Амнистия капиталов 2.0: как государству не повторить прошлых ошибок

В самом конце 2017 года, в двадцатых числах декабря с «самого верха» прозвучала идея то ли о «продлении» амнистии капиталов, то ли о ее повторном «перезапуске». Идея прозвучала из уст президента (говорят, что с подачи предпринимателей), и в свете ожидаемых новых санкций для России была поддержана парламентариями и Минфином. Министр Антон Силуанов пообещал, что его ведомство разработает необходимые поправки в законодательство в начале 2018 года.

Обсуждались три идеи:

• Идея первая – выпуск специальных евробондов (долговых ценных бумаг России, номинированных в валюте – скорее всего в евро), которые могут быть приобретены российскими гражданами в некотором особом порядке, исключающем, как минимум, доступ «недружественных» России стран (стран, присоединившихся к санкциям) к информации о том, что эти евробонды принадлежат конкретному россиянину и, соответственно, заморозку данных средств этими правительствами в рамках санкций.
• Вторая идея – самая, на мой взгляд, легкореализуемая – это продление до конца 2018 года так называемой безналоговой ликвидации иностранных компаний. Одновременно с принятием поправок в Налоговый Кодекс о Контролируемых иностранных компаниях – так называемого Закона о КИК – россиянам-владельцам таких компаний было предоставлено право ликвидировать эти компании и получить их имущество (кроме денег) без уплаты налога на доход (или прибыль, если имущество переходило российской компании) и без объяснений, откуда оно, это имущество, взялось у ликвидируемой иностранной компании. Но такая льгота предоставлялась только в случае ликвидации иностранной компании в период с 1 января 2015 года по 31 декабря 2017 года. Судя по всему, не все владельцы иностранных компаний успели сделать это до конца прошлого года и теперь попросили – и вроде бы их услышали – продлить безналоговую ликвидацию еще на год.
• Третья идея – наверное, самая интересная - проведение полномасштабной амнистии капиталов повторно. Повторно – потому, что один раз эта амнистия уже проходила во втором полугодии 2015 – первом полугодии 2016 годов. Тогда не только предоставлялись гарантии фактического «прощения» налоговых правонарушений при формировании капитала (активов), но и не выдвигались требования по уплате какого-то специального разового налога на «амнистируемый» капитал и не требовалась его репатриация, т.е. возвращение в Россию.

Не возникнет ли мысль о «синтезе» всех трех идей? К примеру, новая амнистия может содержать положения, по которым для получения гарантий капитал все-таки будет нужно вернуть в Россию напрямую или вложив его в эти специальные евробонды. Или, скажем, безналоговая ликвидация продляется, но только на условиях приобретения тех же самых специальных евробондов.

Что же происходило в 2015-2016 годах и к каким результатам это привело?

Первого июня 2015 года был принят специальный закон, по которому любой желающий мог задекларировать принадлежащие ему активы – от счетов в банках до недвижимости в разных странах мира, и государство гарантировало, что в этом случае в отношении задекларированных активов никто и никогда не будет такому человеку задавать вопросы:

- Уплачен ли налог с доходов, на которые приобретены активы? – Т.е. будет предоставлено освобождение от налоговых претензий.

- Не нарушали ли человек административный порядок получения доходов, перевода денежных средств, использования иностранных счетов и так далее? – Т.е. освобождение от административной ответственности.

И даже если суммы возможных нарушений – например, доходов, с которых не был уплачен налог – были значительными, то государство гарантировало, что не будет не только налоговых или административных претензий в виде штрафов, но и не будет уголовного преследования за неуплату налогов или за нарушение валютного законодательства.

При этом, государство предоставило декларантам еще два серьезнейших бонуса. Первый — никаких разовых «амнистиционно-налоговых платежей» не требовалось. И второй — никакой репатриации, т.е. возвращения активов «на Родину», в Россию так же не требовалось.

Это значило, что задекларировав счет в швейцарском банке с остатком, скажем, в миллион евро, человек не должен был платить с этой суммы ни 13%, ни 15% ни даже 1 % в виде некоего разового налога – вообще нисколько не должен был платить. А также, этот миллион не требовалось переводить в российский банк или каким-то иным образом возвращать в Россию. При этом предоставлялись гарантии, что в отношении этого счета и денег на этом счету никакое административное или налоговое преследование осуществляться не будет.

Казалось бы – просто замечательные условия, действительно реальный шанс избавиться от наследия лихих девяностых и эпохи первоначального накопления капитала, но… есть мнение, что амнистия 2015 – 2016 годов прошла, мягко говоря, не очень удачно. Почему?

Я бы хотел выделить три аспекта прошедшей амнистии и попробовать оценить их влияние на результат амнистии:

Первый аспект – юридический

С одной стороны, закон об амнистии 2015 – 2016 годов написан очень хорошо и понятно. Для исполнения этого закона не нужны были, как это часто требуется в случае с другими российскими законами, какие-либо дополнительные нормативные акты, типа постановлений Правительства, указаний или приказов Центробанка, распоряжений налогового ведомства или других российских министерств. В самом законе, кроме положений об амнистии, содержались и необходимые поправки в уголовный, уголовно-процессуальный кодексы и Кодекс об Административных Правонарушениях.

Однако с другой стороны, некоторые положения этого закона вызывали, мягко говоря, недоумение.

Например, от налогового и уголовного преследования освобождались физические лица, осуществлявшие руководящие и организационно – распорядительные функции в российских компаниях, но сами компании – т.е. юридические лица от налоговых претензий – не освобождались.

Или совершенно непонятное требование использовать только строго определенный шрифт – Courier New размером 12 или 14 пунктов — при подготовке декларации в электронном виде и представлении ее в налоговый орган в виде распечатки. На самом деле, использование другого шрифта или шрифта другого размера в подавляющем большинстве случаев служило отказом для приема декларации налоговыми органами из-за нарушения формы подачи декларации и декларантам приходилось такие декларации исправлять, распечатывать заново и предоставлять повторно.

Есть и другие чисто правовые нюансы этого закона и было бы здорово, если они будут устранены.

Второй аспект – психологический

К сожалению, большинство граждан России банально не поверили в эту амнистию.

Во-первых, очень многие опасались того, что закон не является «всеобъемлющим и всепрощающим»: освобождая от уголовной ответственности за неуплату налогов, законодатель не выразил четко гарантии, «непереквалификации» правонарушения, например, из налогового правонарушения в незаконное предпринимательство, отмывание денежных средств или вовсе в мошенничество. Отсутствие таких четких гарантий тоже отпугнуло значительную часть потенциальных декларантов. Они побоялись, что к ним будет применен принцип «Был бы человек – а статья найдется».

Во-вторых, многие наши сограждане не поверили в то, что сведения, отраженные в декларации, действительно останутся налоговой тайной и не уйдут злодеям-бандитам. То есть люди просто боялись сознаться в том, что они – богатые, имеют деньги на счетах, владеют недвижимостью и компаниями потому, что в случае утечки этой информации преступникам, злодеи придут их грабить уже целенаправленно.

В-третьих, россияне, заинтересованные в амнистии, высказывали опасение следующего характера: «А вдруг закон отменят? Вот мы все задекларируем – т.е. фактически признаемся в не совсем белой и пушистой истории нашего благосостояния, а через год закон отменят и никаких гарантий у нас не будет?»

Пожалуй, этот страх нужно прокомментировать. Дело в том, что в свете усиливающейся прозрачности финансовых и банковских счетов, прозрачности в отношении владельцев компаний – здесь речь и об автоматическом обмене информацией по банковским счетам – CRS, и о том, что даже традиционные офшоры делают реестры собственников компаний публичными, и о других мерах – у компетентных органов России и так будет предостаточно возможностей наказать тех, кто решил прятаться в тени.

А с другой стороны, отменить гарантии по закону об амнистии, лишить тех, кто в это поверил гарантий «задним числом» означает нанести такой удар по нашей, откровенно говоря и так не самой идеальной правовой системе, по системе взаимоотношений «человек – государство», что, пожалуй, этот удар будет если и не последним, то крайне, крайне болезненным. Лично я думаю, что политический риск в этом случае многократно превысит ожидаемый эффект. Банально, состоятельные граждане просто разбегутся кто куда из страны. Мы и так наблюдаем повышенный интерес и к приобретению иностранного гражданства, и к смене налогового резидентства со стороны небедных граждан. Боюсь, что в случае «отмены» амнистии процесс будет просто лавинообразным, вряд ли власти пойдут на такой шаг.

В четвертых, так же высказывались опасения о том, что вот как раз после амнистии налоги-то и повысят. Было 13%, а станет 25%, 40% или даже 75 %! Тем более – вон и нефть дешевеет.

Что тут можно сказать? Вероятно, какое-то повышение налогов будет, но остается надеяться, что если оно и будет – то, скажем так, в рамках приличия. Полагаю, что уже упоминавшийся выше достаточно активный спрос на получение другого гражданства и смену налогового резидентства в некоторой мере остудил горячие головы среди руководства страны, размышлявших о радикальном повышении налоговых ставок.

Третий аспект – медийный

В прошлую амнистию 2015-2016 годов никакой информационной поддержки этой компании со стороны государства вовсе не было.

СМИ упоминали об амнистии очень скромно, вскользь, причем на 99% материалов в СМИ об амнистии готовилось и продвигалось налоговыми и юридическими консультантами, но вовсе не государственными органами.

А следовало сделать прямо наоборот. Я думаю, государству стоило обязать чиновников самого высокого ранга не только из Минфина и налоговой службы, но и со стороны силового блока – МВД, Следственного Комитета и Генеральной прокуратуры выступать на эту тему публично на максимальном количестве площадок.

И в таких выступлениях не только рассказывать о самом факте проведения амнистии, но и развеивать опасения и сомнения граждан. Вплоть до того, что из уст высокопоставленных силовиков должны были звучать заверения: «Не переживайте, честное слово – никого «кошмарить» не будем! Никаких игр в переквалификацию налоговых правонарушений в мошенничество – не допустим! Если к вам придут наши не в меру ретивые подчиненные – мы им разъясним и, в особых случаях – накажем! Ну а если придут злодеи-бандиты – мы вас защитим!»

Может быть, это звучит немного наивно, но так уж сложилось, что в России верят обещаниям самых-самых высокопоставленных руководителей.