Несколько месяцев назад наша консультационная компания осуществила проект, в котором исследовалось, откуда возникают лидеры перемен в обществе. Нас попросили составить «портрет» лидера модернизации, найти нескольких «живых лидеров», которые бы наиболее близко подходили к этому портрету, подумать о том, где и как искать таких лидеров и как их развивать. Не раскрывая деталей проекта, хочу поделиться соображениями по этим вопросам.
Я считаю, что успешные лидеры модернизации в России должны обладать характеристиками, которые можно объединить в трехфакторную модель: лидерство, модернизированность, позитивное влияние.
Под лидерством я понимаю умение добиваться значимых результатов за счет организации усилий других людей здесь и сейчас, в России XXI века — построить успешную интернет-компанию с российскими корнями, работающую по всему миру, развернуть прибыльный филиал глобального бизнеса в российской глубинке, вывести на лондонскую биржу один из столпов советской экономики. При всем уважении к живущим и успешно работающим за границей коллегам, я не вижу, как они могли бы приобрести сопоставимый мандат на лидерство у современных россиян.
Под модернизированностью я понимаю наличие практического глобального мышления, того, что по-английски называется global mindset. Сюда относится и понимание всеобщей взаимозависимости современного мира, проактивность в узнавании и использовании опыта других, установка на постоянное развитие себя и сотрудников, умение отказываться от успешных в прошлом решений и заменять их новыми, не обращая внимания на то, из какой страны или компании они пришли, и умение работать в сетевом, горизонтальном формате. Многие российские руководители, демонстрирующие первую характеристику — лидерство, — не обладают второй. Им трудно работать вне рамок вертикальной модели управления, они с подозрительностью относятся к «чужому», включая иностранное, не умеют отказываться от устаревших методов управления.
Третий атрибут — позитивное влияние — предполагает не только достижение значимых для человека или его бизнеса результатов, но и положительное воздействие на ту среду, в которой он действует. Такие люди постоянно задумываются над тем, как они влияют на тех, кем руководят и с кем взаимодействуют, и над долгосрочными последствиями своих действий и решений.
Сколько лидеров требуется для осуществления той модернизации, о которой говорит президент Медведев? По нашим оценкам, не менее тысячи. Главным поставщиком их может стать бизнес, который у нас гораздо более модернизирован, чем другие части общества, поскольку живет в мире измеряемых результатов и конкурирует с представителями других стран. Что нужно для появления большего числа людей с характеристиками лидеров модернизации в российских компаниях?
Во-первых, наличие соответствующих ролевых моделей. В качестве ролевых моделей у нас доминируют руководители, олицетворяющие жесткость, агрессивность, мачизм, а не открытость, инновационность, ориентацию на развитие других и себя. Как недавно рассказал мне один из молодых руководителей крупной компании, у него две ролевые лидерские модели — премьер-министр Владимир Путин и его собственный первый руководитель, в кабинете которого висела большая дубинка с подписью «Это аргумент».
Во-вторых, будущим лидерам модернизации нужны оперативный простор и свобода действий, включая право на совершение ошибок, что является проблематичным для большинства вертикально выстроенных российских компаний. Наконец, им нужна реальная помощь в развитии компетенций лидера модернизации. Помощь в виде обратной связи, советов и рекомендаций — того, что сегодня называется менторингом, или наставничеством.
Кто может помочь российским компаниям в подготовке лидеров модернизации? Мне представляется, что это должны быть совместные усилия верховной власти, которая формулирует свой запрос на таких людей и находит им эффективное применение, гражданского общества и самих будущих лидеров модернизации, которые, не дожидаясь, пока их кто-то объединит и организует, включатся в совместную работу по модернизации страны.