Осенью Карл Гуарино, топ-менеджер дистрибьюторской компании ICG Commerce (продажи $81,5 млн), перевел весь свой штат из традиционного офисного здания в переделанный 5000-метровый склад, где ни у него, ни у одного из его 300 сотрудников нет своего кабинета. Гуарино говорит по телефону: обсуждает сделку с потенциальным клиентом. Когда он кладет трубку, финансовый директор, слышавшая разговор, говорит ему, что некоторые их коллеги высказывают беспокойство по поводу сделки. Гуарино, не осведомленный о проблемах, перезванивает и обсуждает их с финдиректором клиента. «Люди часто спрашивают меня: как вы охраняете конфиденциальную информацию, если всякий может вас услышать? — говорит он. — Но компании должны быть организованы не ради 2% информации, которые вы хотите сохранить в тайне, а ради тех 98%, которыми вы обмениваетесь с сотрудниками».
Генеральный директор финансовой компании CIT Group Джон Тэйн, возможно, не отказался бы от углового кабинета с комодом за $35 000, но некоторым руководителям довольно и кьюбикла или любого другого общего пространства. Они готовы променять тишину и приватность на чувство локтя. Отчасти отказ от кабинета носит символический характер: создает дух эгалитаризма и товарищества. Отчасти это стратегический шаг, создающий больше возможностей для неформального обмена информацией.
«Кьюбикл — отличный способ показать, что босс — часть команды, — объясняет Эйприл Коллис, президент Springboard Consulting. — Вы слышите вещи, которые не узнали бы, сидя в кабинете. Своего рода столкновение с реальностью».
Обобществление пространства работает не только в мелких стартапах. «Некоторые компании хотят, чтобы их руководство выглядело людьми, которые совершают ошибки и могут, закатав рукава, вкалывать вместе со всеми, — говорит Коллис, — а кому-то нужен элитистский лидер. Это зависит от того, к чему вы стремитесь».
Мег Уитман сидела в главном офисе Ebay в кьюбикле три на три метра. Мишель Пелузо точно так же управляла Travelocity. Президент Zappos Тони Хси сидит в головном офисе компании в Лас-Вегасе на виду у посетителей. В Morningstar столы стоят вплотную друг к другу, и глава компании Джо Мансуэто делит этаж с отделом инвестиций.
Мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг организовал общий офис в мэрии. Глава Intel Пол Отеллини также пользуется кьюбиклом. В компании, чтобы создать «дух эгалитаризма», отказались от отдельных туалетов, парковок и кафетериев для начальства.
Президент Alcoa работает в прозрачном кабинете с раздвижными дверями. «Это позволяет вести более плотный диалог, — говорит пресс-секретарь Alcoa Кевин Ловери, — так вы вынуждены смотреть людям в глаза».
В тесном расположении беседы перестают быть частными, и босс может влезть в любую секунду. «Невежливо слушать чужие разговоры, но здесь этого нельзя избежать», — объясняет Гуарино. Он и сам время от времени комментирует дискуссии окружающих: «Я говорю что-нибудь вроде: я слышал, о чем ты говорил с Дэйвидом или Тэмми. Ты, наверное, не в курсе, но мы над этим уже работаем».
Подслушивание работает в обе стороны. Вице-президент IGC по маркетингу Кристен Кнауфт однажды услышала, как Гуарино обсуждает возможность поглощения небольшой компании. «Я слышала, как Карл объяснял, почему сделка для нас не имеет смысла. Сначала он перечислил все сильные стороны компании, а потом добавил: есть три или четыре соображения, которые делают сделку стратегически невыгодной как для вас, так и для нас». Кнауфт переняла этот подход и несколько недель спустя, отказывая поставщику, «начала с положительных сторон. А потом сказала: есть несколько причин, почему нам не имеет смысла сотрудничать. Таким образом, контрагент не чувствует себя уязвленным».
Общий офис, особенно в творческом предприятии, может развивать сотрудничество. Четыре года назад президент рекламного агентства Colle+McVoy Кристин Фрухте располагалась в отдельном кабинете с видом на озеро и лыжный спуск. Там она чувствовала себя в изоляции. «Слишком хороший офис не способствует выработке идей», — объясняет Фрухте. Когда договор об аренде закончился, она перевезла офис в 5000-метровое открытое пространство в центре Миннеаполиса. Сейчас в ее офисе нет дверей и потолка. По ее словам, теперь сотрудники окружены креативными идеями коллег — на компьютерных экранах и досках, на которые вывешиваются рабочие наброски.
Недавно Colle+McVoy разрабатывали логотип для сети кофеен Caribou Coffee. «В логотипе телом оленя карибу служит кофейное зерно. Я увидела набросок на стене и стала обсуждать с арт-директором, сколько отростков должно быть на рогах у оленя. Это была не запланированная встреча, а случайный вклад в эволюцию идеи».
Работая на виду, менеджеры становятся доступнее для сотрудников и выглядят человечнее. «Карл сдвинут на работе, — говорит Кнауфт, — но теперь мы слышим, как он разговаривает с детьми и женой. Близкое расположение помогло нам увидеть в нем человеческие качества».
Когда топ-менеджер слышит каждый чих подчиненного, не говоря уже о звонках друзей, обе стороны проявляют меньше склонности к непрофессиональному поведению. Но вместе с офисом сжимается личное пространство. «Хуже всего, когда звонит хедхантер», — жалуется Джон Нирланд, старший копирайтер в Colle+McVoy. В таких случаях Джон и его коллеги уходят в отдельные комнаты.
«Часто, когда я работаю со своим коллегой над проектом, мы уходим в кофейню или в конференц-зал — добавляет Нирланд. — Иногда необходимо пространство. Вам хочется обсуждать с начальством только определенные стадии работы. Творческий процесс иногда выглядит не слишком аккуратно».