Размахивая пультом дистанционного управления, Колин Энгл радуется, как шестилетний мальчишка, который только что разорвал упаковку и играет с новой радиоуправляемой машинкой. Вот только 45-летний основатель и генеральный директор компании iRobot не тестирует новую игрушку — он настраивает оборудование стоимостью $100 000; это дистанционно управляемый мини-танк весом около 30 кг на гусеничном ходу, оснащенный 4 камерами и выдвижной двухметровой рукой.
Несмотря на 25-летний опыт роботостроения, Энгл до сих пор радуется пронзительному скрежету гусениц робота об асфальт. Но когда он откладывает в сторону пульт управления PackBot, его голос становится серьезным: «Каждый сапер, с которым я беседовал, говорил мне: спасибо вам! Без ваших роботов я бы уже погиб». 4000 механизмов PackBot сберегли множество жизней, помогая обезвреживать взрывные устройства в Афганистане и Ираке.
Продукция iRobot также спасла миллионы ковров по всему миру от грязи и пыли. Прибыль от продажи роботов военного назначения субсидировала производство самого известного продукта компании — автономного домашнего пылесоса Roomba. В 2011 году военные контракты составляли 40% ($187 млн) выручки компании. Но с выводом войск из Ирака и Афганистана и повсеместным урезыванием бюджетов, правительственные заказы сократились — iRobot потеряла 57% военной выручки в 2012 году, и в 2013 году ожидается падение еще на 30%.
Но Энгл уже перестроил компанию, сфокусировав ее на производство бытовой робототехники. Несмотря на то что за последние два года из компании было уволено 124 человека, а выручка в 2012 году снизилась на 6% до $436 млн, продажи потребительских товаров выросли на 28%. Уолл-стрит осталась довольна и результатами первых трех месяцев 2013 года: EBITDA iRobot увеличилась до $55 млн, что в два раза больше аналогичного показателя прошлого года.
Если Энгл сможет поддерживать такой рост, у него есть шанс осуществить свою давнюю мечту: перенести робототехнику с экранов фантастических фильмов в реальность домашнего быта и здравоохранения.
Изначально компания, основанная в 1990 году Энглом, его сокурсником по Массачусетскому технологическому институту Хелен Грайнер и профессором Родни Бруксом, представляла собой скорее мечту «ботанов», чем рабочий бизнес-проект. Первая идея заключалась в том, чтобы взять диссертационную разработку Энгла — робота с шестью ногами, оснастить камерами и запустить к Луне, а потом продавать права на фильм. Как шутит Энгл, «мы были первой компанией, кто провалился с этой затеей».
Вместо космоса iRobot занялась промышленными разработками. Компания создала робот для Baker Hughes и Halliburton, способного работать в активных нефтяных скважинах, мимический механизм для игрушки My Real Baby компании Hasbro и робота-уборщика для Johnson Wax. Ни одна из упомянутых попыток не была особенно прибыльной для компании, но после этого, говорит Энгл, iRobot оказалась в «необычной позиции, при которой мы обладали знаниями в технологии роботостроения, низкозатратном производстве и чистке». Из этой комбинации получился первый коммерческий хит iRobot — Roomba; большая часть из 9 млн этих машин была продана за пределами Америки.
Roomba высотой всего в несколько дюймов и размером с тарелку «фрисби» зигзагами передвигается по полу: робот выстраивает режим уборки, основываясь на анализе частиц, которые ему попадаются, и даже идентифицирует и избегает ступени. Когда робот был только запущен в 2002 году, Энгл принес на встречу с розничными сетями коробку Cheerios. Разбросав «колечки» по ковру офиса, он выпустил Roomba на охоту. Презентация прошла удачно.
Однако, как говорит сегодня Энгл, «если у тебя есть технология, это еще не значит, что у тебя есть бизнес». Валовая рентабельность Roomba не поднималась выше 30%, этого было недостаточно, чтобы сделать проект прибыльным. Без военных контрактов на разведывательных роботов компания могла и не выжить.
Главный операционный директор Джеф Бек, который пришел в iRobot в 2009 году, считает, что проблема заключалась в несоответствии стратегии мерчендайзинга самому продукту. «Схема сбыта была сосредоточена на объеме, — рассказывает он. — Сколько стеллажей мы сможем заполнить на складах Costco и как скоро они разойдутся». Roomba же сильно отличается от обычных пылесосов: он был единственным, кого многие владельцы действительно называли по имени, но при этом робота ставили на полки рядом с обычными моделями.
Эту стратегию изменили. iRobot потребовала от сетей, чтобы ее продукция находилась на видном месте. Компания атаковала зарубежные рынки, например японский, где культ чистоты позволил создать второй по величине рынок сбыта. iRobot также инвестировала $10 млн в новую рекламную кампанию в США, направленную на борьбу со скепсисом потребителей по поводу Roomba. Но самым важным ходом стало расширение ассортимента за счет более дорогих новых моделей, оснащенных дополнительными возможностями — НЕРА-фильтрами, интерактивным расписанием и покомнатной навигацией. В итоге валовая рентабельность продукта превысила 45%.
Потребительская линейка iRobot, куда входит также моющий пылесос Scooba, чистильщик бассейнов Mirra и чистильщик водосточных желобов Looj, теперь приносит 90% выручки компании (два года назад — 60%). Теперь уже Roomba субсидирует другие разработки, и, как надеется Энгл, следующим большим шагом в развитии компании станет производство роботов для здравоохранения.
RP-VITA — полутораметровый робот с эффектом присутствия, которым можно управлять с помощью iPad, уже установлен в шести больницах в США. Еще один, по программе сотрудничества с телемедицинской компанией InTouch Health, находится в Мехико. Построенный на технологии Roomba RP-VITA способен автономно путешествовать в определенную комнату или даже следовать за пациентом, прокладывая маршрут в зависимости от препятствий. Врачи могут общаться с пациентами лицом к лицу, устанавливая диагноз с помощью веб-камеры, и даже использовать прилагающийся стетоскоп.
Поскольку более крупные игроки вроде Samsung и LG работают над улучшением собственных роботов-пылесосов, долгосрочный успех iRobot будет зависеть от развития на новых рынках, таких как здравоохранение. Подобная диверсификация — часть видения Энгла, в котором робототехника берет на себя все больше функций. «Будет интересно посмотреть, как человечество отреагирует на искусственный интеллект», — говорит он, широко улыбаясь.