Экономика за буйками: можно ли измерить дело «Башнефти» по шкале ЮКОСа
Нет лучшего измерителя российского делового климата, чем «шкала ЮКОСа». С тех пор как Михаил Ходорковский превратился из самого богатого человека страны в самого известного арестанта, не проходило и года, чтобы не обнаруживались большие или не очень, федеральные или провинциальные «юкосы», позволяющие наблюдателям и самим бизнесменам делать выводы о степени «вегетарианства» текущей поры.
Даже в первый год пребывания Ходорковского на свободе не обошлось без тиражирования его кейса. Более того, дело «Башнефти», уже во всех смыслах довольно дорого обошедшееся Владимиру Евтушенкову, рискует набрать максимальное число баллов по «шкале ЮКОСа».
Ключевым фигурантом стал тоже миллиардер, до этого вхожий в весьма высокие кабинеты и пользовавшийся расположением главы президентской администрации. Он тоже якобы перешел дорогу Игорю Сечину. Как и в 2003-м, наперебой звучат заверения, что никакой политики здесь нет, just business. И точно так же власть опять обвиняют в одностороннем пересмотре правил игры. Ведь до определенного времени Ходорковский, не пытавшийся бороться с Кремлем в медийном пространстве, считался вполне системным олигархом, в отличие от несистемных Владимира Гусинского и Бориса Березовского. Да и злополучную «скупку Думы» он вроде бы изначально согласовал с президентской администрацией, как Евтушенков – приобретение «Башнефти».
Домашний арест вместо заключения в СИЗО и на редкость осторожные комментарии Следственного комитета о преждевременности выводов о «виновности или невиновности» Евтушенкова, почти повторяющие заявления президентского пресс-секретаря о том, что «никто не вправе вешать ярлык «виновен» на кого бы то ни было до того, как будет выполнено беспристрастное судебное разбирательство и вынесен соответствующий вердикт суда», пока лишь примечательные штрихи, но не железобетонные препятствия для проведения соответствующих параллелей.
Гораздо симптоматичнее реакция других участников «Золотой сотни» на очередной поворот во взаимоотношениях власти и бизнеса. Наряду с объяснимым и ожидаемым сочувствием «коллеге по цеху» те, кого в России принято называть «олигархами» и кто после событий 11-летней давности таковыми на деле не являются (обладание значительными капиталами не позволяет им влиять на принятие важнейших политических и экономических решений), теперь допускают достаточно жесткие и по прежним меркам опасные выпады.
Чего стоит, скажем, реплика Олега Дерипаски: «Наверняка кто-то заплыл за буйки. Сейчас все будет рассмотрено должным образом и обернется назад». Алюминиевый магнат слишком давно на бизнес-олимпе и слишком хорошо знаком с российским «закулисьем», чтобы не понимать, во-первых, кто именно мог «заплыть за буйки», а во-вторых, чем ему, Дерипаске, может грозить подобная дерзость. Точнее, могла бы грозить. В противном случае глава «Русала», наверняка, смягчил бы риторику.
А коль скоро «олигархи» в ответ на очередную атаку со стороны силовиков позволяют себе дерзить — значит, их оборона не так зыбка, как прежде.
Либо атакующие уже не настолько сильны, как им хотелось бы.
И здесь стоит вспомнить, на каком фоне развивалось дело ЮКОСа. Война в Ираке, умеренно-конструктивные взаимоотношения между Кремлем и Белым домом, экономический подъем, рост цен на нефть, повышенный интерес к России со стороны портфельных инвесторов, многие из которых, подобно Биллу Браудеру, только приветствовали «равноудаление олигархов».
У дела «Башнефти» совсем иной внешний антураж.
Страна на грани новой холодной войны. Экономика на грани рецессии. Западные инвестфонды уходят. Большинство госкомпаний под санкциями. А национализированная, в том числе благодаря делу ЮКОСа, нефтяная рента тратится на то, чтобы их поддержать.
В такой ситуации крупный частный бизнес — едва ли не единственная «неподпиленная» финансовая и социальная (учитывая количество занятых на «олигархических» производствах) опора государства. Если же принять во внимание сохраняющийся иммунитет предпринимателей не из ближнего путинского круга по отношению к санкциям, то и сохранение деловых контактов с Европой и США остается исключительно их прерогативой. Тот же Дерипаска в разгар украинского конфликта увеличил до 25% долю в австрийском строительном концерне Strabag, Evraz готовит IPO своего североамериканского подразделения, а группа «Ренова» Виктора Вексельберга становится одним из крупнейших акционеров Банка Кипра и пытается вовлечь в сферу своих интересов американского производителя компрессоров и турбин Dresser-Rand Group.
Понятно, что с одной стороны, яйца, которые несут эти куры, становятся настолько золотыми, что соблазн прикарманить «несушек» возрастает в разы. Но «бархатная» национализация из-за оскудения казны и авуаров госкомпаний превращается в утопию. Например, ВЭБ ратует за обратный выкуп у него акций «Русала» на 22,9 млрд рублей. А антиутопия в исполнении какой-либо из силовых структур как минимум дисконтирует, если вообще не уничтожает получаемый таким образом актив. Со всеми вытекающими последствиями, в том числе и для налогооблагаемой базы, а значит, для многострадального бюджета. Не говоря о темпах роста экономики и безработицы. Да и выполнение президентской задачи по повышению конкурентоспособности реального сектора на фоне такой железной поступи госкапитализма и аппетитов его сырьевых флагманов представляется еще более проблематичным.
Разумеется, отсюда вовсе не следует, что данные аргументы автоматически обеспечат «олигархам» неприкосновенность. Или, тем более, сделают их полноценными политэкономическими субъектами, а не доверительными управляющими, которые в любой момент могут попасть в ощип из-за «разборок» настоящих бенефициаров.
Но сейчас то или иное повторение дела ЮКОСа действительно напоминает заплыв за буйки. Это море сейчас слишком неспокойно, и даже искушенный пловец рискует пойти ко дну вслед за старательно подтапливаемым им «олигархом».