В российских СМИ часто упоминаются зарубежные суверенные фонды. Эксперты, политики и журналисты объявляют об их интересе к тем или иным проектам. Что же это за финансовый институт, полезен ли он для своей национальной экономики и для страны, в которую инвестирует? Стоит ли с ним дружить?
На сегодня инвестиции суверенных фондов в российскую экономику являются скорее исключением, но не правилом.
Отдельными фондами – из Омана, Кувейта, Китая, Абу-Даби были осуществлены отдельные сделки, в основном в проекты недвижимости с кратким горизонтом инвестирования. Данные проекты осуществлялись через посредников из ЕС и США и не имели масштабного или мультипликационного характера, скорее являясь способами управления ликвидностью фондов, но не примерами долгосрочного инвестирования.
Почему сотрудничество России с этими финансовыми институтами пока далеко не так эффективно, как могло бы быть? Тут не помешает краткий исторический экскурс. В процессе формирования мировой экономики в XIX веке многие страны стали активно проводить политику модернизации. Это было необходимо как для повышения конкурентоспособности в условиях нарастающей конкуренции стран, так и для развития военной промышленности и повышения обороноспособности. В качестве инструмента такой политики были созданы институты развития (банки, фонды), в некоторых странах они полностью находились под контролем государства, в других странах задачи по модернизации были делегированы частным компаниям. Подобный пример предоставляет Япония после революции Мейдзи 1868 года, союз государства и частного капитала привел к формированию японских финансово-промышленных групп – дзайбацу.
Любая модернизация - это перераспределение ресурсов из традиционных секторов экономики в новые и динамично развивающиеся. Институты развития и партнерства государства с частными компаниями выполняли эту задачу.
На следующем этапе — после Второй мировой войны — государства стали обращать внимание на необходимость формирования золотовалютных резервов. В условиях нестабильности мировых валют и необходимости обеспечения критически важного импорта страны начали накапливать золотовалютные резервы как одну из гарантий экономической безопасности. Сформировались различные формы резервов, в основном на базе центральных банков.
Позднее, по мере развития мировой экономики, некоторые государства, имеющие большие рентные доходы от добычи природных ресурсов либо доход от приватизации активов из традиционных секторов, приняли решение о формировании нового типа финансовых институтов – суверенных фондов благосостояния (первым стал суверенный фонд Кувейта).
Задачами фондов стало сохранение накопленных национальных финансовых резервов, часть которых изначально передавалась суверенным фондам в управление для обеспечения долгосрочного рентабельного инвестирования, диверсификации валютных и инвестиционных рисков. Суверенные фонды также должны были решать задачи по изменению модели национальной экономики через инвестирование в новые сектора, не ориентированные на добычу и экспорт природных ресурсов. В отличие от институтов развития, чьи инвестиции могут быть нерентабельными и мотивированными политическими решениями государства, вложения суверенных фондов осуществляются на принципе достижения рентабельности.
Суверенный фонд отделен от государственного бюджета и системы государственной экономической политики. Он пополняется за счет перечисления определенной доли государственных доходов (избытка ликвидности) и имеет долгосрочный горизонт планирования как по источникам финансирования, так и по инвестициям. За счет независимости от конъюнктурной политики государства суверенный фонд сохраняет и приумножает финансовые ресурсы для будущих поколений, а инвестируя на мировых рынках, избегает перегрева национальной экономики.
Сегодня в мире существуют примерно 80 суверенных фондов. Крупнейшими являются пенсионный фонд Норвегии, ADIA (Abu Dhabi Investment Authority) и SAFE Investment Company Китай. Необходимо отметить, что часть фондов публикует отчетность, а другие, например большинство арабских фондов, являются информационно закрытыми. Суверенные фонды управляют значительными финансовыми ресурсами, оцениваемыми в $5-6 трлн. Впрочем, эти деньги привлекают далеко не все страны: такие государства, как США, Германия, Франция, опасаясь непрозрачности управления суверенными фондами, ограничивают инвестиции с их стороны.
Важной характеристикой инвестиционного поведения суверенных фондов является взаимное инвестирование – cross investments. Инвестирование объединенных в своего рода пулы фондов в проекты друг друга обеспечивает лучшую диверсификацию инвестиционного портфеля. Для получения увеличивающегося потока инвестиций из суверенных фондов необходимо участвовать во взаимном инвестировании.
Суверенные фонды предпочитают инвестировать в долгосрочные активы, имеющие устойчивую рентабельность. Цели по рентабельности находятся на уровнях 5%, но при этом актив должен быть защищенным от рисков колебаний конъюнктуры и волатильности цен на базовые природные ресурсы. Государства, принимающие инвестиции суверенных фондов, должны гарантировать отсутствие политических рисков, обеспечить неизменные условия на весь период инвестирования и гарантии выхода из инвестиции.
Стоит ли дружить с суверенными фондами?
Несомненно, они являются интересными партнерами для любой национальной экономики. Несмотря на наличие государственного влияния, в общем они не являются агрессивными инвесторами, предпочитая миноритарные пакеты, пассивное инвестиционное поведение, избегают корпоративных конфликтов. Конечно, могут быть исключения. Катар некоторое время назад занимался активным приобретением активов через Qatar Investment Authority, но столь агрессивное инвестиционное поведение было связано с позицией прежнего политического руководства.
Для эффективного взаимодействия с суверенными фондами Россия должна не только предоставить некоторым своим институтам – Фонду национального благосостояния и Российскому фонду прямых инвестиций (РФПИ) при ВЭБ – соответствующий статус, но и сформировать класс активов, в которые они могли бы инвестировать.
Нужен и прямой диалог с суверенными фондами. Многие из них, например, в странах Персидского залива, управляются профессиональными менеджерами из США, Великобритании и Швейцарии. Ранее работавшие в крупных международных банках и инвестиционных фондах, эти управленцы, естественно, предпочитают знакомые им модели инвестирования. В данном случае российские финансовые организации (банки, фонды) находятся в менее выгодном положении по сравнению со своими западными конкурентами.
Пока деятельность РФПИ по формированию партнерств с зарубежными фондами (CIC – China Investment Corporation Китай, Mubadala ОАЭ, фонды с JIBC - Япония и Kuwait Investment Authority) представляется ограниченно эффективной. В частности, отсутствует принцип взаимного инвестирования, что ограничивает объем доступных ресурсов. Несмотря на декларации о намерении иностранных суверенных фондов активно инвестировать в Россию, практически нет реально осуществленных проектов.
Почему? С одной стороны, потенциал российской экономики велик. Но результаты деятельности нужно оценивать не по планируемым нормам рентабельности, а по результатам текущей доходности или по выходу из инвестиции (exit), что показывает конечную или текущую эффективность проекта. На сегодня, к сожалению, здесь хвастаться нечем, а чем-то становится даже хуже. РФПИ начинают привлекать к реализации проектов развития: строительству инфраструктурных объектов, автомагистралей, железных дорог. Такие политически обусловленные инвестиции по мере нарастания объемов инвестируемых средств могут привести к увеличению рисков и еще сильней сузят поле для сотрудничества России с суверенными фондами.
Макроэкономическая ситуация в экономике России также не создает объективных условий для роста прямых инвестиций. Практически нулевой экономический рост (возможно, на уровне 1,2% в этом году), растущая инфляция (примерно в 7% по результатам текущего года), высокий уровень монополизации экономики, коррупционные риски и риски по защите прав собственности.
Надо понимать, что суверенные фонды не будут участвовать в политических проектах развития, так как те являются планово убыточными и мотивированными определенной приоритетностью проектов развития, что привязывает их рентабельность и динамику реализации к определённому политическому циклу.
Суверенные фонды инвестируют в экономических циклах, вне политической конъюнктуры.
В то же время определенные финансовые инструменты – облигации, основанные на портфеле рентабельных проектов в реальном секторе экономике, инфраструктуре, производстве продовольствия — могут представлять интерес для суверенных фондов. В данном случае речь может идти о сотнях миллиардов долларов, но для их привлечения необходимо создать юридически чистую структуру инвестирования с реализуемыми правами инвестора и отделить ее тремя «китайскими стенами» от правительства, решающего задачи текущей экономической политики.
Среди российских финансовых институтов к такой роли больше всего подходит Центральный банк. Новое руководство ЦБ может быть эффективным партнером для реализации эффективного сотрудничества с суверенными фондами и привлечения долгосрочных финансовых ресурсов в экономику России.