Такого ветра в Айове не было уже давно. В компании самого богатого человека штата Гарри Стайна мы стоим у шахты лифта, рядом с тридцатиметровой наблюдательной башней у гаража бизнесмена. «Кабель ужасно потертый. Кто знает, выдержит ли он еще раз?» – смеется он. Мы все-таки входим в лифт. Стайн поворачивает рукоять — и мы взмываем вверх, пока ветер скоростью 65 км/ч пытается сорвать с нас одежду.
Кудесник из Айовы
Стайну 72 года, он основатель и владелец Stine Seed, самой большой частной компании по производству зерна в мире. Башню с шахтой предприниматель построил в 1987 году, чтобы любоваться своей империей — 6070 га замерзших сельхозугодий. Кроме маленького дома со стеклянными стенами эта башня — единственная роскошь, которую он себе позволил. Здесь, на ферме, где его отец когда-то c огромными усилиями разводил скот и сеял хлеб, Стайн, не привлекая внимания, научился производить одни из самых ценных сельскохозяйственных продуктов в мире. Бизнесмену принадлежит более 900 патентов, он продает свои невероятно популярные соевые бобы и генетически модифицированную кукурузу крупнейшим американским корпорациям масштаба Monsanto и Syngenta. По оценкам, объем продаж Stine Seed в прошлом году превысил $1 млрд, а рентабельность бизнеса — 10%. Почти 100% компании владеет Стайн и четверо его детей.
Тем, кто ассоциирует термин «инновации» исключительно с Кремниевой долиной, следует внимательно присмотреться к предпринимателю из Айовы. Самые впечатляющие и важные изменения на планете сегодня происходят не в IT и социальных медиа, а в сельском хозяйстве, и эпицентром этой незаметной революции является американская глубинка. Рынок семян — отрасль объемом $44 млрд, обеспечивающая земледельцев ключевыми продуктами для сеяния, сбора урожая и поддержания глобальных запасов пищи. В ближайшие пять лет у семян с самыми жизнестойкими генами улучшится урожайность, и тогда оборот индустрии вырастет еще как минимум вдвое, прогнозируют аналитики. Это хорошие новости для всех нас — население планеты продолжает расти каждый год примерно на 85 млн человек, и дефицит пригодных для земледелия земель становится все более заметным.
Пять публичных конгломератов совокупной капитализацией $320 млрд являются главными бенефициарами предстоящего бума: это упомянутые Monsanto и Syngenta, а также DuPont, Dow и Bayer. Теперь в клубе избранных еще и Stine. Около дюжины фирм, подконтрольных Стайну, образуют компанию с головным офисом в городке Адель (население 4000 человек) и земельным фондом в 20 млн га.
Stine Seed уже более тридцати лет является контрагентом всех тяжеловесов отрасли. У компании есть уникальное конкурентное преимущество — лучшие на рынке семена сои. Стайн с 1960-х годов разводит сорта этой культуры с помощью методов, которым примерно 10 000 лет и которые по способу селекции напоминают методы выведения породистых лошадей и собак. Семена в основном используются как корм для скота и сырье для производства растительного масла. В основе уникального рецепта Стайна — симбиоз старинной технологии и инновационной информационной стратегии, современного менеджмента и классической трудовой этики Среднего Запада. Бизнесмен без ложной скромности говорит о достижениях своей компании: «Наша идиоплазма — это генетическая основа растений — лучшая в мире. Мы лидируем в сфере производства генетически модифицированных продуктов».
Сегодня на 60% всех площадей, на которых в США выращивают сою, используются выведенные Стайном генетические материалы. Они также популярны в Южной Африке и на других зарубежных рынках. Forbes оценивает стоимость Stine Seed в $3 млрд. Помимо сои компания занимается ГМО-сортами кукурузы, разрабатывает в собственной биотехнической лаборатории новые генетические характеристики растений и проводит сравнительно небольшие по объему, но постоянно увеличивающиеся продажи семян.
Конкуренты с недоверием относятся к бравурным заявлениям Стайна, но предприниматель уверен, что ему удастся вдвое увеличить мировое производство кукурузы — самой популярной на планете сельскохозяйственной культуры.
По мнению владельца Stine Seed, разведение особых сортов кукурузы — с генетической предрасположенностью к быстрому росту в условиях плотной посадки — способно повести за собой наращивание объема производства кормов для скота, биотоплива и продовольствия. «Мы легко сможем удвоить урожайность, — говорит Стайн, — хотя, похоже, большинству людей, работающих в нашей отрасли, так не кажется. Они думают: «Как это удастся неприметному деревенскому парню? Нет, это невозможно».
Предприниматель скромничает: за семь лет генетических экспериментов он успел многих обратить в свою веру. «Его идеи повлекут революционные перемены в производстве кукурузы», — уверен Дермот Хэйс, профессор сельскохозяйственного бизнеса в Университете штата Айова. Если ученый прав, владелец Stine Seed и впрямь изменит мир.
Золотая кукуруза
Стайн — любитель голубых рубашек (в карманы которых он всегда засовывает ручки) и джинсов Levi's — стоит на желто-красном ковре в своем офисе. Это настоящий артефакт эпохи президента Рейгана, заполненный орехами, ягодами и грибами, которые бизнесмен любит собирать лично (он даже ведет журнал, чтобы подробно фиксировать, когда и где нашел каждый из 32 000 сморчков, собранных им за последние годы). Стайн показывает Forbes стопки бумаг, заполненных записями о результатах урожаев за последние три года. Динамика вызывает у него «кукурузную эйфорию». По словам Стайна, где бы фермеры ни сажали семена Stine Seed, показатели урожайности выходят лучше, чем у любых других сортов.
В чем секрет «золотой кукурузы»? В высокой продуктивности. В начале 1930-х, до того, как в США наступил период пыльных бурь, в стране выращивали по 7000 растений на акр (примерно 0,4 га), что давало урожай в 27 бушелей [бушель – единица объема для измерения сыпучих сельскохозяйственных товаров; 1 бушель = 35,2 л — Forbes]. Семена сеяли рядами на расстоянии метра друг от друга, чтобы по полю можно было ездить на лошадях. Сегодня нормой считается 35 000 растений и 150 бушелей с акра — почти в пять раз больше. Все благодаря современным тракторам, удобрениям, пестицидам и генетически модифицированным семенам с повышенной сопротивляемостью насекомым и гербицидам. И пока газеты шумят об угрозе ГМО, кукуруза последовательно становится все более доступным, распространенным и жизнестойким продуктом.
Стайн заметил, что эта культура не меняется от поколения к поколению. Кукуруза всегда стремится вверх, хотя фермеры собирают и утилизируют меньше, чем половину каждого растения. Это означает, что большая часть биомассы использует ценные природные ресурсы, которые совсем не обязательно способствуют увеличению урожая. В современном сельском хозяйстве интервалы между рядами кукурузы традиционно сохраняются на уровне 70–80 см. По подсчетам DuPont, более экономно пространство в Северной Америке используется менее чем в 5% случаев.
Стайн вывернул привычные представления наизнанку. Он научился разводить сорт кукурузы, который хорошо растет при плотной посадке: более короткие растения с меньшими кисточками и сильнее вытянутыми вверх листьями, которые получают больше солнечного света. Решение сколь простое, столь и продуктивное. Компания произвела уже несколько поколений растений с такими генетическими чертами и получила кукурузу, которую можно сажать с промежутками 20–30 см. Это означает, что число растений на акр потенциально способно увеличиться до 80 000 штук. Вдвое вырастет и урожай, который снимет фермер.
«Гарри разводит ровно то, что нужно. За ним будущее», — говорит Ван Вибе, агроном компании Hefty Seed из городка Бул в Айдахо. Он провел эксперимент, засеяв одно поле семенами Стайна, а другое — семенами его конкурентов, и получил разницу в 30%.
Впрочем, «кудеснику из Айовы» пока верят не все.
В исследовании DuPont Pioneer в 2012 году говорилось, что сокращение расстояний между растениями не коррелирует с объемом урожая в большинстве регионов так называемого «кукурузного пояса» США. «В будущем изменения в способе выращивания кукурузы смогут способствовать распространению узких расстояний, — объясняет Марк Джешке, руководитель отдела сельскохозяйственных исследований DuPont Pioneer. — Однако пока связь между высокой кукурузой и узкими проходами между рядами растений с одной стороны и ростом урожая с другой не доказана».
«Это интересная история, — добавляет Тони Вин, профессор агрономии в университете Пардью. — Но она лишь косвенно связана с факторами, по-настоящему влияющими на урожай кукурузы и рост экономической продуктивности, которых нам прежде всего необходимо добиться в этом десятилетии».
Для фермеров переход на новую систему посадки сопряжен с ощутимыми издержками. На покупку большего количества семян на акр требуется много денег. Кроме того, нужно больше удобрений и новых машин для посадки и сбора урожая, приспособленных для работы в узких колеях между грядами растений. Для того чтобы вложения окупились, урожайность уже в краткосрочной перспективе должна подскочить на 10%, а чтобы фермер получил большую прибыль, показатель должен вырасти на 20–30%, утверждает Брюс Растеттер, исполнительный директор Summit Group, компании, выращивающей кукурузу и сою на 8000 га земли в Айове и Небраске. «На заметный прогресс уйдет много времени, — объясняет Растеттер, который проводит опытные посадки по системе Стайна. — Не думаю, что его технику можно внедрить быстро. Успех придет, только если провести масштабные подготовительные работы и по-настоящему подробно освоить метод».
Проводник инноваций
Стайн не единственный в отрасли идет по пути экспериментаторства. Похожими методами, к примеру, действует компания Monsanto. Так что владельцу Stine Seed придется сражаться за свою долю на рынке, если производители кукурузы массово перейдут к технологии плотной посадки. «Мы много работаем не только в этом направлении, но и пытаемся улучшить внешний вид растений и оборудования», — говорит Роберт Фрали, технологический директор Monsanto, который сотрудничает со Стайном с начала 1980-х. Мировая потребность в кукурузе ежегодно растет на 800–900 млн бушелей, поэтому Фрали считает, что зерна нуждаются в постоянном качественном «апгрейде». В главном представитель Monsanto со Стайном согласен: «Мы уверены, что урожайность можно удвоить».
Поверить чутью владельца Stine Seed можно по одной простой причине: он уже произвел революцию в сельском хозяйстве. Причем дважды. В 1994 году правительство США позволило бизнесмену запатентовать первые полностью генетически модифицированные семена сои. До этого патенты выдавались только на растения, для которых характерно бесполое размножение, такие как розовые кусты или яблони. Stine Seed первой получила право зафиксировать свои притязания на высококачественные сорта самоопыляющихся растений. Впрочем, компания на тот момент уже умела зарабатывать на собственных разработках. Еще в 1970-е Стайн, прослушав курс по предпринимательской деятельности в колледже МакФерсона, небольшом гуманитарном учебном заведении в Канзасе, стал оговаривать в контрактах отчисления, которые должны были выплачивать ему контрагенты за использование семян Stine Seed, и вносить в контракты запрет на использование в следующем сезоне семян, полученных от нового урожая. Что особенно важно, он запрещал партнерам использовать его наработки для разведения новых сортов сои и кукурузы.
«Его компания стала первым игроком на рынке, кто сформулировал лицензионные соглашения таким образом, что заключавшие с ним контракт не могли сами заниматься выведением нового сорта. Фантастическая прозорливость», — поясняет Филипп Дюмон, ветеран сельскохозяйственной индустрии, десять лет работавший на концерн Bayer.
Деловая хватка помогла Стайну в 1997 году заключить одну из самых важных и доходных сделок в истории отрасли. В это время в Monsanto под руководством Фрали, возглавлявшего подразделение геномики, была разработана биотехнология внедрения в семена кукурузы генов, которые делали их устойчивыми к ядовитому гербициду, содержащемуся в «Раундап» — популярном средстве борьбы с сорняками. Инновация обещала стать революционной, сэкономить время и усилия, уходившие у фермеров на прополку своих угодий. Но был и нюанс: семена от Фрали работали только с высококачественной генетической основой. В противном случае урожайность снижалась, несмотря на повышение «антисорнякового» иммунитета. Справиться с этим недостатком могли только уникальные семена Стайна.
Когда батальон юристов из Monsanto прибыл в Stine Seed для оформления сделки, они обнаружили в конференц-зале одного лишь владельца компании, который спокойно играл в настольный теннис.
«Если действительно хотите, чтобы все было по-честному, привезите еще парочку юристов», — насмешливо заявил Стайн представительной делегации.
Ни одна из сторон не рассказывает об условиях соглашения, но оно безусловно способствовало феноменальному успеху ростков сои сорта «Раундап реди», ныне используемого на 96% засеянных этой культурой в США территорий. С 1997 года технология принесла Monsanto $10 млрд. Стайн не раскрывает размер своей доли в этом успехе.
Еще сильнее позиции Стайна укрепились в 2013 году, когда Верховный суд США сохранил за Monsanto право на генетически модифицированные растения. Бизнес-модель владельца Stine Seed получила благословение на самом высоком уровне.
Дислексия как конкурентное преимущество
Стайн обладает «народным» здравым смыслом. После того как в 1963 году он закончил Макферсон и две четверти проучился в Университете штата Айова, предприниматель вернулся домой, чтобы работать на скромной ферме отца. Семья была бедной, а работа — долгой и тяжелой: надо было постоянно вставать в 6 утра и работать до 6 вечера, а летом еще дольше.
Когда Стайн обнаружил на соседнем поле соевые семена, обеспечивавшие более высокую урожайность, его увлекла идея самому вывести такие же растения и заработать на них. Несмотря на то что фермеры сегодня довольно активно вмешиваются в процесс выращивания сельскохозяйственных культур, суть процесса за последнее тысячелетие не поменялась.
«Все очень просто. Надо взять хороших родителей и получить большое потомство, — объясняет Стайн, который за час понял основные принципы, о которых ему рассказал биоинженер в Университете Айовы. — Все, что надо знать о выведении новых сортов, можно выяснить за полторы минуты».
В то время выведением новых сортов занимались государственные университеты, что понятно: доходы в отрасли были ограничены, а интеллектуальных прав на изобретения не существовало — они появятся только через тридцать лет. Кроме того, это было невероятно трудоемкое и тяжелое предприятие, на которое были не способны большинство бизнесменов и работавших с утра до вечера фермеров. Зато оно идеально подошло Стайну, крайне любознательному от природы и способному сконцентрировать свое внимание, несмотря на то, что в детстве у него были проблемы с учебой. Лишь через несколько десятилетий он узнал, что болен дислексией и высокофункциональным аутизмом в легкой форме. В те времена о подобных диагнозах никто и не подозревал. Тогда, по словам предпринимателя, все просто считали его «умственно отсталым».
«Я всегда сосредоточен на выкладках и фактах, я не умею общаться с людьми. Я не понимаю, как у людей работают мозги и почему они поступают так, а не иначе», — говорит миллиардер. Из-за своих проблем Стайн всегда работал очень медленно и тщательно. И да, для него всегда был характерен практический интерес к цифровым выкладкам. Его «заболевания» оказались конкурентным преимуществом, дали ему угол зрения, недоступный остальным.
«Эти уникальные качества позволили ему так многого добиться в бизнесе. Он правильно соединил все факторы, — рассказывает сын Стайна Майрон, работающий бок о бок с отцом в его компании в течение уже двадцати лет. — Если он окажется в набитой людьми комнате, то интеллектуально превзойдет всех».
В 1968 году Стайн основал первую в Америке фирму, занимавшуюся исследованиями и разработками в сфере разведения сои. К середине 1970-х у него была уже новая компания под названием Midwest Oilseeds — передовик ГМО-экспериментов с сельскохозяйственными культурами.
Генетический щит
Примерно в это время Стайн осознал необходимость защитить свои ценные разработки. Если фермер мог купить у него семена в этом году, а затем просто использовать их потомство или полученные им самим семена на следующий год, то он мог просто отвернуться от поставщика и сохранить у себя растения с мощным генетическим потенциалом. Мало того, он мог использовать семена для создания собственной программы выведения новых сортов. В итоге Стайн стал подписывать с покупателями контракты, запрещавшие подобную деятельность.
Были люди, которые нарушали договоренность, и если Стайн их раскрывал, то немедленно подавал в суд. И стратегия оказалась правильной. В течение 80-х годов компания предпринимателя расширялась, поглощая более мелкие фирмы и проводя по всей стране исследования в области разведения сои в других климатических поясах. Процесс выведения новых сортов становился все более передовым и автоматизированным. К началу 90-х бизнес-империя Стайна ежегодно экспериментировала со 150 000 разновидностей сои и производила самые высокоурожайные семена на рынке. Сеть из 1700 дилеров продавала 160 брендов «кудесника из Айовы» в пятнадцати штатах. К тому моменту, когда в 1994 году Стайн смог их запатентовать, он уже владел самой большой частной зерновой компанией в стране, и основная часть ее доходов по-прежнему состояла из отчислений за использование генетически модифицированных культур.
«В его научных исследованиях и в том, как он ведет переговоры, всегда есть какие-то мелочи, которые застают вас врасплох, — рассказывает Фрали из Monsanto. — Он не боится говорить то, что думает. Но главное — он произвел сильные перемены в отрасли и сделал это совершенно уникальным способом».
Когда мы со Стайном стоим под напором ветра на смотровой площадке его башни, слово «уникальный» начинает казаться невероятно слабой оценкой для этого бизнесмена.
«Теперь так, я сяду вот здесь, — говорит он, усаживаясь на перила ограды, окружающей площадку, и не обращая внимания ни на пустоту за спиной, ни на резкие порывы ветра, — а вы садитесь рядом со мной. И мы все обсудим».
Он, конечно же, шутит. Он много раз разыгрывал эту шутку со своими знакомыми, конкурентами и даже со своей женой Молли, которой однажды не повезло: лифт действительно сломался, и ей пришлось спускаться вниз по лестнице — и на каблуках.
Но шутка, произнесенная в том месте, откуда открывается прекрасный вид на всю империю собеседника Forbes, в несерьезной форме напоминает о важной вещи: Гарри Стайн, дислексик и сын фермера, ловкий переговорщик, знаток множества важных данных и человек со своим видением развития сельского хозяйства, оказался на вершине мира. И собирается там остаться. Сам Стайн смеется в ответ на эти слова: «Мне слишком весело, чтобы я отсюда ушел».