«По закону они просто вещи»: кто и как в России спасает животных во время катастроф
5 апреля на реке Урал в Орске прорвало дамбу, спустя два дня в Оренбургской области ввели режим чрезвычайной ситуации федерального характера. 12 апреля мэр Оренбурга Сергей Салмин объявил о массовой эвакуации жителей. Как рассказала Forbes Life представитель волонтерского сообщества Орска «Джульбарс» Виктория Митрохина, большинство животных люди «оставили на авось», но сейчас они обращаются в приюты и стараются их найти. Спустя полтора месяца, по состоянию на 20 мая, в Оренбургской области остаются подтоплеными 50 домов.
«Конечно, кто-то из хозяев брал с собой питомцев (в основном легких по весу), кого-то забирали сердобольные соседи. Но почти в каждом дворе жили не только кошки и собаки, но и сельскохозяйственные животные, птицы. Большинство, увы, погибли во время наводнения, особенно те, кого оставили на цепи. Ветеринарная служба выловила уже 3700 тел. У многих спасенных зверей подорвано здоровье. Были ведь снег с дождем, и животные несколько дней стояли по пояс в воде, пока до них добирались спасатели. А еще многие до последнего не хотели уходить. Они по-своему все понимают: стояли охраняли дома, не подпускали незнакомых людей», — рассказывает Митрохина.
В пресс-службе МЧС России Forbes Life объяснили, что в ведомстве нет специального отдела, который занимается спасением животных. И если сотрудники МЧС им помогают, то только по собственной инициативе. «Получив сигнал от очевидцев происшествия или хозяев питомца, спасатели вызволяют его из беды. При этом число таких спасенных жизней не фиксируется, статистика не ведется. В пожарных частях и спасательных центрах остается множество животных. Почти все они когда-то оказались в беде, были спасены и выхожены», — говорят в пресс-службе.
Президент фонда помощи бездомным животным «Ника» Вера Митина подчеркивает, что профессиональные спасатели из МЧС иногда действительно помогают животным, но лишь там, где это возможно и когда не нужно уделять этой задаче отдельное время: «Основное внимание уделяется людям, поэтому, конечно, никто специально не будет объезжать домовые территории, искать конкретных животных».
При этом Митина отмечает и то, что у российских благотворительных организаций пока минимальный опыт работы на территориях с чрезвычайной ситуацией. Он начал появляться лишь в последнее время. Из положительных примеров можно назвать слаженную помощь во время наводнения в Иркутской области: местный питомник «К-9» совместно с МЧС и локальными волонтерами вызволяли животных. Ловцы и сотрудники питомника помогали в отлове и забирали животных, а МЧС на лодках перевозило их до суши.
Кто и как спасает животных в Оренбуржье
По опыту директора «Фонда защиты городских животных» Екатерины Дмитриевой, помощь животным в экстренных ситуациях стихийная: профильные фонды связываются с коллегами, приютами и волонтерами в зоне ЧС. «Сеть низовой зоозащиты довольно мощная по всей стране. Они стараются спасти выживших животных, размещают их где-то, привлекают врачей, ищут хозяев. Все держится на людях, у которых есть эмоциональная потребность помочь», — говорит Дмитриева.
В Оренбуржье, например, животных в зоне затопления спасали волонтеры на лодках и сотрудники МЧС. В соцсетях и мессенджерах открыли сообщества для обмена информацией: волонтеры уже месяц публикуют там фотографии тех, кого нашли, местные жители дают объявления и ищут потерянных питомцев. А в конце апреля заработал и специальный сайт, где можно найти подробную информацию о спасенных животных (их фотографии, особенности внешности, пол, клички, даты пропажи).
«Я думаю, многие в России узнали о существовании нашего провинциального городка лишь после наводнения. И начали помогать: представители нескольких крупных фондов приезжали, волонтеры из Донецка привезли тепловизоры. Так-то спецоборудования для спасения животных у нашей организации не было», — рассказывает Виктория Митрохина из «Джульбарса».
По ее словам, беда еще и в том, что в Орске не было центра временной передержки, куда люди могли бы привозить животных, чтобы лечить их и давать им приют. Помощь пришла из соседнего Новотроицка, который меньше пострадал от затоплений. «За время паводка через нас прошли более 350 животных. Кого-то забрали хозяева, а кто-то остался, потому что людям некуда их забирать. Сейчас в пункте примерно сотня собак и 50 кошек. Не все помещаются внутри, некоторые обитают на улице рядом. Правда, местные жители недовольны — жили много лет спокойно, а теперь круглосуточно лай стоит», — говорит Митрохина.
На трагедию в Оренбуржье откликнулись несколько крупных благотворительных фондов из других регионов: столичный «Ника», пензенский «Рука помощи бездомным животным», ярославский «Верность». «Коллеги помогают в основном кормом и расходниками, а также экспертизой в рамках реализации программы ОСВВ (отлов-стерилизация-вакцинация-возврат). Они организовали сбор средств для пострадавших животных, и на данный момент через наш проект уже направлено почти 400 000 рублей. Представители «Верности» сами выехали в зону затопления на нескольких фурах, будут осуществлять стерилизацию и вакцинацию на месте», — поделился основатель благотворительной платформы для сбора пожертвований Tooba Рамазан Меджидов.
Фонд «Ника» собирал деньги на корм, лекарства и стройматериалы для подопечных пункта передержки в Орске. По словам президента фонда Веры Митиной, ее команда отправила в зону бедствия ветеринаров, чтобы остановить эпидемию (животные не были вакцинированы, возник риск инфекций), и ловцов — они помогали вызволять животных, которых по разным причинам было сложно достать (например, агрессивных собак). Также фонд создал отдельную страницу сбора помощи на сайте.
Подключились бизнесмены, как местные, так и московские. По словам Митрохиной, центру передержки приходит помощь из зоомагазинов, частных собачьих питомников, строительных фирм. Владелец местного кафе бесплатно кормит пловом волонтеров, а свободный фотограф Сергей Сундар безвозмездно освещает работу приюта и животных для поиска хозяев.
Вещи, а не субъекты права
Согласно Гражданскому кодексу животные считаются лишь имуществом (наравне с одеждой, мебелью), поэтому у государства нет обязанности тратить ресурсы на их спасение на территории стихийных бедствий. Ответственность за свое «имущество» несет его владелец, и в законе прописаны основные требования к содержанию домашнего животного, обязанность ухаживать за ним.
Как объясняет старший юрист компании «АЛРУД» Мария Шабалина, российское законодательство позволяет считать, что оставление животных на территории здания и сооружения в период наступления стихийного бедствия будет жестоким обращением с ними. Но в то же время есть приоритет ценности человеческой жизни над жизнью животного
«По идее, когда стихийное бедствие закончилось и угроза для жизни людей миновала, владельцы обязаны вернуться к месту оставления питомцев и забрать их оттуда. Если они этого не сделают, ситуацию можно квалифицировать как жестокое обращение с животными. Правда, на практике вряд ли были случаи, чтобы кто-то пытался привлечь к ответственности людей, которые после ЧП не вернулись домой искать своих животных. В любом случае, речь может идти только об административной ответственности для владельца, а не уголовной», — объясняет Шабалина.
По ее словам, аналогично обстоят дела с животными, которые содержатся в зоопарках и подобных местах. Еще сложнее решается вопрос с безнадзорными животными, не имеющими владельцев. «Они считаются бесхозными вещами, поэтому ни одно лицо не несет ответственность за их жизнь и здоровье», — говорит Шабалина. Показательна ситуация во время лесных пожаров в Сибири в 2019 году, когда, по словам Веры Митиной, на сгоревшей территории в 4 млн га никакой помощи животным не оказывалось вообще, и очень много лесной фауны погибло и было разорено.
Что касается сельскохозяйственных животных, то Министерство сельского хозяйства два года назад утвердило документ, который регулирует их защиту при ликвидации чрезвычайных ситуаций. Согласно этому документу, должны создаваться оперативные группы для оказания экстренной ветеринарной помощи. Среди большого перечня мероприятий, направленных на защиту сельхозживотных, есть, в частности, проведение эвакуации животных (при необходимости), ликвидация очагов болезней, помощь с лекарствами для ветеринарного применения.
«На муниципальном уровне создаются спасательные службы для защиты сельхозживотных. В некоторых регионах в обязанности таких служб входит эвакуация животных с территории ЧС. В качестве примера можно привести Положение Богородского округа Московской области», — говорит юрист общественной организации «Голоса за животных» Артем Алексеев.
Но, как считает юрист Мария Шабалина, чтобы выстроить систему спасения животных на государственном уровне, нужно прежде всего признать их в законе живыми существами и закрепить за ними права: «Но у такого субъекта, кроме прав, должны быть обязанности. А у животных обязанностей быть не может, так как они не в состоянии отвечать за свои действия».
Дальнейшая судьба спасенных и борьба с мошенниками
Чрезвычайные ситуации вскрывают и другие проблемы. Во-первых, что делать со спасенными животными, когда шумиха угаснет? «Людям помогать легче, потому что перед ними у государства все-таки есть ответственность. Спасенного человека вылечат по ОМС, поселят где-то, заплатят компенсацию. А животному из зоны бедствия повезет, только если за ним вернутся или кто-то возьмет его в семью. На всех добрых хозяев не хватит, и большинство могут легально убить», — считает Екатерина Дмитриева. Закон об эвтаназии бездомных животных в Оренбуржье приняли незадолго до наводнений.
«Люди после таких происшествий, как правило, на эмоциях бросаются помогать: и жалеют, и деньги переводят, и волонтеры приезжают, кого-то даже берут в семью. Первую неделю нам многие присылали помощь, вторую неделю тоже. А потом все поплакали, поскорбели — и забыли. Так что скоро потоки поддержки закончатся, и наши волонтеры останутся наедине с невостребованными животными», — говорит представитель «Джульбарса».
В связи с этим возникает еще одна проблема. По наблюдениям Дмитриевой, зоозащитники из регионов, как правило, везут спасенных животных в Москву. «Они думают, что здесь рай, что легко найдутся новые хозяева. Да, у нас большие ветеринарные возможности: МРТ для животных, например. Ведь есть регионы, где один аппарат на всю республику для людей, не говоря уже о зверях. Но и в столице для животных не рай. Хорошо хоть их не убивают пока. Но на территории Москвы только бездомных кошек около 100 000 (фонд два года назад делал подсчет). А приюты пожизненного содержания — это вольеры-концлагеря», — говорит Дмитриева.
Другой болезненный вопрос: как проверить добросовестность местных НКО и отдельных волонтеров? Ведь мошенники во время катастроф часто наживаются на эмоциях людей, поэтому специалисты советуют тщательно проверять информацию, запрашивать подтверждения у профильных НКО, анализировать активность организации и отзывы о ней в соцсетях.
Одновременно нужно понимать, что в условиях ЧП силы у людей брошены на решение проблем здесь и сейчас. «Даже официально зарегистрированные НКО продолжают собирать деньги на банковские карты, не публикуют отчетность, к которой привыкли крупные города. Особенно эта специфика, к сожалению, развита в сфере зоозащитных организаций, и уровень открытости в ней достаточно низкий. Поэтому проверить достаточно сложно», — говорит Вера Митина.
Службы безопасности краудфандинговых платформ всегда тщательно проверяют авторов новых проектов. Основатель Tooba Рамазан Меджидов подчеркивает, что во время ЧС его команда работает только с партнерами, которых знает, либо проводит ускоренную процедуру верификации новых. «Мы просим смету и документы, подтверждающие актуальность сбора (к примеру, назначение врача, таблицу расчетов с актуальными ценами на товары и услуги). В случае работы через фонд-партнер мы запрашиваем документы, подтверждающие актуальность сбора от финального контрагента (благотворительного фонда на месте)», — поясняет эксперт.
Единый алгоритм действий и ресурсы для служб спасения
Что должны сделать законодатели и общество, чтобы выстроить систему помощи животным на случай катастроф? Юрист Мария Шабалина ратует за введение системы обязательной регистрации, чтобы каждое животное, у которого есть владелец (человек, зоопарк), было прямо закреплено за своим владельцем. Тогда их легче идентифицировать. «Речь не о разрозненных системах учета при ветклиниках, а именно единой государственной системе регистрации. Надо закрепить за владельцами обязанность вносить в эту систему информацию о каждом питомце и ввести ответственность, если владелец этого не делает», — уверена эксперт.
Исполнительный директор фонда «Рука помощи бездомным животным» Дарья Жалнина призывает создать единую методику, которая определит, какая выделяется площадь на одно спасенное животное, сколько их может обитать в одной комнате, сколько времени животные пробудут до встречи с хозяином — и уже в зависимости от этого определять вид первичного вольера.
Вера Митина считает, что протоколы спасения животных — домашних, сельскохозяйственных, диких — должны быть прописаны: кого звать, куда звонить, какие места отвозить животных? Как вести себя с раненными животными? «В каждом регионе нужны такие руководства к действию на случай ЧС. И их, безусловно, надо закрепить в законах», — объясняет она.
«Голоса за животных» предлагают создавать службы спасения, например, в составе правоохранительных органов (такие есть в некоторых странах). Юрист Артем Алексеев поясняет: «В структуре подсистемы защиты сельхозживотных должны быть специалисты, в обязанности которых включены функции по спасению и защите животных. У таких служб должна быть техника для вызволения из воды или огня зверей (в том числе крупных), их лечения и т.д. На сайтах Минсельхоза и Россельхознадзора не удалось найти информацию о деятельности этих органов, несмотря на то, что есть принятые министерством правовые акты».
Вера Митина приводит пример благотворительной службы спасения животных «Кошкиспас», созданной профессиональным спасателем. Но проблема в том, что это подразделение работает на волонтерской основе. «Все зависит от того, есть ли у людей время, свободны ли они от основной работы. Я к тому, что все держится исключительно на добровольцах», — комментирует эксперт.
При этом специалист по внешним коммуникациям «Голосов за животных» Людмила Зайцева уверена, что государству вовсе необязательно брать на себя все функции. Профильные НКО вполне могут заниматься спасением животных — это расхожая мировая практика. Например, организация World Animal Protection уже полвека дает временный приют и ветпомощь животным, эвакуированным из зоны бедствия. Благодаря сотрудникам и волонтерам этой НКО в разных странах спасено уже более 4 млн животных. Организация Kenya Wildlife Service в 2020–2021 годах в сотрудничестве с американской компанией Save Giraffes Now спасали нубийских жирафов с затопленного острова Лонгичаро в Кении. После сильных ливней остров начал уходить под воду, и животные оказались в ловушке. Зоозащитники и местные жители вывезли их на специально построенном плоту, затем отправили в местный заповедник.
У Международного фонда защиты животных (IFAW) есть специальная программа помощи при катастрофах, включающая предварительную работу по обучению партнеров среди местных властей, волонтеров и НКО, как действовать в случае стихийный бедствий. Так, в мае 2024 года в одном из южных штатов Бразилии из-за дождей и половодья более 600 000 человек были вынуждены покинуть свои дома. Команда, поддерживаемая IFAW, выехала на место затопления и помогла более 1700 животным. Специалисты организовали два временных приюта для них, привезли с собой лекарства и занимались вакцинацией спасенных. Вторая команда размещала на крышах домов кормушки для тех животных, кому не требовалась ветеринарная помощь.
Как говорит Людмила Зайцева, в экстренных ситуациях важно, чтобы государство было в диалоге с фондами и давало им достаточные ресурсы и права. Но пока в России помощь скорее приходит от людей, а не от органов власти.
В апреле 2024 года администрация Орска наконец-то выделила «Джульбарсу» помещение для центра содержания животных, о котором до этого неоднократно просили волонтеры. «Мы будем оборудовать его с нуля. Так что, собираем деньги, чтобы провести коммуникации, сделать вольеры и прочее. Хочется верить, что огласка, произошедшая после наводнения, привлечет меценатов», — говорит Виктория Митрохина.