. В Японии наблюдается разница в 67 раз. В Норвегии – в 57 раз.

В скандинавских странах и Финляндии, кстати, доходы топ-менеджеров примерно на четверть меньше, чем в среднем по Европе. В большинстве этих стран у акционеров компаний есть решающий голос в вопросе, сколько платить топам. А когда выплаты какому-нибудь CEO выбиваются из общего ряда, начинается скандал – вот как сейчас, когда уходящий глава Nokia Стивен Илоп готовится положить в карман примерно $25 млн, несмотря на то что при нем финская компания из высокоприбыльной превратилась в убыточную и вынуждена была продать подразделение, производящие сотовые телефоны, корпорации Microsoft.

«С точки зрения финна, такие огромные бонусы неприемлемы, – цитирует Financial Times мэра города Оулу Матти Пеннанена. – Эту сумму очень трудно понять». В том же духе высказались многие финские политики, включая премьер-министра. Расстроенный такой реакцией председатель совета директоров Nokia Ристо Сииласмяэ спросил у Илопа, не вернет ли он хотя бы часть невиданного вознаграждения. Не на того напал: американец Илоп ответил, что деньги ему нужны, потому что он как раз сейчас разводится.

Вопрос национальной культуры, я же говорю. В Швейцарии этой весной прошел, к примеру, референдум, вовсе запретивший «золотые парашюты».

В европейских странах, особенно северных, и в Японии генеральный директор – это в конечном счете просто один человек, много работающий и принимающий на себя серьезные риски. За это он получает хорошие деньги: до нескольких миллионов долларов в год. Зарабатывает, так сказать, в человеческом масштабе. В Штатах это давно не так – изменилась национальная культура. Даже кризис не смог остановить парад больших бонусов. Попытки регуляторов ограничить аппетиты глав компании увенчались лишь частичным успехом.

Возможно, владельцам российских компаний – в первую очередь государству, которое у нас крупнейший капиталист, – удастся избежать такого изменения у нас. Американские «парашюты» – вроде того, в $100 млн, который в прошлом году получил и потом частично потерял на Кипре экс-гендиректор «Норникеля» Владимир Стржалковский, или другого, в 201 млн рублей, выданного в «Ростелекоме» Александру Провоторову, – может быть, и не станут здесь традицией, потому что ограничить размер выплат «на выходе» потребовал сам Владимир Путин. Но и доходы действующих топ-менеджеров имело бы смысл сверять скорее со скандинавскими и японскими образцами, чем с американскими. Не потому что в нашей стране такое же высокое качество жизни, как в Швеции или Японии, а потому что эти примеры правильнее с точки зрения здравого смысла. Пока же мы скорее идем по американскому пути.