Отзыв банковской лицензии у группы банков во главе с «Российским кредитом» - событие неординарное даже для много повидавшего российского банковского сектора. И событие символическое. Дело в том, что основной владелец банка, господин Мотылев, хорошо известен публике – принадлежавший ему Глобэкс-банк в кризис 2008 года стал одной из самых дорогих жертв кризиса, на спасение его государство стремительно и абсолютно бессмысленно выделило ВЭБу 80 млрд рублей (около $3 млрд на тот момент).
Хотя новая финансовая «группа Мотылева» является достаточно крупной по меркам российского банковского сектора, я бы не стал ожидать какого-либо «эффекта домино», обострения ситуации на межбанковском рынке, цепочки банкротств других банков.
Эта группа банков не была активным игроком на финансовом рынке, не была крупным заемщиком на межбанке, ее активные операции были сконцентрированы на родственных структурах.
Весьма символично, что в 2008-м всю подноготную происходившего вокруг «Глобэкса» рассказал тогда бывший зампред, а ныне первый зампред Банка России Дмитрий Тулин. И если поменять названия и даты, то, подозреваю, все то, что он написал тогда про «Глобэкс», сегодня можно написать про «Роскред». Это означает, что Банк России не сделал никаких выводов и не вынес никаких уроков из кризиса 2008-2009 годов в части банковского надзора.
Впрочем, это – необучаемость нынешнего Банка России – не является большим секретом. Посмотрите, как один за другим выявляются банки, протратившие целиком свой капитал. Причем выявляются с таким запозданием, что все бремя расплаты с частными вкладчиками ложится на АСВ (которое, похоже, после «Роскреда» точно останется без денег), а на расплату с остальными кредиторами идут бюджетные деньги, которые выделяются чиновниками без какого-либо законодательного решения по схеме Банка Москвы, придуманной пять лет назад Алексеем Кудриным и Сергеем Игнатьевым (Банк России дает десятилетний кредит АСВ под 0,5% годовых; АСВ дает такой же кредит банку-санатору под 0,51% годовых; банк-санатор на все деньги покупает ОФЗ у Минфина по рыночной доходности; Минфин выплачивает проценты, идущие в прибыль банка-санатора в течение 10 лет), по которой на сегодня выдано уже около 1 триллиона рублей.
По большому счету, отзыв лицензии у «Роскреда» стал наглядным доказательством того, что Банку России так и не удается навести порядок в банковском надзоре, который остается, пожалуй самым слабым звеном в его работе. Я не знаю, что мешает навести здесь порядок: то ли нехватка у руководства Банка России политической воли на решительные действия, тем более в условиях кризиса, когда кажется, что если не сделать, то оно само рассосется, а если сделать, то, не дай Бог, раскачаешь лодку; то ли просто непонимание этим самым руководством сути банковского надзора, что заставляет его ждать, «пока рак на горе свистнет»; то ли предельная забюрократизированность процесса принятия решений в надзорном блоке и отсутствие какого-либо желания брать ответственность на себя, что приводит к тому, что Банк России постоянно запаздывает со своими решениями на несколько месяцев.
Но я хорошо понимаю, что, каким бы ни был ответ на мой риторический вопрос, в работе Банка России и после «Роскреда» мало что изменится.
А значит, будут другие банки с такими же проблемами, с такими же дырами в балансах. А значит, все это будет сопровождаться абсолютным безмолвием со стороны руководства Банка России, которое продолжит твердить, что «в Багдаде все спокойно» и ситуация под контролем.
И последнее. По очереди, но не по сути. Громкие банковские скандалы последнего года – "Траст", "Роскред", Мособлбанк, "Петровский", "Связной Банк" (извините, если кого забыл) – затронули исключительно частные банки. Но мне, почему-то, кажется, что у тех государственных банков, которые постоянно бегают к президенту и просят денег на «поддержание штанов», скелетов в шкафах не меньше, а может быть, даже больше, чем у тех банкротов, имена которых у всех на слуху. И даже страшно представить, что будет, когда все эти проблемы вылезут наружу. А это обязательно произойдет.