Крест на Голливуде: новый фильм Дэвида Кроненберга обещает покорить Канны

Канадец Дэвид Кроненберг — один из редких режиссеров, чьи фильмы, несмотря на обилие жутких кровавых эпизодов (достаточно вспомнить «Порок на экспорт» — лучший фильм о русской мафии на Западе), считаются не кассовым трэшем, а образцом высокого искусства. При этом у Кроненберга, хотя его фильмы в Каннах обожают, до сих пор нет Palm d’Or и вообще сколько-нибудь значимых каннских наград. Так что его новую трагисатиру «Звездная карта», которую вечером 19 мая представит сам Кроненберг и его актеры Джулианна Мур, Миа Васиковска, Джон Кьюсак и Роберт Паттинсон, жюри будет рассматривать особенно пристально. Как претендента на все.

Радикал, хулиган, скандалист Кроненберг известен прежде всего как исследователь мутаций: физических, психических, социальных, политических.

Именно он стал героем двух главных каннских артистических скандалов недавнего прошлого. Один он учинил в 1999 году, когда был президентом каннского жюри — само его приглашение на эту сверхпочетную должность казалось тогда шокирующим. Он оставил без призов всех признанных мэтров и распределил симпатии между никому не известными на тот момент режиссерами: братьями-бельгийцами с фамилией Дарденн и французом Бруно Дюмоном. Теперь и Дарденны, и Дюмон считаются современными классиками.

Еще больший каннский скандал породил тремя годами ранее фильм Кроненберга «Автокатастрофа», снятый по роману Дж. Г. Балларда. В нем фанаты-извращенцы устраивают инсценировки легендарных автокатастроф с участием звезд и потом, израненные, иногда умирая по ходу дела, занимаются сексом на сиденьях искореженных легковушек. Фильм вызвал после показа громкое массовое возмущенное «бу-у!!!», перекрываемое шквалом аплодисментов. Он расколол каннский зал надвое: одни назвали ленту чушью, другие — антибуржуазным манифестом. С тех пор лишь один фильм спровоцировал на фестивале подобный раскол — «Танцующая в темноте» Ларса фон Триера.

«Звездная карта» — что уже понятно после пресс-показа фильма — не повторит путь «Автокатастрофы». Хотя бы потому, что это удар по Голливуду, а обидеть несчастный Голливуд, обвинив его во всех смертных грехах, сейчас способен даже ленивый. Для российских правых, считающих, будто Запад прогнил, а Голливуд — обитель дьявола,  фильм Кроненберга мог бы стать бальзамом на душу, если бы не одно обстоятельство: им в картине многое явно не по уму. Да и шокирующих эпизодов в «Звездной карте» столько, что господин Мединский едва ли решится выдать ей прокатное удостоверение.

Впрочем, критикуя Голливуд, Кроненберг нашел свои повороты.

В эпицентре событий два дома. В одном обитают моднейший голливудский психотерапевт, ведущий на ТВ популярное шоу «Час личной власти» и лечащий многих медиаперсон, его сын-тинейджер, резко ставший звездой – а заодно матерщинником-циником – после раннего экранного успеха, и его жена, агент сына. В другом – стареющая, мечтающая о втором шансе (в том числе на «Оскар») голливудская дива, давно не получавшая хороших предложений. В это время в Лос-Анджелес прибывает загадочная молодая девушка из Флориды, которая явно имеет отношение к первой из упомянутых семей и по протекции устраивается личным ассистентом к стареющей диве.

В разговорах упоминаются Харви Вайнштейн, Бернардо Бертолуччи, Райан Гослинг – да кто только не упоминается! Кроненберг выступает своего рода кинокритиком. Но едва ли не самое главное: многие персонажи фильма видят призраков, которые наводят на них ужас. Подросток-суперстар видит тех, кто недавно погиб. Бывшую диву терроризирует молодое привидение ее рано умершей матери, которая тоже была голливудской легендой.

Тут-то и следует усмотреть первое концептуальное утверждение Кроненберга:

Голливуд — всемирная столица маниакально-депрессивного психоза.

Там попросту нет здоровых людей. Там мертвые живее живых, которым являются, поскольку не врут, а живые — именно в условиях Лос-Анджелеса и Голливуда — постоянно лгут себе и окружающим. В Голливуде невозможна естественность, невозможна жизнь. Там заботятся только о себе — о продвижении своих имиджа, бизнеса, карьеры, о том, как бы обскакать других.

Кстати, почти все персонажи, даже будучи богатыми и известными, одиноки, несчастны и хотели бы иметь иную участь. Кроненберг, помимо прочего, сделал фильм о Голливуде как городе тотального отчаянного одиночества. Которое, между прочим, и порождает тот самый маниакально-депрессивный психоз.

Другое концептуальное утверждение Кроненберга: Лос-Анджелес — город мертвых. За полчаса до финала фильма внезапно начинается такая кровавая кроненбергщина! Только мертвым в Голливуде и уютно.

Еще: обитатели Голливуда — извращенцы, а сам Голливуд — сплошной инцест (возможно, это надо воспринимать как метафору того, что Голливуд как очень прибыльный бизнес не жалует чужаков. Это правда, но отчасти. В Лос-Анджелесе работают и режиссеры, и актеры-чужаки. Но вот гильдия сценаристов отстрелит любого, кто к ней не относится, еще посреди Атлантики).

Не будет большой натяжкой сказать, что Голливуд по Кроненбергу — это культурная мутация.

Любопытно, что сам Кроненберг считает свой фильм более универсальным. Сценарий о людях, которые стремятся быть успешными и делать деньги, уверен режиссер, легко переписать: например, переместить действие в автомобильный бизнес или сферу финансов.

Тем не менее возникает вопрос: каковы взаимоотношения с Голливудом у самого Кроненберга? Может, он на что обижен? Может, и обижен. Но из его интервью, опубликованных в последнее время, выясняются удивительные факты. 

Кроненберг всегда снимал на английском и всегда фильмы с большими звездами. Они выходили в широкий прокат и были известны во всем киноразвитом мире. Соответственно, Кроненберг воспринимается как голливудский режиссер. Но, оказывается, он никогда не имел дел с Голливудом, поскольку ценит самостоятельность.

Об этом Кроненберг рассказал здесь, в Каннах. В частности, он поведал о том, как был шокирован любимец девушек Роберт Паттинсон, когда до «Звездной карты» снялся у режиссера в «Космополисе». Актер не мог понять, почему Кроненберг самостоятельно принимает все решения на съемочной площадке. Привыкший после «Сумерек» к голливудской системе, Паттинсон усвоил, что режиссер — фигура несамостоятельная и всегда должен согласовывать действия со студией и с боссами-продюсерами.

Кроненберг со смехом рассказывает, что в случае со «Звездной картой» он впервые в жизни в свои 71 пять дней снимал в Лос-Анджелесе. Впрочем, весь остальной Лос-Анджелес он инсценировал в родном Торонто, где делал предыдущие картины, несмотря на различные места действия.

В конечном счете понятно, отчего Канны взяли «Звездную карту» и, более чем вероятно, ее наградят. Канны и Голливуд — они ведь, в сущности, соперники. А Кроненберг сделал пусть не проканнское, зато антиголливудское кино.