Президент и гендиректор Club Med: «Российские клиенты исключительно верные»

В годы застоя фамилия Жискар д’Эстен регулярно появлялась на передовицах «Правды» и в программе «Время». Президент Франции в 1974-1981 годах, Валери Жискар д’Эстен поддерживал теплые отношения с генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым. Патриарх французской политики, которому скоро исполняется 90 лет,  продолжает дружить с Россией: в мае 2015 года он представлял в Москве свою книгу «Победа великой армии», выпущенную «Ельцин-центром», встречался с Владимиром Путиным в Кремле и публично поддержал присоединение Крыма. А три месяца спустя в Москве на Большой Дмитровке открылся первый офис крупнейшего французского клубного туроператора  Club Méditerranée, которым руководит старший сын политика Анри Жискар д’Эстен. До этого Club Med 20 лет продавал туры на свои курорты через местных партнеров.  По мнению президента и гендиректора компании, момент для выхода на российский рынок сейчас подходящий, даром что российская экономика в целом и туристическая индустрия в частности переживают не лучшие времена.

—  Как это вы решились начать самостоятельные операции в России в разгар экономического кризиса?

— Говорят, что в китайском языке иероглиф «кризис» обозначает  одновременно и возможность, и я нахожу это интересным. Действительно, туристические операторы сейчас в кризисе – и одновременно существуют возможности, поскольку в России по-прежнему много клиентов, желающих путешествовать и отдыхать качественно.  Парадоксально, но в 2015, кризисном, году наш оборот вырос почти на 40%. И мы ведь не единственный участник  туристического рынка, здесь много предпринимателей, работающих в этой сфере.

— И чем бы вы объяснили этот парадокс?

— Во-первых, Club Med уже завоевал доверие у российских клиентов, и в основном это семейные клиенты, которые успешно отдохнули на наших курортах.  А доверие и уверенность в период кризиса всегда важны. Особенно если учесть, что около половины российских туроператоров обанкротилось. И во-вторых, это сами курорты — местоположение, качество побережья и инфраструктуры. К тому же мы продаем туры all inclusive, поэтому клиенты получают лучший продукт за свой бюджет — в кризис  это тоже имеет значение.  И, по сути, позволяет застраховать отпуск семьи от колебаний валютного курса. Если сравнивать наши цены с люксовыми отелями с учетом того, что Club Med  предлагает формулу all inclusive для премиальных курортов, получается вполне конкурентоспособно.

—  Раньше вы продавали свои туры через российских агентов, а сейчас только напрямую, без посредников?

—   Нет, мы комбинируем, как и везде в мире, партнерство с российскими туристическими агентствами премиального класса, продажи через этот бутик, наш сайт в интернете и бронирование по телефону. Клиенты сегодня хотят иметь разные точки  доступа к сервису. Интернет, конечно, удобен тем, что можно сравнивать предложения разных операторов, разные курорты. Но и физический контакт с компанией через  офис продаж дает дополнительные преимущества. Есть клиенты, которые привыкли к традиционному взаимодействию с туроператором, и мы это учитываем.

— И что же, осенью люди покупали новогодние туры на ваши альпийские курорты, как и раньше?

— Совершенно верно, перед этим зимним сезоном мы продолжали развиваться как обычно. И не только на альпийском направлении, но и на более удаленных маршрутах, таких как Карибы, Мальдивы (там у нас два острова, оснащенных очень качественно), Азия.

— Какое место занимает Россия в вашем портфеле? Сколько приходится на российских клиентов в том миллиарде с лишним евро, который Club Med зарабатывает каждый год?

— Более €1,1 млрд, это свыше 2 млн клиентов в год. В их число входит и более 12 000 российских клиентов. Да, пока немного. Но скажу вам две вещи. Первое: это исключительно верные клиенты. Они регулярно возвращаются к нам. Ведь мы в России присутствуем (с помощью наших партнеров) с 1995 года, то есть уже больше 20 лет. Так что своя клиентура, причем довольная, у нас есть. И второе: мы видим большие возможности для роста здесь. Поэтому мы открыли этот бутик, в котором работают 30 человек. Я рассчитываю, что к 2018 году у нас здесь будет по меньшей мере 20 000 клиентов.

— А новые бутики планируете открывать? В Петербурге, Екатеринбурге?

— Работаем над этим. Есть проект открыть второй бутик в Москве в 2018 году. Также мы работаем с нашими партнерами над открытием «магазинов в магазине» — точек продаж  Club Med  в уже существующих турагентствах. Уже есть вполне выдающиеся результаты переговоров на эту тему в Петербурге и Казани.

— В одном из ваших интервью говорилось о 200 000 клиентов из Китая…

—  Мы ожидаем такого показателя к концу 2016 года. В Китае мы растем на 20% ежегодно, причем в 2014 году рост усилился. Там у нас уже три курортных городка, в том числе возле Макао и Гонконга, и мне кажется, это хорошая возможность отдыха для российских туристов. Я сам недавно провел там две недели.

— Вообще, наверное, исторически самые многочисленные ваши клиенты — это французы.

— Да, конечно, хотя Club Med  был основан выдающимся бельгийским спортсменом [ватерполистом Жераром Блицем] в 1950 году, но к нему через несколько месяцев присоединился французский предприниматель [Жильбер Трижано]. И страна происхождения бизнеса в любом случае Франция, а первыми направлениями были Альпы и Прованс. Но постепенно, по мере расширения географии бизнеса, доля французских клиентов сокращалась в пользу гостей из других стран – и сегодня французов меньше, чем отдыхающих всех остальных национальностей.

—   И кто ваши типичные клиенты — пожилые пары, семьи с маленькими детьми?

— В принципе формула Club Med позволяет людям всех возрастов остаться довольными. Но в первую очередь, пожалуй, это семьи с младенцами и тинейджерами — для этих возрастных категорий предусмотрены комфортные условия отдыха.

—  Как влияет на ваш бизнес тенденция роста индивидуального туризма?

—  Есть такая тенденция, вы правы: путешественники, в том числе и семейные, хотят получать исключительный, уникальный отдых. Есть и еще одна особенность, она касается как раз Китая, о котором мы уже говорили. Традиционно китайские туристы путешествовали так: один день в Москве, следующий в Санкт-Петербурге…Сегодня они предпочитают останавливаться на три-четыре дня в каждом городе с обширной культурной программой. Мы к этим тенденциям можем применить собственный многолетний опыт, например, создать площадку Cirque du Soleil в нашем курортном городке Пунта-Кана (Доминиканская Республика). Сегодня это единственный курорт в мире, который сотрудничает с Cirque du Soleil.

— Ваша семья была клиентом Club Med? Я, конечно, в первую очередь имею в виду вашего отца.

— Да, я и сам ездил в Марракеш, прекрасно провел там время, и мой отец совсем недавно там  отдыхал вместе с внуками.

—  Как вы оказались во главе компании – она вас выбрала, или вы ее?

—  До Club Med я несколько лет работал в Danone, управлял производством воды Evian — это была стабильно развивающаяся компания, в этом смысле мне везло. А вот Club Med 15 лет назад испытывал трудности. И мне как менеджеру показалось правильным заняться чем-то гораздо более трудным. Действительно, трансформация бизнеса Club Med заняла несколько лет, это не было легко.

— А как давно у компании появились китайские акционеры? У них же была доля в Club Med еще до  публичного предложения о покупке, сделанного в 2013 году?

—  Да. Вообще, Club Med пришел в Азию 30 лет назад. Я считал, что Китай с его растущей экономикой и развивающимся туризмом становится важным рынком для Club Med. Мы начали там работать в 2003 году. К 2009 году я увидел, что китайский рынок растет настолько хорошо, что нам стоит иметь китайских акционеров. Мы начали искать партнера и в итоге вышли на группу  Fosun, и вот уже больше шести лет она является акционером Club Med, а совсем недавно получила контроль над компанией.

— Однако у вас был и риск стать жертвой недружественного поглощения со стороны итальянцев.

— Да, во время биржевого размещения было много конкурентной борьбы (итальянский бизнесмен Андреа Бономи вместе с американским фондом KKR попытался перебить предложение Fosun, которую поддерживала французская страховая группа AXA; после полутора лет ценовой борьбы победителем вышла Fosun, оценившая Club Med в €939 млн и повысившая цену покупки с €17,5 до €24,6 за акцию. Сейчас китайская группа контролирует 82% акций Club Med. — Forbes). То, что в результате победил такой высококлассный партнер, как Fosun, для нас большая удача: группа очень активно занимается туристическим бизнесом и является акционером [совместного предприятия с] Thomas Cook и  [партнером] Cirque du Soleil. Для нас это открывает большие перспективы, в том числе и в России.

—  Club Med в мире сам управляет своими курортами или продает франшизы?

—  Мы не работаем по франчайзинговой модели. Мы управляем курортами в интересах их собственников – арендуем участки или уже готовые курорты, привлекаем туристов, обслуживаем их, словом, полностью отвечаем за управление, а прибылью делимся с партнерами. Партнеры, которые владеют этими курортами, как правило, крупные компании или семейные предприятия национального масштаба. Для нас это предпочтительнее, чем быть собственниками. А для клиентов  разницы нет.

—  Ваша биография не очень типична для бизнеса — не так много найдется в мире сыновей президентов, которые управляют известными компаниями. Отец как-то повлиял на ваш выбор карьеры?

— Конечно, повлиял, поскольку в начале карьеры я занимался политикой — был самым молодым местным депутатом, избранным во Франции...

— А еще руководили молодежной организацией сторонников президента Жискар д’Эстена.

— Точно. Вместе со мной начинали политическую карьеру и другие личности, такие как Жан-Пьер Раффарен, позднее премьер-министр Франции [в 2002-2005 годах].  Но я выбрал менеджмент. В Club Med мне нравится то, что мы часто приходим первыми  в новые для туризма страны, продвигаем там наши ценности и создаем этим странам репутацию на мировом рынке туризма. И если говорить о России, мой отец всегда поддерживал тесные отношения с ней как на культурном, так и на политическом уровне.

— А как отец отнесся к вашему выбору?

— Мой отец либерал – и  в политике, и  в семье. Он никогда не настаивал на том, чтобы его дети занимались тем, что он хочет. Уверен, что он доволен тем, что я делаю в такой компании, как  Club Med. Тем более что сегодня компании играют более широкую роль, чем прежде, по сути, социальную. У нас есть фонд Club Med, который занимается улучшением условий жизни людей, живущих в районах наших курортов.

—  Сейчас вы как-то вовлечены в политику?

—  Нет. У меня нет никаких проектов и намерений вернуться в политику. Только желание делать Club Med мировым лидером и приносить в мир гармонию и красоту, чтобы наши клиенты были довольны.

—  А недовольные клиенты у вас есть?

— Конечно, бывают, и мы разбираем каждый случай и находим решения проблем. Подавляющее большинство клиентов удовлетворены.

— Вы сами предпочитаете горные или морские курорты?

— В первую очередь горы, потому что горы – это свобода!

—  Даже после той истории 2009 года, когда вы попали под снежную лавину в Альпах?

— Свобода подразумевает и риски (смеется).