Мало кто из старожилов помнит, но давным-давно, когда деревья были зелеными, а Владимир Владимирович Путин только пришел к власти, он начал со снижения налогов. И вот налоговая система устремилась в прошлое. На повестке — налог с продаж.
В 1990-х годах российская налоговая система была откровенно нечестной. Налогов много, ставки высокие, но мало кто платил все: невозможно было вести бизнес. У чиновников было очень мало возможностей наказывать за неуплату налогов. Прежде чем уплата налогов станет ответственностью, нужно было привести налоговые ставки в соответствие с реальностью. И в начале 2000-х годов ставки основных налогов были снижены:
• НДС — с 20% до 18%;
• налог на прибыль — с 35% до 24% (параллельно была отменена льгота на инвестиционные расходы, о чем многие сожалели, но ускорилась амортизация, уменьшающая базу налога на прибыль);
• подоходный налог — прогрессивная ставка, доходившая до 35%, была заменена плоской — 13%;
• взносы во внебюджетные фонды, доходившие до 39,6% от зарплаты, были заменены единым соцналогом (26% и регрессивная ставка при росте доходов);
• был отменен налог с продаж;
• отменены налоги на содержание жилищного фонда и объектов социально-культурной сферы, на приобретение автомобилей, на покупку валюты и др.;
• налоги на пользователей автомобилей и владельцев транспорта заменили транспортным налогом;
• была введена упрощенная система налогообложения.
Всего число налогов сократилось с 54 до 15, а суммарная налоговая нагрузка — примерно на 1/5 (с 34-36% до 28-30% ВВП). Все это позволило покончить с неплатежами и бартером, резко уменьшилась доля теневой экономики.
Нельзя забывать и о пенсионной реформе. Взносы в накопительную систему были введены без увеличения суммарных отчислений с зарплат (наоборот, вместе с их снижением). Таким образом, доля заработков, с которых платятся взносы в солидарную пенсионную систему, уменьшились. Но к снижению пенсий это не привело: зарплаты в те годы быстро росли, а их теневая часть — сокращалась.
Снижение налогов компенсировалось ростом налоговой нагрузки на нефть и (в значительно меньшей мере) газ. НДПИ и экспортные пошлины стали намного более прогрессивными по отношению к ценам на нефть.
Серьезное снижение налоговой нагрузки не пришлось сопровождать уменьшением госрасходов. Да, в отношении к ВВП они упали. Но экономика тогда же начала бурно расти, и это снижение было компенсировано одним годом экономической экспансии. Поскольку ВВП быстро рос 9 лет подряд, была прорисована идеальная кривая Лаффера: рост налоговых поступлений при снижении налогов.
Тогда российское руководство восприняло это экономическое чудо — возможность снизить налоги без снижения госрасходов — как должное.
Не удивилось, не вознесло хвалу богам нефти и рынка. И понемногу начало наращивать бюджетные траты. Сначала все шло как по маслу. Увеличение госрасходов обеспечивалось экономическим ростом. Когда он стал замедляться — взлетом цен на нефть. И так вплоть до осени 2008 года.
Первые серьезные симптомы того, что рост расходов начинает вызывать разбалансировку доходов и расходов бюджетной системы появились в 2006-2007 годах — как следствие нацпроектов имени Дмитрия Медведева и ускоренного повышения пенсий в преддверии президентских выборов 2008 года. В результате в 2010 году, в разгар кризиса, правительству пришлось повышать социальные взносы. ЕСН снова заменили отчисления во внебюджетные фонды, а регрессия пенсионных взносов уменьшилась.
Тогда же была снижена налоговая нагрузка на нефтегазовую отрасль — под лозунгом необходимости разрабатывать трудные восточносибирские и шельфовые месторождения. Действительно ли они нерентабельны без снижения налогов — большой вопрос, особенно учитывая, что затраты «Газпрома» на 1 км газопровода заметно превышают затраты конкурентов, а экономическая целесообразность проектов вроде «Южного потока», мягко говоря, не очевидна.
Разбалансировка бюджетов тем не менее росла. С 2013 года были повышены взносы индивидуальных предпринимателей, платящих отчисления ПФР. Это привело к массовой ликвидации ИП. А накопительные взносы 2013 года вообще были зачислены в солидарную систему. В 2014 году это позволило уменьшить трансферт из бюджета Пенсионному фонду примерно на 500 млрд рублей (почти поровну за счет «молчунов» и тех, кто выбрал негосударственные пенсионные фонды). Государству и на Крым хватило, и федеральный бюджет остался профицитным (за январь — май — 394 млрд рублей, или 1,4% ВВП). При сохранении цены нефти на прошлогоднем уровне такой подход позволит в этом году свести бюджет как минимум без дефицита. Но нужно придумать, как продлить мораторий на взносы в накопительную систему и дальше.
Хуже ситуация в регионах.
Там проблемы возникли в силу 1) постепенного распределения налогов между федеральным и региональными бюджетами в в пользу первого, 2) падения поступлений налога на прибыль из-за остановки экономического роста, 3) президентских указов-2012 о повышении зарплат преподавателям, учителям и научным работникам, которые регионы должны выполнять. В январе — марте 2014 года доходы консолидированных бюджетов регионов в номинальном выражении остались почти на прошлогоднем уровне (1,79 трлн рублей против 1,74 трлн), а в отношении к ВВП снизились с 11,7% до 11%. За январь — май доходы достигли 2,472 трлн рублей, расходы — 2,195 трлн.
Вроде бы профицит размером 2/3 от федерального — о чем тревожиться? Но у региональных бюджетов большая часть расходов приходится на конец года. Поэтому год назад профицит был примерно таким же, а по итогам 2013 года дефицит составил 650 млрд рублей — 0,9% ВВП. При этом долг вырос на 382 млрд рублей (28%), до 1737,5 млрд.
Разумеется, у региональных бюджетов был запас прочности. Сначала были снижены расходы «на экономику» — всевозможные инвестиционные проекты, финансируемые из региональных бюджетов. Сейчас на них приходится около 15% расходов региональных и местных властей. Поездки автора этих строк по регионам не оставляют никаких сомнений: расходы данного типа вполне безболезненно могут сократиться еще как минимум на треть. Неэффективности, откатов, бессмысленных расходов вроде установки на площадях «танцующих фонтанов», строительства огромных дворцов спорта и межрегиональных соревнований в искусстве раз в год перекладывать плитку еще очень и очень много.
Пока прореха в региональных бюджетах затыкается за счет роста федеральных дотаций на сбалансированность бюджетов и увеличения бюджетных кредитов. Это неустойчивый путь.
Параллельно продолжается подготовка к увеличению налога на имущество. Уже в этом году его доля в бюджетах регионах выросла с 0,8% до 1% ВВП — почти 9% доходов. С 2015 года доходы от него могут вырасти в 2-2,5 раза — если Минфину удастся протолкнуть через Госдуму новую версию многострадального законопроекта, заменяющего инвентаризационную оценку недвижимости (для целей налога) кадастровой. Первая величина очень далека от рыночной стоимости недвижимости, а вторая — довольно близка к ней. Регионы будут и устанавливать ставки, и вводить льготы для бедных и обладателей небольшой недвижимости. Окончательная конструкция налога для каждого региона — вопрос переговоров, но в среднем налог вырастет в 2,5-3 раза (см. здесь и здесь): с 640 до 1900 рублей в год.
И вот новая идея — региональный налог с продаж (3%), который, по словам министра финансов Антона Силуанова, смогут вводить регионы. Не должны, а именно смогут это сделать. Здесь очевиден тот же подход, что и с налогом на имущество.
Регионы, больше всего нуждающиеся в деньгах, и территории с развитой торговлей введут налог, и плевать, что в них товары и услуги будут стоить дороже, чем в соседних.
Также плевать, что у налога с продаж и НДС практически единая налоговая база, в силу чего первый налог, уже действовавший в России в 1991-м и 1998-1999 годах, неоднократно опротестовывался в Конституционном суде (дважды успешно).
Все эти движения преследуют ровно одну цель: выбить из-под ног региональных властей аргумент «нам не хватает денег на повышение зарплат бюджетникам по указу президента; хотите роста зарплат — дайте больше денег». В ответ на это Минфин хочет получить возможность сказать: «Мы дали вам инструмент, зарабатывайте. Вводите налог с продаж, повышайте налог на имущество, пересматривайте льготы, повышайте транспортный налог».
Разумеется, этим дело не ограничится.
Бизнесу, планирующему дела на среднесрочную перспективу, нужно учитывать крайне высокую вероятность дальнейшего повышения налогов на имущество и социальных взносов, восстановления прогрессивной шкалы НДФЛ. В случае продолжения стагнации экономики правительство будет вынуждено задуматься об увеличении налога на прибыль, а в крайнем случае — и НДС. Расходы сокращать не получается, нефть никак не идет к $200 за баррель, а экономика замерла около ноля. Увеличение налогов становится в такой ситуации неизбежным, вопрос только в скорости. Но от ситуации 1990-х будет одно важное отличие — не платить налоги не получится. Государство почти научилось оценивать вашу недвижимость, узнавать выручку и придет за причитающейся ему суммой тем охотнее, чем больше она будет.