В последнее время нетрудно отметить интересный феномен. Этот феномен связан с увеличением частоты проявления различных неожиданных событий и нарастанием темпа изменений. Возникает ощущение, что на горизонте появилась целая стая талебовских «черных лебедей». Это наблюдение скорее эмпирическое и интуитивное, и его сложно формализовать. Но уже многие отмечают, что в мире нарастает степень неопределенности и непредсказуемости — причем подобную динамику можно наблюдать практически во всех проявлениях мирового порядка.
В политике, где динамичность процессов выше по определению, подобных проявлений явно больше. Как, например, сигналов о кризисе в ЕС даже из самых ранее спокойных стран региона (флегматичная Британия тому порукой). Или на Ближнем Востоке, где перемены, победы, поражения и провокации не просто чередуются, но и на глазах ускоряются. А от резких виражей внутри- и внешнеполитического курса США просто захватывает дух у всего остального мира. Когда в течение недели из ведомства Рекса Тиллерсона последовательно звучало: «Мы не хотим свержения Асада. Да, мы хотим свержения. Мы это делаем. Нет, мы этого не делаем». Или всего за неделю менялась концепция от принятия режима в Сирии до его массированной ракетной атаки, а благостная беседа с лидером Китая считанными часами предшествовала движению АУГ к границам его соседа. Это круче «американских горок», заставляя вспоминать самые мрачные часы Карибского кризиса. Все происходящее, конечно, можно списать на непредсказуемость отдельных личностей, но подобная тенденция начинает становиться правилом, а аналогичные проявления нестабильности наблюдаются и в других сферах.
Экономический мир, скажем, непрерывно меняет «страшилки» – то Китай закашляет, то сыплются итальянские банки, то сланцевая нефть меняет баланс между потребителями и производителями. Или же когда 12 человек из Комитета по открытым рынкам ФРС выступают в роли вершителей будущей судьбы экономического роста. Это, конечно, по-блоковски символично (революционный держите шаг!), но как-то чересчур. В других областях темпы перемен формально нарастают помедленнее и ступенями, но если бы несколько лет назад сказали, что аудитория MTV будет в сотни раз меньше одного канала на YouTube, вы бы, наверное, не поверили. И это стремительное размывание привычной картины мира фактически становится уже привычным, где отдельные события обгоняют друг друга – и заставляют задуматься над сакральным смыслом пожелания врагу: «Чтоб ты жил в эпоху перемен!» Причем указанный процесс, оказывается, отнюдь не случаен — и даже имеет некое теоретическое обоснование. Хотя, очерчивая его даже скупыми штрихами, есть риск попасть под огонь критики археологов, историков и примкнувших к ним экономистов.
В качестве основного постулата примем, что история человечества шла через освоение нескольких базовых природных ресурсов (пространства, материи, энергии и информации). Вначале примерно (и условно) 50 000 лет происходило преимущественно освоение пространства. Племена обживали все новые территории (в т. ч. материки) для своего расселения в поисках наиболее благоприятных условий существования. Следующие примерно 5000 лет (опять же, условно и потенциально в более широком интервале времени) происходило освоение материи. Т. е. получение отсутствующих в природе материалов (металлов и сплавов, керамики, стекла, тканей) и внедрение их обработки. После этого уже в обозримом и недавнем прошлом (опять же условные), 500-600 лет назад, началось реальное освоение энергии, когда вначале научились полноценно использовать ветровую энергию (движение под парусом против ветра, ветряные мельницы). Затем — энергия пара, электричество, ДВС, вплоть до атомной энергетики и солнечных батарей.
Буквально 50 лет назад случился «информационный взрыв» — и активировалась работа с массивами информации. Своеобразным символом и индикатором его с конца 1960-х годов стало расширяющееся использование компьютеров. А далее – не менее впечатляющий взрыв развития средств передачи информации – спутники, сотовая связь, интернет… Т. е. именно тогда (а не, скажем, с Гуттенберга) начался основной этап использование информации как нового ресурса. И мы ныне наслаждаемся всеми его благами и издержками.
Тем не менее, судя по динамике, вот-вот придет – или уже пришла (?) пора освоения следующего потенциального ресурса. Время его как бы уже наступило, но как бы ничего не происходит. И что же все-таки это за новый ресурс? Схожие рассуждения встречались и ранее, в т. ч. в научно-фантастических сборниках. Соответственно, и грядущие ресурсы предлагались фантастические – например, магия. Но поскольку, используя более прагматичный подход, хотелось бы обойтись без использования фантастики - возникает достаточно простой и логичный ответ. Этот ресурс – то самое «время».
Именно время является основным ресурсом настоящего периода. Начался он совсем недавно, условно год-два назад, и, если экстраполировать описанную выше тенденцию далее, продлится 5-7 лет. Опять же — условно. Зачастую периоды реализуются параллельно, не противореча, а дополняя и мирно соседствуя друг с другом. Собственно, в рамках попытки разобраться с самой последовательностью использования указанных ресурсов, и представляется вполне корректным рассматривать данные интервалы.
Однако если с использованием других ресурсов (от пространства до информации) всё достаточно наглядно, то в последнем случае, со временем, требуются дополнительные комментарии. Очевидно, что это не постройка машины времени и не новая жизнь наручных часов в виде фитнес-браслетов. Использование времени как ресурса подразумевает его повышенную ценность и значимость. Т.е. получивший некое дополнительное время или более эффективно его использующий приобретает дополнительную фору. С этим связаны и его повышенная ценность в данный период (так и хочется сказать «времени»), и его «уплотнение», где скорость оказывается особо важной для принятия текущих и, особенно, перспективных решений. Для иллюстрации: уже сейчас основной ресурс, за который соревнуются медиа (и проигрывают), — это пользовательское внимание. Предложение настолько повышает спрос, что имеет ценность любая коммуникация с пользователем, и многие готовы в это вкладываться, даже не понимая, как это монетизировать.
Достаточно интересным из предложенной концепции представляется следующий, вытекающий из нее вывод. Фактически с освоением последнего из основных ресурсов завершается весь цикл (от пространства до времени). И что же дальше? Логический вывод фактически один – начинается новый цикл «пространство-материя-энергия-информация-время». И начинается он опять с освоения пространства, но уже нового, неизвестного, ранее практически не используемого.
Причем определиться с этим придется уже сейчас – или в ближайшем будущем (напомним, что текущий и последний этап цикла – всего несколько текущих лет). И в первую очередь — что же это конкретно будет. Космос? Возможно. Тем более что мы переживаем ренессанс интереса к ракетам и межпланетным перелетам. Но еще недавно казавшийся таким доступным космос оказывается пространством весьма дорогим в освоении и далеко не столь щедрым в практической отдаче. В основном в ближайшей перспективе речь идет больше о космическом туризме или опутывании геостационарных орбит сетью спутников. Задачи, конечно, полезные, однако умеренно амбициозные. Есть, конечно, идеи полета на Марс имени «нашего всего» Илона Маска или добычи гелия на Луне, однако соотношение «хайпа» и целесообразности в них достаточно спорное. Возможно, это ошибочное мнение, но есть не менее интересная и, может быть, более перспективная для освоения зона. Это Мировой океан.
Это – и шельф, и Арктика с Антарктикой, и, особенно, глубины океана. С их биоресурсами, метангидратами, конкрециями металлов и растворенной в воде всей таблицей Менделеева — вплоть до колоссальных неисследованных просторов. А то, что это направление рассматривается как одно из приоритетных, говорит уже сам факт резко обострившейся борьбы именно за морские и океанские (в т.ч. шельфовые и арктические) территории. Однако, есть одно «но». И космос, и океан находятся в основном в рамках достаточно уже известных интересов. Это отчасти отработанные ресурсы, хотя в будущем, безусловно, повышенное внимание будет направлено и на них. Но при этом есть действительно новый, неиспользуемый ранее, (условно) территориальный ресурс.
Это... (драматическая пауза) «виртуальный мир». «Территория», практически неосвоенная и даже в первом приближении поражающая обилием возможностей. При этом на первых порах речь идёт не только и не столько о VR (virtual reality). Это, безусловно, одно из важных направлений будущего, но пока (!) натыкающееся в реализации чисто на человеческий фактор (ограничение двигательной активности, проблемы с вестибулярным аппаратом, оторванность от окружающего мира). Решение его вполне очевидно и связано созданием новых интерфейсов, в том числе на уровне нанороботизации и фармакологии, вроде тех, что сейчас делают в Neuralink. Но на ранних этапах пока гораздо перспективнее выглядит AR (Augmented reality). Т.е. так называемая дополненная реальность – хорошо известная всем, кто наблюдал за охотой на покемонов. Подобное сращивание уже освоенного пространства и виртуальности — это почти как полет на самолете в пределах атмосферы. Еще не космический взлет — но вполне себе новый мир. По многим признакам, мы уже сегодня на пороге повсеместного внедрения новых технологий VR/AR в интернете, социальных сетях, онлайн- играх и, конечно, мобильных приложениях. Бума, если не Большого взрыва. И перспективы этого расширения в недалеком будущем – это фактически переход для многих значительной (а то и основной) части жизни и работы именно в «виртуал».
Если приведенная выше логическая цепочка и выводы верны, то мы все находимся на пороге глобальных стратегических перемен. Аналоги им найти сложно — и прогнозировать еще сложнее. Здесь вопросы множатся куда быстрее потенциальных ответов. Понятно одно – безусловно, как всякий прогрессивный процесс, все это даст выигрыш в перспективе, но потребует значительных дополнительных затрат на перестройку и адаптацию. Да и издержки его реализации скорее будут немалые. Вариантам развития подобных сценариев литература и Голливуд уделили много внимания – и странно с ними соревноваться. Это отдельная большая тема, развитие которой слишком уж далеко выводит на весьма зыбкую дорогу чистой футурологии.
Поэтому лучше вернуться к конкретным задачам, более приближенным к реальности. Важнейшая из них — правильное представление о динамике текущих и ближайших кризисных событий. Вряд ли разумно терять время в рассуждении о грядущей terra incognita, когда корабль теряет ход, в команде брожение, а в борту зияет пробоина.
Преувеличение проблем и оголтелый алармизм? Возможно. Мы имеем счастье наблюдать все проявления многоуровнего и мультисоставляющего глобального кризиса, в котором, собственно, уже живем. Многоуровневый – поскольку в процесс вовлечены и экономика, и финансовая сфера, и политика, и идеология. Мультисоставляющий – в силу того, что в нем задействованы и смена многочисленных парадигм (от производства-потребления и форм капитала – до парадигмы образования) — и разнообразные циклические процессы, дополняемые накопленными экономическими проблемами (от глобальной пирамиды долгов до вновь образующихся пузырей на фондовом и кредитном рынке). Ну, а глобальность обусловлена (тем или иным) включением в кризис практически всех стран, регионов и отраслей.
Причем кризисные процессы выступают в т.ч. вполне закономерным следствием развития объективных (и даже прогрессивных) тенденций. Однако прогресс прогрессом, но клубок перемен, которые цепляются друг за друга, нарастает почти лавинообразно. Причем негативный эффект при этом возникает даже не в силу особой вредоносности отдельных элементов — но оставляя слишком мало возможностей для адаптации и почти не оставляя времени для маневра. Ситуация одновременного ремонта во всем доме, от канализации до крыши, без выселения жильцов – чем не кризис?
Однако это далеко не самая важная часть общих проблем. Неустойчивость экономического восстановления накладывается на нарастающие угрозы финансовой нестабильности, которые, в свою очередь существенно ускоряют кризисные процессы в политике. Все вместе создает такой микст, который делает дальнейшее развитие глобального кризиса неизбежным, а течение его приближает к сценарию «абсолютного шторма». Эти процессы уже достаточно очевидны, хотя их маскирует повсеместность и неоднородность.
Причем здесь лучше не обманываться относительной малой связанностью развития событий в различных областях. В любой момент может включиться «эффект домино». Для лучшего понимания масштабности возможных изменений и их последствий, можно привести пример распада СССР. Постепенно накапливающиеся проблемы (экономические, политические и идеологические) внешне совершенно внезапно обострились – и жители одной шестой части суши вдруг (!) проснулись в совершенно другой стране. Все то, что потом произошло (развал страны, тотальный идеологический кризис, военные конфликты с десятками и сотнями тысяч жертв, деструкция всей экономической системы, и пр. и пр.) весьма наглядно иллюстрирует потенциальные проблемы – но уже в мировом масштабе.
Чисто по-человечески, конечно, понятно условно-приятное желание продолжать зарывать голову в песок под монотонные мантры «Все будет хорошо» - но более разумным представляется назвать, наконец, вещи своими именами. Даже рискуя нарваться на обвинения в маргинальном алармизме, недооценка подобного риска значительно опасней, чем преувеличенная тревога.
Здесь следует вновь подчеркнуть особую значимости именно текущего периода (и грядущих нескольких лет). Все-таки именно сейчас время приобретает особую значимость. Т.е. с бОльшим, чем ранее количеством значимых событий в единицу, с бОльшей стоимостью ошибок, и с особой значимостью правильного прогноза. Потерявший время – безусловно, и м.б. безвозвратно (sic!) проигрывает, поскольку время, в отличие от остальных, уникальный невосполнимый ресурс. При этом особое значение приобретает прогнозирование, позволяющее использовать время наиболее плодотворно. Недостаточно только быстро реагировать – нужно еще и точно предугадывать. Более того, ошибки в этот период несут не просто тактические, но и длительные, глубинные последствия.
Есть шуточный афоризм Спенсера: «Плохой руководитель для принятия решения требует всю информацию, хороший — способен принять решение при недостатке информации, идеальный — способен принять его при полном отсутствии информации». И в данном случае доля шутки в самой шутке становится минимальной. Мешает правильному восприятию в т.ч. выраженная (исторически – просто стремительная) скорость нарастания перемен, которая не дает увидеть их в целом, разглядеть за деревьями лес. Нужно время, чтобы за массой разноплановых событий увидеть глобальные процессы. Время, чтобы теоретически переосмыслялся весь комплекс проблем и сформировалась некая интегральная точка зрения (лучше бы – авторитетная). Но именно времени, самого ценного на сегодня ресурса, сейчас решительно не хватает. Но даже отсутствие мнения авторитетов в этой сфере уже не может помешать увидеть, что король – голый, а процесс неизбежен.
Соответственно, нужно будет делать следующий шаг. Насущной необходимостью становится оперативное, но глубокое исследование общекризисных процессов во всех их проявлениях. Изучение, при котором правильно обозначенная проблема уже несет в себе зачатки ответа и возможности нахождения решения. Кавалерийский подход к событиям (особенно в политике) должен быть просто исключен, а решения должны приниматься исключительно взвешенно (что, впрочем, тоже не гарантирует от ошибок). Иначе обычное прежде бряцание оружием у границ грозит глобальными последствиями и резким усугублением и без того не безоблачного течения Кризиса. Вопрос, кто и как должен этим заниматься, сегодня почти столь же актуальный, как и фраза: «Вчера было рано – завтра будет поздно».