Технологическая революция, скорее всего, уже начинается. Это как соцсети в 2006 году. Они уже были революцией, но большинство этого еще не видело, а кто-то понимал и инвестировал в Facebook. Сейчас все говорят про «большие данные», «интернет вещей», 3D-принтеры, роботов и «носимые технологии», но нет четкого видения, где будет следующий взрыв.
США или Азия?
Люди, которые говорят, что все инновации создают американцы, забывают, что есть корейская Samsung, китайская Huawei, японцы. И что в Samsung сотрудников больше, чем в IBM, HP и Dell вместе взятых, и втрое больше, чем в Apple.
Сместится ли центр инноваций в Азию? Надо посмотреть на весь цикл создания технологий. Инновации начинаются с науки и образования, и как раз в этой области в Азии гигантский прогресс. Два сингапурских университета входят в международный рейтинг ТОП-100 университетов, в Гонконге тоже такие есть, и в Корее, и в Японии. И это дает свой эффект. В Азии сейчас разрабатывается достаточно много новых компонентов: дисплеев, топливных элементов, сенсоров и т. д. Например, сингапурская компания Horizon Fuel Cell Technologies — мировой лидер по производству топливных элементов.
Однако в области софта разрыв между США и Азией пока остается огромным.
Сейчас нет ни одной успешной азиатской платформы.
У Samsung есть платформа Tizen, но ею, в отличие от их «железа», никто не пользуется даже в Азии (предпочитая Google Android). Сегодня все начинают понимать, что разработка собственных платформ — стратегический вопрос. И американцы, конечно, будут защищать свои достижения.
Искусство войны
Есть три инновационные модели. Одна — ее очень хорошо использовали в Microsoft — предполагает, что компания не создает инноваций, но внимательно следит за рынком и сразу «бежит» туда, где появилось что-то интересное. Эта модель себя исчерпала, и Microsoft уже давно пытается найти другой путь. Поэтому они, например, создали принципиально новое устройство Kinect. Вторая — модель Стива Джобса и Apple. Очень продвинутые, сфокусированные улучшения, выпуск лучших девайсов на уже существующих рынках, умелое использование бренда. И наконец, третья — модель Google. Поначалу в Кремниевой долине над ней смеялись: рассказывали истории про то, что у Google одновременно десятки тысяч исследовательских проектов и тысячи людей, которые докладывают одному менеджеру. Но сейчас понятно, что эта модель вполне оправданна, компания производит большое количество полезных вещей, пусть при этом коэффициент выбывания новых проектов очень большой (думаю, 7 из 10 умирают).
На глобальном рынке конкуренции стало больше. В 1990-е годы было три-четыре мощных игрока, которые фактически монополизировали рынок. В итоге их заставили демонополизироваться. Но после этого для небольших игроков ситуация лишь ухудшилась, потому что если раньше они конкурировали с принципиально по-другому функционирующими организмами, то теперь имели дело с большим количеством компаний, причем почти во всех сегментах. Правда, пока это утверждение не касается сферы интернет-поиска и многих интернет-сервисов, где лидирует Google, которая искусно лавирует между разными законами в Америке и Европе. Я не знаю, кто сможет потеснить ее.
Крупный игрок может либо хорошо делать что-то одно, как Facebook, либо сразу все, как Microsoft, чтобы конкуренты вынуждены были догонять, не имея при этом сопоставимых ресурсов.
Это такая стратегия: если у вас большая армия, вы нападаете широким фронтом, потому что так не смогут защищаться ваши враги.
Если армия маленькая, то нападаете узким фронтом. Но если ваш конкурент хорошо сфокусирован, наступление широким фронтом бесполезно.
Не все это понимают. Взять, скажем, компанию BlackBerry. Вместо фокуса на свои сильные стороны она стала конкурировать с айфоном, с продуктами Samsung. У Nokia была похожая ситуация. Компания производила доступные качественные телефоны, с них было удобно и просто звонить, но попыталась конкурировать со всеми.
Думаю, что сейчас самый интересный краткосрочный тренд, за которым стоит следить, — это эволюция Facebook. Год назад казалось, что компания должна измениться, расширить возможности использования сети — но ничего пока не произошло. Поиск по фотографиям так и не заработал. Но я думаю, что Марк Цукерберг — сильный лидер и они что-нибудь придумают.
Пока, по моим ощущениям, основные игроки беспокоятся по их поводу, потому что не понимают, куда движется Facebook. А вот куда идет Google, всем понятно. Я считаю, что ее ждет демонополизация, этим уже начали заниматься. Впрочем, компания умная, поэтому процесс будет долгим. Другая корпорация, которая должна беспокоить всех, — это Microsoft. Вроде бы она теряет свои позиции на всех направлениях (операционные системы, офисные приложения, интернет), но, опять-таки, там толковые люди и с большими средствами, так что они должны начать делать что-то интересное. Без боя не сдадутся.
Полезная революция
Не уверен, что новинки, которые все обсуждают, такие как Google Glass или Apple Watch, действительно грозят нам революцией. Люди надевают некий гаджет, он выдает им графики, они на них смотрят — и ничего не делают. Революция произойдет, когда от устройства появится ощутимая польза.
На самом деле многие изменения приходят незаметно. Я очень долго не пользовался наушниками bluetooth, а недавно купил их и обнаружил, как продвинулась технология. Теперь наушник «знает», он на ухе или нет, далеко от телефона или близко, подсказывает что-то, сообщает уровень зарядки батареи. Это удобно, позволяет улучшить качество звука и экономнее использовать аккумулятор.
В свое время я много думал, почему люди часто не замечают важные тренды заранее — например, появления Facebook или Twitter? Мы обсуждали это с известным венчурным инвестором Джереми Левайном (партнер фонда Bessemer Venture Partners. — Forbes) и пришли к выводу, что секрет таких продуктов в том, что они удовлетворяют какую-то базовую потребность, которая пока плохо удовлетворена. Например, люди хотят, чтобы их слушали, и хотят быть частью группы. И это два разных инстинкта. Для удовлетворения первого создан Twitter, второго — Facebook. Поэтому они и стали популярными. Мы с Джереми даже пытались нанять психолога, чтобы он сделал список этих инстинктов. Кстати, Левайн таким образом проинвестировал в Pinterest. К нему пришла команда из восьми человек, сказала, что хочет сделать сеть для коллекционеров. Он сообразил, что у части людей есть базовый инстинкт «коллекционирование», а у гораздо большего их числа есть инстинкт «просмотр». В итоге в последнем раунде привлечения инвестиций Pinterest оценили в $11 млрд.
Вопрос в том, какой базовый инстинкт выстрелит следующим?
Например, неудобство коммуникаций — острая проблема. Можно писать в Facebook, Twitter, Теlegram, а еще есть телефон, sms, у кого-то скайп. Да еще и несколько адресов электронной почты у каждого. И их становится все больше. Людям удобна интеграция и общение лицом к лицу. Может, Facebook примет этот вызов, может, кто-то другой.
Роботы тоже помогают удовлетворять инстинкты. Это ведь история про человеческую лень — есть много вещей, которые роботы могут делать уже сейчас. А вот какие базовые инстинкты могут удовлетворять такие сложные штуки, как 3D-принтеры, «интернет вещей», «большие данные», сейчас непонятно.
Есть области, которые в принципе не могут меняться быстро. Например, то, что касается денег. Здесь играет роль и регулирование, которое сложно поменять, и психология. Это будет тормозить развитие таких сервисов, как Apple Pay. Ведь кредитные карточки появились достаточно давно, но люди продолжают пользоваться бумажными деньгами.
В этой сфере, на мой взгляд, есть три проблемы. Первая — это неудобство: деньгами и карточками неудобно пользоваться. Зачем я, выходя из машины, должен брать с собой телефон и кошелек? Карточки — это вообще какая-то древняя технология: в один телефон можно запихать транзисторов, наверно, на многие миллионы карточек.
Вторая проблема — приватность. Наличные объективно надежнее в плане сохранения. Кроме того, люди привыкли иметь дело с банками, считая, что государство гарантирует их надежность. А вот чего ждать в данном случае от Apple, непонятно. И в перспективы Bitcoin я пока не верю. Я не понимаю, какую проблему эта валюта решает. Допустим, вы не доверяете банкам, а готовы доверять алгоритму Bitcoin. Но, на мой взгляд, это на самом деле не очень мудро, потому что алгоритм можно взломать, а кроме того, его могли специально сделать таким, чтобы он взламывался. В случае с Bitcoin непонятно, кто гарантирует, что это не так, а в случае банка — понятно.
Наконец, третья проблема — цена денег. Если бы тому, кто пользуется Apple Pay, давали в кредит $1000 под 0%, то все бы захотели его получить. Революция может произойти, когда банки действительно научатся пользоваться «большими данными». Ведь банк очень много знает про вас, но пользу извлекать из этого не может. А если бы он научился, то смог бы, например, заплатить вам, чтобы вы использовали какой-то новый сервис. Здесь должны появиться свои бизнес-модели. Пока их не видно, но очень много стартапов сейчас работают над решением проблемы.