Токсичное пятно: как экологическая катастрофа в Норильске отразилась на репутации компании Владимира Потанина
В конце мая 2020 года на одной из ТЭЦ ГМК «Норильский никель» разрушился резервуар с топливом. В тундру и реку Амбарную к северу от Норильска вытекло около 21 000 т дизеля. Через несколько дней, стоя на фоне боновых заграждений на Амбарной, основной владелец и глава «Норникеля» Владимир Потанин по видеосвязи отчитывался перед президентом Владимиром Путиным. «Выскажусь не как бизнесмен, а как человек, который за это переживает: сколько нужно, столько и потратим. <…> Про штрафы я не могу судить — сколько насчитают, столько насчитают. Но расходы [на ликвидацию последствий аварии], я думаю, — 10 млрд [рублей] и более», — рассуждал Потанин о возмещении ущерба природе.
Штраф за аварию в итоге составил несколько сотен тысяч рублей, зато ущерб Росприроднадзор оценил в астрономические 148 млрд рублей — рекорд для России. «Норникель» с этой цифрой не согласен, оценка компании в разы меньше — 21,4 млрд рублей. Пятно нефтепродуктов растеклось не только по заполярным рекам, но оставило след и на репутации «Норникеля». После аварии Норильск посетила комиссия Совета Федерации, а спикер верхней палаты Валентина Матвиенко жестко раскритиковала руководителей ГМК, заявив, что они превратили город в трущобы.
Второй год подряд составляя рейтинг лучших работодателей России, Forbes оценивает, какую долю своей выручки крупнейшие промышленные компании тратят на экологию. «Норникель» на первом месте: за 2017–2019 годы компания потратила на охрану окружающей среды около 5% выручки. На решение каких экологических проблем идут эти деньги и почему результаты пока нельзя назвать впечатляющими?
Как Норильск стал самым грязным городом в Арктике
Сегодня Норильска могло бы и не существовать. Город начали строить в 1953 году на месте заводского поселка, зажатого между двумя заводами, запущенными во второй половине 1940-х, — медным на севере и никелевым на юге. К концу 1950-х истощилось месторождение «Норильск-1», с освоения которого началась история Норильского комбината. И советское правительство всерьез думало о том, чтобы закрыть комбинат и переселить людей из Норильска. Однако в середине 1960-х рядом с городом были открыты сразу два крупных месторождения медно-никелевых руд — Талнахское и Октябрьское. И Норильский промышленный район продолжил развиваться. В начале 1980-х в 10 км к северо-западу от Норильска был запущен третий завод — Надеждинский.
Соседство с тремя крупными заводами привело к тому, что Норильск регулярно накрывало облако выбросов — дымный факел, как его называют местные. Норильский комбинат, объединивший месторождения, добывал и перерабатывал так называемые сульфидные руды, которые представляют собой соединения серы с металлами. Отход производства — диоксид серы, из него более чем на 90% состоят выбросы над Норильском. Это опасное вещество, в атмосфере оно взаимодействует с водой и преобразуется в серную кислоту, которая возвращается на землю с дождями или переносится ветром и оседает на почве.
Пятилетка Потанина: что помогло главе «Норникеля» вернуться на вершину списка Forbes
Диоксид серы можно улавливать в процессе производства и преобразовывать в элементарную серу, которая сама по себе является товарным продуктом или же может участвовать в создании строительных материалов или удобрений. Первые серные цеха заработали на Надеждинском и Медном заводах в 1980-х. Но по масштабам загрязнения воздуха Норильск все равно стал лидером среди промышленных центров. Например, по данным Росстата, в 1992 году в небо над Норильском от стационарных источников — иными словами, промышленных объектов — было выброшено 2,2 млн т загрязняющих веществ. На втором и третьем месте по масштабам выбросов находились Магнитогорск (538 300 т) и Череповец (521 200 т).
К 2019 году ситуация улучшилась, но незначительно. По данным «Норникеля», в 2019 году в Заполярном филиале (в него входят предприятия, расположенные рядом с Норильском) компания выбросила в воздух 1,82 млн т загрязняющих веществ, из них 1,79 млн т пришлось на диоксид серы. Это чуть меньше половины всех выбросов диоксида серы в России. По данным Greenpeace, в 2018 году совокупный объем выбросов диоксида серы в мире составил 49,7 млн т, из них 19,9 млн т обусловлено вулканической активностью, остальное — антропогенным фактором. Норильск — самая «горячая» точка на карте выбросов — 1,9 млн т. Для сравнения: на втором месте находится город Криэль в ЮАР (714 000 т диоксида серы, основной источник — угольная электрогенерация).
Уровень загрязнения воздуха оценивается через показатели предельно допустимой концентрации (ПДК). В России среднесуточная ПДК диоксида серы составляет 0,05 мг на 1 куб. м атмосферного воздуха. По данным Минприроды, в 2017 году средняя суточная концентрация диоксида серы в Норильске составляла 0,076 мг. Другие крупные города Арктической зоны по этим показателям не превышали ПДК. А в отдельные дни зимы и весны 2019 года разовая концентрация диоксида серы вблизи Заполярного филиала «Норникеля» превышала ПДК в 2–4,5 раза. Загрязнен не только воздух. Ежегодно «Норникель» сбрасывает на Таймыре 100–120 млн куб. м сточных вод, из которых 25–30% классифицируются самой компанией в ее отчетности как недостаточно очищенные или загрязненные.
Как «Норникель» платит за вред экологии
«Мы болеем и умираем», — говорилось в письме, которое в 2007 году получили депутаты Госдумы. Под письмом подписались 15 000 жителей Норильска — они в красках рассказывали о многочисленных болезнях, с которыми сталкиваются из-за выбросов «Норильского никеля», и сетовали, что из-за загрязненности воздуха в детских садах нередко не выпускают детей на прогулки.
После письма в Норильск приехали сотрудники Росприроднадзора и взяли несколько десятков проб в водах, которые заводы «Норникеля» сбрасывают в местные реки. В каждой из проб содержание загрязняющих веществ многократно превышало норму, например, в 200 раз по ксантогенатам, которые используются для обогащения руды, в 630 раз — по никелю, в 2400 раз — по меди.
В начале 2008 года замглавы Росприроднадзора Олег Митволь подал в Красноярский арбитраж иск к «Норникелю» на 4,35 млрд рублей — в такую сумму ведомство оценило ущерб рекам от сточных вод комбината. Расчет был проведен по методике, которую ведомство разработало в 2007 году по инициативе вице-премьера и главы Минприроды Юрия Трутнева, вспоминает Митволь. Правоприменительная практика только вырабатывалась, в итоге суд сократил сумму ущерба до 318 000 рублей. «В 2009 году вышел приказ Минприроды, который убрал проблемы в применении методик», — говорит Митволь. Но и после этого Росприроднадзор не выставлял промышленным компаниям крупных штрафов. «За нарушение природоохранного законодательства у нас есть штраф, который составляет несколько десятков или сотен тысяч рублей, есть ущерб и есть мероприятия по восстановлению, которые проводит компания, — объясняет Митволь. — К сожалению, расчет ущерба не стоит в сфере обязательных мероприятий. Вот мы поймали загрязнителя, оштрафовали на 50 000 рублей — это обязательно. А вот расчет ущерба… проверки проводятся регулярно, разливы проходят регулярно, [ответа на] вопрос, почему Росприроднадзор каждый раз не применяет расчет ущерба, я не знаю».
Еще хуже, говорит Митволь, ситуация с ущербом воздуху. Методика его расчета встретила сопротивление со стороны промышленников и не была утверждена. «Зацепилась в 2007 году за угол чьего-то стола и там и лежит, — иронизирует Митволь. — Это серьезная проблема: у нас, чем на землю что-то выбросить, лучше сжечь, потому что за ущерб по воздуху считать нечем». Лимиты выбросов загрязняющих веществ для промышленных предприятий устанавливаются исходя из предельно допустимых выбросов (ПДВ) и превышающих их временно согласованных выбросов (ВСВ). Последние согласовываются компанией ежегодно. «По российскому законодательству за выброс вредных веществ необходимо платить. При этом за выброс в пределах ПДВ плата почти символическая. За выброс в пределах ВСВ применяется повышающий коэффициент, а за выбросы, превышающие ВСВ, платежи возрастают многократно», — объяснял в 2011 году Константин Злотников, представитель группы «Русская платина» Мусы Бажаева (владеет лицензиями на месторождения рядом с Норильском).
«ПДВ утверждается в заявительном порядке, — объясняет Митволь. — Значит, компания может повысить себе ПДВ, а сама выбрасывает ниже. А поймать их на превышении сложно, у Росприроднадзора нет возможностей рассчитать годовой объем выбросов. Они могут определять разовые концентрации. Но если они превышают ПДК, компания всегда может сказать: мы сегодня выбросили больше ПДК, завтра выбросим меньше и все равно уложимся в ПДВ».
Аварии «Норникеля» стоили Потанину $3,6 млрд
В 2004 году специалисты «Норильского никеля» рассчитали значение ПДВ для выбросов серы в год — 213 000 т (в пересчете на диоксид получается сумма выбросов примерно в два раза больше). В то время выбросы компании превышали этот показатель в 4–5 раз. При этом в начале 1990-х ПДВ был значительно ниже — 40 000 т серы в год, и тогда фактические выбросы превышали предельно допустимые в 25 раз, приводил цифры Злотников.
Как «Норникель» пытались сделать «зеленой» компанией
Рассчитав в 2004 году величину ПДВ и согласовав ее с государством, «Норникель» планировал к 2015 году сократить выбросы серы в Заполярном филиале примерно с 1 млн т в год до 213 000 т. Добиться этого компания планировала за счет закрытия некоторых цехов, улавливания выбросов диоксида серы и производства из него элементарной серы. Один из топ-менеджеров Заполярного филиала Николай Кайтмазов в 2006 году сетовал, что экологические мероприятия не приносят прибыли и даже ведут к убыткам (себестоимость норильской серы превышала $100 при цене на рынке $35–37), но компания сознательно идет на это. Достичь цели не удалось, и в 2015 году выбросы серы все так же находились на уровне 1 млн т. Помешал мировой финансовый кризис года и разногласия между Владимиром Потаниным и Олегом Дерипаской, чей «Русал» в 2008 году стал владельцем 25% акций «Норникеля». Конфликт разрешился только в 2012 году, когда гарантом мира в ГМК стал Роман Абрамович, вошедший в число акционеров компании. После этого Потанин лично возглавил «Норникель», и новое руководство пересмотрело и расторгло ряд контрактов, в том числе по экологическим проектам.
Пока что самая крупная жертва аварии — экс-глава Норильска Ринат Ахметчин. Его приговорили к шести месяцам исправительных работ по делу о халатности. По версии следствия, он слишком поздно ввел в Норильске режим ЧС
Теперь «Норникель» перенес срок достижения ПДВ на 2025 год. Компания хочет снизить выбросы диоксида серы на 90% к 2025 году и на 95% к 2030-му. Программа получила название «Серный проект», ее стоимость — $3,5 млрд, в качестве базового года выбран 2015-й. Серу предлагается использовать при производстве гипса. «Компании понадобилось довольно много времени и усилий, чтобы найти решение, которое можно было бы реализовать в условиях Норильска», — сообщили Forbes в «Норильском никеле». В рамках «Серного проекта» в 2017 году «Норникель» закрыл Никелевый завод на юге Норильска. На выбросах серы это не сказалось — производство было перенесено на Надеждинский завод. Сейчас начинается строительство гипсохранилища. За последние годы экологические расходы «Норильского никеля» уже увеличились на 53%, почти до 40 млрд рублей. Из них на инвестиции в основной капитал приходится 17 млрд рублей. «Норникель» реализует серную программу вне зависимости от каких-либо внешних обстоятельств», — говорили Forbes в компании после аварии.
Какие уроки преподала российским компаниям авария в Норильске
После аварии Потанин предложил партнерам по «Норникелю» ограничить дивиденды за 2020 год $1 млрд (это минимальный размер выплат по акционерному соглашению между «Русалом» и структурами Потанина и Абрамовича), а от промежуточных выплат и вовсе отказаться. Авария и это предложение обострили и без того непростые отношения между командой Потанина и «Русалом», в течение года они обменивались публичными уколами. Например, холдинг «Интеррос» Потанина обвинял «Русал» в стремлении получать от «Норникеля» максимальные дивиденды в ущерб бизнесу. А заместитель генерального директора алюминиевой компании Максим Полетаев (входит в совет директоров «Норникеля») отмечал, что менеджмент ГМК не справляется с инвестпрограммой, осваивая лишь 65% от ее бюджета.
«Норникель» не стал выплачивать дивиденды за первое полугодие 2020 года, а в конце октября партнерам удалось согласовать выплаты за девять месяцев — 98,64 млрд рублей ($1,2 млрд). Это значительно меньше, чем в 2019 году, когда за девять месяцев дивиденды составили 235,5 млрд рублей. «Мы понимаем ситуацию, в которой оказалась компания, — объясняет Полетаев. — Поэтому согласились с предложением по промежуточным дивидендам. Итоговые дивиденды за 2020-й будут выплачены в соответствии с формулой, прописанной в акционерном соглашении, в зависимости от состояния компании».
«Русал» также предложил «Норникелю» юридическую помощь в споре с Росприроднадзором — размер ущерба от аварии определяет арбитражный суд Красноярского края. «Мы действуем в интересах компании, и для нас важны две вещи, — объясняет Полетаев. — Во-первых, сумма ущерба беспрецедентная, и у нас есть вопросы к тому, как она рассчитана. Во-вторых, мы считаем, что какую-то сумму ущерба все равно нужно компенсировать, но настоятельно хотели бы, чтобы эти деньги ушли не в федеральный бюджет, а в бюджет Красноярского края». Спустя несколько дней после аварии Потанин озвучивал предварительную версию: из-за таяния вечной мерзлоты рухнули сваи, на которых держался резервуар с топливом. В середине ноября Ростехнадзор завершил расследование аварии: таяния мерзлоты не было, резервуар разрушился из-за многочисленных ошибок при проектировке и эксплуатации.
По данным «Норникеля», компания собрала в тундре уже более 90% разлившегося топлива. Пока что самая крупная жертва аварии — экс-глава Норильска Ринат Ахметчин. В сентябре его приговорили к шести месяцам исправительных работ по делу о халатности — по версии следствия, изучившего переписку чиновника, он слишком поздно ввел в Норильске режим ЧС.