Мы иногда читаем лекции российским студентам, когда приглашают смелые люди. Кто лично читает, а кто по скайпу. Разговоры с подрастающими юристами — вещь интересная, дающая больше оснований для раздумья, чем, скажем, встреча с членами Ассоциации юристов России, которые, подобно российским сенаторам петровских времен, все рассуждают, чем же отличается кесарево сечение от сечения розгами. Понятно, что старых юристов надо сократить, молодых надо учить, всех в порядке живой очереди лицензировать. Неясно одно: чему и как надо учить молодых. Где оно, то самое, искомое российское право, которому надо учить?
Вот и мы задались вопросом, как бы ловчее молодому поколению объяснить, где это право найти, нужно ли его искать, куда это может привести. И как плыть (или хотя бы не утонуть) в этой смеси права, понятий, партийных линий и обычаев, учитывая, что обычаи — это вовсе не двухсотлетний прецедент, а выжимка из последнего послания президента, возведенная в конституционную норму. Увы, вся учеба на любом классическом, неклассическом и диковато-коммерческом юридическом факультете направлена на изучение неких конвекционных принципов, подходов и норм, которые, если и применяются на практике, так исключительно Конституционным судом. А когда оканчиваешь родную Alma Mater и попадаешь в какую-то организацию, где тебя такого юного и воодушевленного мрачный дядя отправляет дела подшивать, хочется в голос плакать: «А где же право?»
Так какое право могут выбрать молодые? Осмелимся произвести некую классификацию, в зависимости от того, куда наши выпускники идут и какое право при этом им нужно.
1) Право следственно–прокурорское. Главный путеводитель по этому праву — сериал 1990-х «Менты» или более современный «Глухарь». Лозунг: «Вы голову-то включайте! Убьете идиота, а сядете как за человека!». Прокурорско-ментовское право представляет собой комплекс правил, как избежать применения норм права в той или иной ситуации, то есть некое право «от противного» или «не-право». Человеку, который хочет всю жизнь провести в этой системе, где, разумеется, встречаются «зерна меж плевел» (т. е. замечательные и честные люди), право лучше вообще не изучать — только мешать будет. Лучше окончить что-нибудь полезное, например, политехнический или медицинский. Но если в эту систему попал, то или уйдешь, или убьют, или приживешься — вырастишь раковину, которая отгородит тебя от ужасной действительности и позволит иметь здраво-циничный взгляд на вещи. Однако, усвоив понятия и принципы милицейского или прокурорского права, обломав себе зубы о матерящееся начальство, озабоченное раскрытиями и палочками в отчете, человек имеет шанс раз и навсегда стать «своим». И начать медленно, но верно карабкаться вверх по служебной лестнице, ограничивая свое знание права пунктами соответствующих инструкций и выдержками из последней застольной речи местного начальника УВД. А потом полковничьи погоны, «фольксваген» с мигалкой, ранняя пенсия, дача. Единицы особо честных или откровенно глупых режут правду-матку начальству и в результате вычищаются как загрязняющие ряды, идут на зону, записываются в правозащитники. А там, кроме пяти статей Евроконвенции и десяти статей УПК, ничего знать вроде как и не нужно.
2) Право судейское. «Судейские» — это вообще малопубличное и узкопрофильное сообщество, живущее по внутреннему кодексу, который похож на кодекс из фильма «Крестный отец» или «Клан Сопрано» (заговор молчания и прочая зловещая специфика). Основной лозунг системы: «Неподкупны лишь те судьи, которые нам не по карману». В современных условиях, увы, борьба с коррупцией в судейской среде напоминает бородатый афоризм «пчелы против меда». Если в качестве барьера от повторного перераспределения материальных благ в России начнут действительно строить независимую судебную систему, то из нее уволятся 2/3 существующих судей, и начнется что-то совершенно новое и неизведанное. А пока назначения на высшие посты, например, в Высшем арбитражном суде, происходят по принципу приближенности, ясно, что у нас судьей может быть каждый, имеющий хоть какие-нибудь юридические «корочки», готовый следовать неписанному кодексу, умеющий прогнуться.
Отдельные честные особи в заштопанных мантиях систематически вычищаются из сообщества. Обратно их уже никакой Европейский суд запихнуть не в силах. Знание права необходимо лишь для того, чтобы не выглядеть чудаком в глазах участников процесса, но оно не должно быть излишним, чтобы не пугать начальство, да и самому не расстраиваться. Диссертации и прочая научные атрибуты должны изящно следовать линии партии или в крайнем случае быть в рамках официально одобренной оппозиции. Общее движение системы определяется дрожанием левой икры высшего государственного руководства. Вряд ли кто-то изначально метит в судьи, но, помыкавшись на должности юрисконсульта заштатной фирмы или простого следователя районного УВД, многие проявляют желание встроиться в относительно сытую и стабильную судейскую систему. Пусть даже эта перспектива имеет мало общего с принципами судейского или человеческого достоинства. Если вы к этому готовы — вперед.
3) Право адвокатское. Представляет собой комплекс конъюнктурных заимствований из прочих подвидов права. Мутирует в зависимости от остроты момента. Любимый афоризм практически всех наших знакомых адвокатов — про «нанятую совесть» от Достоевского. Но российскую адвокатуру и ее отношение к праву более точно описывает более современный афоризм: «Адвокат — защитник собственной выгоды». В большинстве российских фильмов, адвокат — толстый продажный подонок, мешающий честный ментам наказывать бандитов. В конце, как правило, мучительно и некрасиво гибнет.
Современная адвокатура все время судорожно и демонстративно пытается перестроиться. С одной стороны, хочется, чтобы система пришла в некий цивилизованный вид, когда все юристы будут по западному образцу лицензироваться. А с другой стороны, не хочется терять имеющиеся привилегии. Пока же знание закона и умение его применять стоит на далеком месте в списке необходимых адвокату качеств. В топе, как обычно: связи, личный PR, клановая принадлежность и, желательно, — голос погромче и базовое актерское мастерство. Соответственно, откуда-то вылезли какие-то непонятные доктора адвокатских наук, числившиеся за три года до этого преподавателями труда в средней школе. Авторам достоверно известно, что один из самых раскрученных адвокатов в начальный момент своей головокружительной карьеры вообще не имел юридического образования, так как, по уверению его ближайших знакомых, просто забыл его получить. Так что хочешь быть адвокатом — будь им. А все что нужно, включая и кусочки права (или актерского мастерства), изучишь в процессе работы или наймешь молодого выпускника посмышленее.
4) Право коммерческое (российское). Распадается на два подвида: то, чем занимается юрист в юридическом отделе компании и то, что живет самостоятельно в юридических фирмах. Ничем особенным, кроме презрительной клички «юристишки», эти люди в коллекции афоризмов не прославились. Самое известное произведение о них — «Фирма». На первый взгляд, чтобы работать и на корпорацию, и в юридической фирме, право надо знать. Но после первого года работы замечаешь, что гораздо лучше тебя преуспевают коллеги, либо отмеченные клановой принадлежностью к верхам, либо имеющие связи в структурах, с которыми работает компания. Пока ты по ночам пишешь заключения, зарывшись в «Консультант», они налаживают полезные связи. И ты начинаешь задумываться: а зачем я все так хорошо знаю, когда те, кто у меня постоянно что-то спрашивает, получают зарплату в два раза больше. Получается, что коммерческому юристу право само по себе не к чему, поскольку формула для него проста и незатейлива: опыт работы с полезными навыками и связями плюс умение себя выгодно продать. Вот и выходит, что лучше не корпеть над учебниками, а побыстрее выходить на работу в какую-нибудь налоговую или антимонопольную службу, пахать там за копейки 3-4 года, усваивая комплекс понятий, недомолвок и передергиваний, который является «их» внутренним правом, а потом быстро продать себя на сторону как эксперта.
Возможно, наши уважаемые читатели скажут, что мы пытаемся измерять среднюю температуру по больнице. Это не совсем так. Молодой юрист выбирает не просто карьеру — он выбирает для себя свое отношение к праву. К тому, что оно для него будет собой представлять всю его жизнь: понятийный кодекс или все-таки некие нормы и принципы, хоть как-то связанные с тем, что Горбачев не очень удачно назвал «правовым государством» (и что в цивилизованном мире известно как Rule of Law). Можно поменять должность и карьеру, но не отношение к праву. Например, у Путина (изначально силовика) право — средство, а у Медведева (изначально научного сотрудника) — цель. А должность практически одна.