НИИ Гиперкомплексных систем в геометрии и физике располагается в еловом лесу близ подмосковного Фрязино, на месте бывшего пионерского лагеря. Перед двухэтажным коттеджем высится 12-метровая металлическая конструкция и пирамида из известняковых блоков — для фундаментальных научных экспериментов. Это частное заведение. Институт основал Дмитрий Павлов — совладелец группы компаний «Антарес», производящей пластиковые окна, сэндвич-панели и другие строительные материалы (годовой оборот — более 1 млрд рублей).
Есть люди с философским сознанием. Я, наверное, из их числа. Мне кажется совершенно естественным размышлять об устройстве мира. Еще в пятом классе я начал изучать понятия времени, пространства, геометрии, потом стал искать ответы на вопросы, на которые не может ответить современная наука и классическая теория Эйнштейна. И в 1980 году на третьем курсе Бауманского университета во время подготовки к экзамену по гидродинамике в библиотеке я наткнулся на материал о так называемых кватернионах Гамильтона. Он надеялся, что именно эта гиперкомплексная алгебра может объяснить наш реальный физический мир. К сожалению, так не случилось, но сама идея связать некую выделенную алгебру, геометрию и физику в одно целое мне чрезвычайно понравилась, и с тех пор я пытаюсь ее воплотить в жизнь.
Поначалу времени на фундаментальную науку у меня не хватало. Я закончил университет, защитил кандидатскую. В 1989 году решил уйти с кафедры и открыл несколько кооперативов — бизнес, связанный с гальванопластикой. После пытался торговать сигаретами и пивом, и тоже не совсем удачно. В итоге мы с партнерами в числе первых в России начали производить пластиковые окна, стали дилерами немецкой фирмы KBE.
О науке я вспоминал в основном на отдыхе. В одном из отпусков с семьей в Праге я вывел очень интересную формулу — неочевидную, но и не простую, и она доказывала связь четырехмерной алгебры с финслеровой геометрией, лишь отдаленно напоминавшей общепринятую сегодня геометрию Минковского. Я, конечно, был окрылен, от радости побежал на Карлов мост и, как когда-то Гамильтон, прямо на камне нацарапал основные правила этой алгебры. Именно тогда я понял, что мне нужно найти единомышленников и интенсифицировать исследования. Большинство современных ученых не верят в четверные числа и в связанную с ними финслерову геометрию, считают их тупиковой ветвью, но это не значит, что у них нет перспектив. Такое уже случалось в истории науки неоднократно. Физика Ньютона была построена на геометрии Галилея. Потом оказалось, что есть более точный принцип описания мира, и на место теории Ньютона пришли физика Эйнштейна и геометрия Минковского.
Однако современная физика не может разобраться с отдельными феноменами нашего мира, среди них темная материя и темная энергия. Возможно, для этого нужна принципиально новая теория, новые геометрия и физика.
Мы уже более 20 лет занимаемся теорией, но в последние годы приступили и к физическим опытам. Так, один из самых простых наших экспериментов позволил убедиться в существовании весьма необычного пространственно-временного поля. Из наших построений выходило, что любые энергетические события во Вселенной (от самых маленьких до самых значительных, таких как взрывы сверхновых звезд) порождают в пространстве и, главное, во времени волны гиперболического поля, воздействующие на все другие события нашего мира. Мы провели эксперимент с регистрацией последствий удара о неподвижную наковальню трехсоткилограммовой болванки, сброшенной с высоты 12-метров. Оказалось, что даже столь сравнительно слабые по энергетике события способны влиять на время, вернее на скорость его течения, и последствия этого влияния вполне можно регистрировать специальными высокоточными кварцевыми часами.
Но я забежал вперед. В 1995 году я дал объявление в газете, что ищу физиков и математиков, готовых заняться нестандартной проблемой (мой бизнес уже позволял потратиться на исследования). Постепенно сформировался костяк ученых, которым близка финслерова геометрия и алгебра гиперкомплексных чисел. Команду я подбирал внимательно и скрупулезно, поэтому особенно ею горжусь. Какое-то время мы существовали как группа энтузиастов, а в 2008 году зарегистрировали во Фрязино НИИ Гиперкомплексных систем в геометрии и физике. Сейчас в институте постоянно работают 7–8 физиков, еще несколько десятков человек регулярно участвуют в наших проектах.
К 2000 году я отошел от оперативного управления группой предприятий «Антарес», которая заняла стабильное место на рынке и расплатилась с основными долгами. Сейчас я занимаюсь только стратегическими вопросами и запуском новых проектов, которые мне интересны. А 99% своего времени я трачу на институт.
В истории науки много бизнесменов, поддерживавших ученых. Так, изобретателя Николу Теслу финансировал миллиардер Джон Морган, но он сам в его работах ничего не понимал. Я же немного разбираюсь в изучаемой нами алгебре, геометрии и физике.
Финансирую не только и не столько бедных в материальном смысле физиков и математиков, сколько исследования, которые сам бы хотел провести. Где у меня не хватает знаний или времени, там работу делают профессионалы.
Кстати, в бизнесе это увлечение помогает. И конкуренты, и партнеры начинают иначе относиться, когда узнают, что кроме денег у тебя есть связанное с большой наукой дело. Даже в лихие 1990-е люди, узнавая, что ты занимаешься наукой, неожиданно переставали видеть в тебе лишь объект коммерческого интереса. Акционеры «Антареса», конечно, знают о моих научных поисках и понемногу поддерживают. Зачем? Один из них сказал так: «Это то, что может остаться в вечности, остальное — преходяще». Плюс они мне доверяют.
Раз мне удалось за 25 лет создать несколько работающих компаний, значит и направление в физике, которым мы занимаемся, может оказаться перспективным. Пусть не в материальном, а в общественно значимом смысле.
За 20 лет в исследования вложено в совокупности около 150 млн рублей. Примерно 100 млн из них мои личные, остальное — вклад моих коллег и партнеров. К примеру, эксперимент с ударами груза обошелся в 12 млн рублей (с 2011 по 2013 год мы провели более 800 испытаний). Спонсорство я предлагаю почти всем своим знакомым бизнесменам, помогли уже более полутора десятков человек. Я регулярно отчитываюсь перед ними о научных результатах и о статьях расходов. Год назад мы начали новый масштабный эксперимент, названный «Гиперболическая линза». Надеюсь, он станет очень весомым аргументом в поддержку нашей теории.
Раз в год, начиная с 2004-го, мы проводим конференции «Финслеровы обобщения теории относительности». В них в общей сложности участвовали более 300 специалистов из 40 стран мира. В 2013 году наш институт приглашал в Москву выдающегося английского физика и математика, профессора Оксфордского университета Роджера Пенроуза. Я лично с ним договаривался, оплачивал поездку. Пенроуз стал первым ученым с международным авторитетом, который благосклонно отозвался о нашей деятельности. После его приезда уменьшились нападки на нас, ведь до этого находились люди, которые называли наши гиперкомплексные алгебры и связанные с ними финслеровы пространства чуть ли не лженаукой.
Если бы я мог потратить на научную деятельность не 150 млн рублей, а $150 млрд, то не задумываясь сделал бы это.
Но я совершенно спокойно отношусь к тому, что в ближайшее время у нас вряд ли появятся столь большие средства. Хотя без них мы не создадим ни сколь-нибудь мощной гиперболической линзы, ни гиперболического телескопа. Карьера инженера Гарина мне не грозит. Но иметь возможность часто общаться с людьми, для которых перспектива построения новой геометрии и физики составляет жизненную необходимость, как и для меня, — этого вполне достаточно. Занятие наукой — изысканное удовольствие. Заработать миллион долларов приятно, открыть важную формулу приятнее во много раз.