Ситуация на валютном рынке меняется быстро. Не успел отойти на встречу, как курс убежал туда или сюда на 5-10-15%. Поэтому бессмысленно даже пытаться предсказать его поведение. Потому что дело уже не в курсе и не в фундаментальных факторах, которые не могут столь радикально измениться в течение недели, — в конце концов не 2008-й, и пока я не слышал, чтобы американские банки банкротились.
Да, нефть упала до $60. Ну так, неделю назад она была немногим выше — 63-65. Да, санкции, да, финансовые рынки закрыты. Ну так, они с лета как закрылись, так и не открывались. Да, российская экономика окончательно перестала расти: судя по последней сводке Росстата, один из последних моторов, оборонная промышленность в ноябре резко притормозила.
Ну так, экономика с начала года колеблется около нуля и не демонстрирует никакого желания встать или хотя бы отжаться.
То, что происходит на валютном рынке в последние дни, — подчеркну, речь идет именно о последних днях, когда доллар растет как на дрожжах каждый день — называется простым и понятным словом «паника» (хотел сказать «русским словом», но сдержался — не русское оно, а как по-русски цензурно высказаться, просто не знаю!). Паника — это иррациональное поведение, в данном случае — значительной массы участников валютного рынка. Речь пока не идет о всем населении страны, да и не может такого быть — в стране сбережения имеет лишь каждая третья семья, а если вычесть пенсионеров, то и того меньше; банковских кредитов в валюте население после кризиса 2008-го брало не много, так что сильный шок испытывают далеко не все. До большинства шок дойдет через несколько месяцев, когда начнут стремительно дорожать импортные продукты (независимо из какой страны они приехали) и одежда, бытовая техника и лекарства, автомобили и авиационные билеты.
Но именно те, кто сегодня поддался панике, и определяют, что происходит с рублем. Кто-то один, проклиная себя, что не купил доллар по 40-50-60, бежит покупать его по 70. А кто-то другой, проклиная себя, что продал доллар по 40-50-60, зарекся его продавать ниже 100. В результате, рубль катится по наклонной плоскости и непонятно, где у него будет отскок и когда.
Как и всегда, паника возникает на слухах и недопониманиях.
За рубль в России отвечает Центральный банк, именно он должен объяснять, что происходит, какие у него цели и задачи и как он хочет их достигать. Это только кажется, что управление инфляцией или курсом является простой задачей — мол, составил уравнение, здесь добавил, здесь убавил и получил нужный результат. Экономика — это живой организм, опирающийся на взаимодействие миллионов субъектов, каждый из которых в каждой конкретной ситуации принимает свое решение, основанное на той информации, которая у него есть, и на той интерпретации информации, которая у него формируется в голове. И задача Центрального банка состоит именно в том, чтобы в эту голову донести максимальное количество адекватной информации и помочь этой голове сформировать такую точку зрения, которая позволит ногам не бежать к обменному пункту или к компьютеру, чтобы купить валюту на последние. Одним словом, прозрачность и подотчетность политики.
И здесь я подхожу к самому главному. Прозрачность и подотчетность любого государственного органа возникают не сами по себе — бюрократия в любой стране хочет максимально закрыться и не информировать общество ни о своих целях, ни о своих планах, ни о своих действиях. Само по себе общество не может противостоять этому. Задача борьбы с таким стремлением бюрократии ложится на плечи политиков и политической конкуренции, на плечи средств массовой информации. В отсутствие того и другого заставить бюрократию информировать общество и отвечать перед обществом практически невозможно.
Именно это мы наблюдаем сегодня в России. Нынешний состав российского правительства – в широком смысле, с учетом Центрального банка, а если хотите, то и Думы с Советом Федерации, — сформирован таким образом, что самым важным критерием отбора является лояльность нынешней политической системе и персональная преданность ее лидеру. Я не хочу сказать, что нынешние министры — все как один непрофессионалы. Нет, порой у них есть и знания, и опыт. (Правда, порой кое у кого нет ни того, ни другого.)
Но вот опыта взаимодействия с обществом у них нет.
И главным образом потому, что они от общества не зависят. Общество может думать о них все что угодно, но не может потребовать ни снять с должности министра, своровавшего диссертацию, ни главу какого-нибудь совета при президенте, построившего себе дом ценою, превышающей его доходы за сотни лет, ни министра, нашедшего для своей страны крайне оскорбительный образ. Призвать зарвавшихся к ответу может только один человек. Которому то ли неохота, то ли недосуг, то ли он просто не считает это нужным делать.
В такой системе можно жить. В спокойные времена. Когда цена на нефть растет, и всем кажется, что благополучие страны и ее граждан растет исключительно благодаря мудрой политике правителя. Но в период кризисов, когда и самого правителя бросает в ступор, когда ухудшение ситуации идет прямо на глазах, когда «лодку раскачивает», — вот в такой момент развитие ситуации во многом зависит от того, насколько быстро и эффективно бюрократия реагирует на то, что происходит на улице, не только своими решениями, но и своими словами. И от того, насколько большим является кредит доверия общества к тому человеку, который обращается с экрана телевизора или компьютера.
Исторически у Центрального банка России большой кредит доверия. Это — несомненно один из немногих оставшихся работоспособных институтов в стране, который не разрушен президентской вертикалью, видимо, потому, что вертикаль боится взять на себя ответственность за исполнение функций центрального банка. Но кредит доверия, как и свою кредитоспособность, нужно постоянно подтверждать. Председатель любого центрального банка является чиновником, чьи слова с максимальным вниманием выслушиваются и анализируются. Потому что от того, что он скажет и что он после этого сделает, зависит благополучие многих.
Полтора года, которые Эльвира Набиуллина провела в ЦБ, несомненно подтвердили ее сильные стороны — она талантливый руководитель, который может управлять столь сложной и многогранной организацией, как Банк России. Но эти же полтора года подтвердили и ее слабости, о которых было хорошо известно в момент назначения, – она не чувствует всех взаимосвязей в денежной экономике и пока не научилась вовремя формулировать и принимать решения.
Она считала правильным целый год после своего назначения попусту «палить» валютные резервы вместо того, чтобы дать рублю ослабнуть и укрепить платежный баланс. Она молча смотрела на разогревающуюся под влиянием девальвации и продуктового эмбарго инфляцию и повышала процентную ставку только тогда, когда инфляция ее превышала, хотя все центральные банкиры хорошо понимают, что между повышением ставки и тем моментом, когда она начинает работать, проходит несколько месяцев, именно поэтому все они «играют на опережение», упреждая события. Она без ограничений давала банкам рубли под 7% годовых в октябре, когда доллар рос на 10% в месяц, убеждая всех, что рубли, которые Банк России дает, не идут на валютный рынок, хотя достаточно было посмотреть на уровень процентной ставки на межбанковском рынке, чтобы убедиться, что никакого дефицита рублей в банковской системе нет. Она выдает банкам миллиардные долларовые кредиты на год под 1% годовых и берет в обеспечение рублевые активы, стоимость которых уже через пару дней становится гораздо меньше стоимости предоставленных кредитов, а уж что говорить о том, что будет через год, когда эти валютные кредиты нужно будет возвращать?
В прошлый четверг, когда рубль уже начал свое свободное падение, а Банк России лишь слегка поднял свою ставку, с 9,5% до 10,5%, она сделала странное заявление о том, что ЦБ не будет повышать процентную ставку для борьбы с девальвацией рубля. Заявление, которое удивило всех – потому что для борьбы с девальвацией центральный банк должен либо ставку повышать, либо кредиты в национальной валюте не давать, — и которое заставило думать о том, что у Банка России (или российских властей) есть какие-то иные намерения. Но … утром в пятницу выяснилось, что ничего другого в арсенале властей нет. И доллар вырос на 6%. В понедельник — еще на 10%. К середине дня вторника – еще на 40%. Почему?
Да потому, что найти правильные слова и объяснить, чего и каким способом хочет добиться Банк России, Эльвира Набиуллина не смогла.
Если она не смогла. Если ее ошибки/просчеты/слабости столь очевидны. Может, нужно просто ее поменять? На кого-то другого? Кто лучше справится с управлением Центральным банком? Возможно, в краткосрочной перспективе это и поможет. В конце концов подавление паники либо удается вам в течение короткого промежутка времени, либо события выходят из-под контроля и сметают все вокруг. Но, подавив панику, любой новый председатель Банка России столкнется с теми же фундаментальными проблемами: что делать с западными санкциями, которые делают невозможным рефинансирование внешних долгов? Что делать с российскими контрсанкциями, которые разгоняют инфляцию? Что делать с (не)естественными монополиями, которые успешно лоббируют повышение тарифов на свои товары и услуги, разгоняя инфляцию? Что делать с друзьями президента, которые, как вампиры, вонзились в бюджетный мешок? И что делать с другими друзьями президента, которые уговорили его провернуть таинственную операцию с облигациями «Роснефти», которую никто из участников (которых, кстати, мы пока не знаем) не стал комментировать, и которая (операция) крайне похожа на эмиссионное финансирование нефтяной компании? Что делать с зависимыми судами и массовым рэкетом в исполнении силовиков, которые обесценивают любую защиту прав собственности в России и тем самым все сильнее с каждым днем тормозят экономику?
И на эти вопросы, от которых зависит не сегодняшняя конъюнктура валютного рынка, а настоящее будущее российской экономики, не будет ответов ни у одного из тех людей, кого Путин мог бы поставить на место Набиуллиной.
Ни у Кудрина. Ни у Улюкаева. Ни у Вьюгина.
Самое печальное, что ответов на эти вопросы нет и у самого Путина. Потому что ответ «оставьте, как есть» уже экономику не устраивает. А любой другой ответ требует политических реформ, на которые Путин не согласен.
Вот и приходится пианисту играть, как умеет. И посему стрелять в него бессмысленно. И другой по-другому не сыграет.