Готовность Владимира Путина подумать об отмене монополии «Газпрома» на экспорт сжиженного газа, служит хорошим примером работы политических альянсов в российском ТЭКе. Они давно уже создаются владельцами компаний для защиты активов и рыночных позиций. Можно вспомнить хотя бы продажу почти 20% акций «Новатэка» структурам Геннадия Тимченко для обеспечения поддержки проектов независимой газовой компании.
Перемены в расстановке сил в нефтегазовом секторе связаны не только со «сланцевой революцией» или политическим давлением на «Газпром» со стороны европейских регуляторов. Участники российского нефтегазового сектора вынуждены менять свои политические и экономические стратегии из-за значительного усиления роли «Роснефти», готовящейся поглотить ТНК-ВР и заключающей альянсы с западными нефтяниками. Именно глава «Роснефти» предложил отменить монополию на экспорт СПГ. Компания становится не только крупнейшей на нефтяном рынке страны, но и важным «независимым» производителем газа. Все это превращает детище Игоря Сечина в мощную политическую опору для других «негазпромовских» производителей.
При этом стоит помнить, что в России, как и в других странах, богатых природными ресурсами, развитие конкуренции на внутреннем рынке еще не означает повышение эффективности.
Примечательна недавняя критика «Газпрома» со стороны Геннадия Тимченко и Минэнерго за то, что газовый монополист тормозит развитие ямальских проектов по добыче сжиженного газа. По всей видимости, господин Тимченко считает, что создание «антигазпромовского» альянса с «Роснефтью» с одной стороны даст его компании Gunvor шанс взять на себя полномочия по экспорту сжиженного газа с Ямала, а с другой стороны повысит стоимость акций «Новатэка», особенно если Сечину и Тимченко действительно удастся сузить границы экспортной монополии «Газпрома».
Перед «Газпромом» стоят действительно фундаментальные проблемы. Во-первых, традиционная «газпромовская» практика привязки газовых цен к нефтяным перестает работать, создавая тем самым все больше проблем для разработки новых крупных месторождений. В отличии от «Газпрома», ряд крупных зарубежных поставщиков газа, например норвежская Statoil, уже активно отказываются от практики использования долгосрочных контрактов и привязки газовых цен к нефтяным. Во-вторых, перемены на внутреннем рынке вынуждают «Газпром» конкурировать с растущим влиянием «Новатэка», «Роснефти» и других независимых производителей. Их доля в общероссийской добыче газа возросла с 15,5% в 2007 году до 25% в 2011 году.
При этом из-за истощения западно-сибирских месторождений производство газа «Газпромом» продолжает ежегодно сокращаться приблизительно на 16 млрд куб. м. Традиционно «Газпром» приобретает дешевый газ с западносибирских месторождений независимых производителей. Это позволяет компании разрабатывать свои собственные капиталоемкие проекты, такие как Бованенково, окупающие себя лишь при цене на газ в районе $130 за тысячу куб. м, то есть у самой монополии остается только дорогой газ для дальнейшего роста. Ежегодное увеличение государством регулируемых внутренних газовых цен на 15% фактически является финансовой помощью «Газпрому».
Примечательно, что «Лукойл» пока является единственным независимым производителем газа, который подчиняется существующим правилам игры и спокойно продолжает продавать свой газ «Газпрому» со скидкой около 30%.
Возможно, это связано с традиционной осторожностью руководителя компании Вагита Алекперова, а может, «Лукойл», закрепив за собой хорошие позиции в газовом секторе Средней Азии и на Каспии, пока не слишком озабочен продвижением своих интересов на внутрироссийском газовом направлении.
Несмотря на мощный лоббистский ресурс и «Газпрома», и Тимченко практически все будущие сценарии так или иначе зависят от действий Игоря Сечина. Интересно посмотреть, как далеко глава «Роснефти» будет готов зайти в борьбе с экспортной монополией «Газпрома», перейти, например, от лоббирования свободной продажи СПГ к вопросу расширения доступа независимых производителей к экспортным трубопроводам. А если до конца 2013 года в России будет запущена биржевая торговля природным газом, господин Сечин сможет воспользоваться открывающимися возможностями для продажи газа «Роснефти», объем добычи которого, по планам госкомпании, должен к 2020 году достичь 100 млрд куб м. «Роснефть» также получит беспрецедентные возможности для вертикальной интеграции своего газового бизнеса, если Игорю Сечину удастся взять под контроль крупные активы в электроэнергетике.
Понятно, что несмотря на общие интересы в противостоянии «Газпрому», далеко идущие планы «Роснефти» не могут не беспокоить владельца Gunvor. В прошлом году его компания проиграла тендер на $12 млрд на поставку продукции «Роснефти» на экспорт. А как только сделка по покупке ТНК-ВР будет завершена, Сечину вообще могут не понадобиться услуги Тимченко. У BP уже есть мощная международная нефтеторговая площадка, которой и может воспользоваться «Роснефть». Помимо этого, Сечин умело воспользовался услугами других трейдеров, в том числе для привлечения финансирования необходимого для покупки ТНК-ВР. В декабре 2012 года «Роснефть» договорилась с трейдерами Glencore и Vitol о привлечении $10 млрд в обмен на поставки 67 млн т нефти в ближайшие пять лет.
Однако и Сечин понимает, что успех стратегии «Роснефти» по добыче СПГ в Арктике во многом зависит от результатов ямальского проекта «Новатэка» и «Газпрома».
Несмотря на стратегическую значимость Ямала для России, успех этого проекта во многом зависит от того насколько эффективно будут использованы налоговые льготы и более $20 млрд государственных инвестиций, не повторится ли история со Штокманом.
Политические риски для Сечина зависят от того насколько успешным станет сотрудничество «Роснефти» с международными нефтегазовыми компаниями в Арктике. Погоня за сохранением привилегированного положения «национальных чемпионов» в нефтегазовом секторе привела к неравномерному распределению лицензий на разработку новых месторождений на континентальном шельфе. «Роснефть» и «Газпром» уже получили под свой контроль 41% континентальных ресурсов России (около 76 млрд тонн нефтяного эквивалента) и подали заявки еще на 41%, оставив тем самым лишь 18% ресурсов для других компаний.
Учитывая оценочную стоимость предстоящих сейсморазведочных работ в Арктике — а это десятки миллиардов долларов — «Роснефть» идет на риск, беря на себя еще и большую долговую нагрузку для покупки ТНК-BP, не говоря уже о программе по модернизации НПЗ. Хотя большую часть расходов по поиску и разработке арктических запасов несут зарубежные партнеры, «Роснефть» из-за лишних обязательств может в итоге затормозить разработку арктических месторождений как минимум на 30 лет. Все это время остальные российские частные компании будут бороться с падающей добычей на старых советских месторождениях, не имея возможности увеличить ресурсную базу из-за госмонополии на шельф. Это, в первую очередь, касается «Лукойла». Если Вагиту Алекперову не удастся обеспечить доступ компании в Арктику, то ей потребуется кардинальный пересмотр стратегии. Коммерческая состоятельность международных проектов «Лукойла» в Ираке и Западной Африке вызывает сомнения, а в России компания пока может лишь рассчитывать на Каспий и разработку сланцев в Западной Сибири. Нельзя исключать, что существующая налоговая нагрузка и падающая добыча могут вынудить ее руководство продать крупный акционерный пакет «Лукойла» «Роснефти» либо «Газпрому». Последний сейчас активно ищет новые нефтяные активы для приобретения.