Дреды вместо лаптей: почему сериал «Джентльмен в Москве» бьет мимо цели

Начало 1920-х. Граф Ростов (Юэн Макгрегор) возвращается в Россию из Парижа, словно Ипполит Матвеевич Воробьянинов. Его тут же арестовывают большевики, но у их классовой ненависти есть одно препятствие. Некогда Ростов сочинил стихотворение с политическими намеками, которое пришлось по душе кому-то из коммунистов и вдохновило на революционную борьбу. Так что Ростов теперь — враг народа, но с поблажками. 

Вместо могилы или тюрьмы его ждет пожизненный срок в отеле «Метрополь». Там он обретет друзей и врагов, увлечется киноактрисой Анной Урбановой (Мэри Элизабет Уинстед) и встретится с другом детства Мишкой (Фехинти Балогун), с которым у них давний неразрешенный конфликт.

Британский мини-сериал — адаптация одноименного романа американца Амора Тоулза, которого в России ругали за «клюкву» и в целом неадекватное изображение России. Ругали, судя по всему, по делу, но сериал в этом смысле превосходит самые настороженные ожидания.

Как в проектах «Великая» или «Анна Болейн», шоу с Юэном Макгрегором использует так называемый слепой кастинг, когда исполнителей ролей выбирают без учета их этнической принадлежности или расы. Так, Мишку, одного из главных героев, играет темнокожий актер с дредами. Стрижется Ростов у парикмахера явно индийского происхождения — его зовут Ярослав. Еще в «Метрополе» есть темнокожая горничная по имени Марина Самарова и ее сын — обыкновенные афророссияне, почти не выделяющиеся из общей массы. 

Конечно, жалобы на кастинг небелых актеров на роли очевидно белых персонажей довольно утомительны, но, кажется, «Джентльмен в Москве» способен свести с ума даже убежденного сторонника толерантности и разнообразия. Постепенно сквозь смутные зрительские ощущения проступает смысл, заложенный авторами. Раскрывается давний конфликт Ростова с Мишкой: у графа была красавица-сестра, и Мишка хотел на ней жениться, а герой Макгрегора не позволил, потому что нельзя дворянке выходить за простолюдина. Получается, темнокожие актеры в сериале играют людей крестьянского происхождения. Дреды здесь вместо лаптей.

Большевики же только декларируют власть рабочих и крестьян, при этом в Москве 1920-х потомкам крепостных по-прежнему могут дать по лицу и неравенство никуда не девается. И Ростов, прежде заносчивый аристократ, переосмысляет взгляды и учится понимать благородство по-новому (Макгрегор высококлассно играет эту партию). Истинное достоинство не в происхождении, а в поступках. Видимо, авторы решили предать этой теме и расовое измерение.

Предыдущие несколько абзацев могут с легкостью заслужить упреки в расизме. Но нет. Было бы интересно увидеть сюжетную линию о персонаже африканского или азиатского происхождения в большевистской Москве — например, этакого Абрама Ганнибала, который ищет место в новом мире и сталкивается с неприятными препятствиями. Тут и актуальная тема, и интересная работа для актера, и необычный сюжет. Но создатели «Джентльмена в Москве» просто бросают нехарактерных актеров в несвойственный им сеттинг, как в воду. 

В реальной Москве 1920-х признаком низкого социального статуса был бы не цвет кожи и даже не черты лица, а скажем, состояние одежды — после тяжелых лет у многих людей оставались только лохмотья, не у всех была пригодная обувь. От иных неприятно пахло, многие были заметно оголодавшими. Но ничто из этого в «Джентльмене в Москве» не затронуто даже косвенно. 

Тут мы переходим к другому надоевшему типу претензий — жалобам на историческую недостоверность. Безусловно, авторы шоу имеют полное право как угодно обращаться с историческим материалом. К художественным произведениям неприменимы те же требования, что к документальным; стопроцентно достоверно давнее прошлое воспроизвести невозможно; для хорошей истории все средства хороши. И тем не менее. 

«Джентльмен в Москве» претендует на то, чтобы показать жизнь в тоталитарном государстве. Герой Макгрегора считается жертвой режима буквально (за ним ходит грозный чекист, ищущий повода все-таки расстрелять его) и метафорически: гостиница, из которой невозможно выйти, — нехитрая аллегория закрытого общества. Большевики скоры на расправу, вчерашнюю элиту уничтожают, пока новая элита блаженствует, повсюду разговоры об идеологии — кажется, в планы авторов не входило полностью превращать «Метрополь» в сказочное, игрушечное пространство в духе Уэса Андерсона.

Серьезный тон сериала указывает на то, что Россия в сериале — это плюс-минус настоящая Россия, которая была не самым приятным местом перед революцией и стала совсем мрачным после нее. Попытка хотя бы частично воспроизвести реалии (а не только образы грозных коммунистов и суровый климат) пошла бы на пользу повествованию, но авторы демонстративно (или, наоборот, наивно?) этим пренебрегают.

Вот героиня Мэри Элизабет Уинстед, киноактриса Анна Урбанова. Когда она входит в помещение в шикарном платье и в сопровождении породистых собак, все кругом шепчутся, ведь она звезда. Все смотрели хиты проката с ее участием, а лучшие режиссеры страны дерутся за право снять ее в главной роли. Но на дворе (в первых сериях) 1921–1922 годы, когда киноиндустрия в России была скорее мертва, чем жива, дореволюционные актеры и режиссеры уже давно ничего не снимали (а многие эмигрировали), только Дзига Вертов неистово клеил кинохроники. До появления в стране полноценных кинозвезд и маститых режиссеров оставались годы.

Уинстед в изысканном платье напоминает скорее Любовь Орлову в середине 1930-х, а флешбэки главного героя о молодости в предреволюционной России, напротив, похожи на то, как экранизируют Толстого: балы, свечи, кареты, дуэли. Конечно, он же граф Ростов! Вспоминается агент КГБ Жуковский, а также генералы Пушкин и Гоголь из фильмов про Джеймса Бонда. 

Утешает лишь то, что британские постановщики считают Россию более-менее западной страной — будь она другой (а стало быть, колонизируемой и угнетаемой), подобное обращение с сеттингом клеймили бы как «экзотизацию». Такой подход в изображении Азии или Африки и правда неуместен — но почему он допустим, когда речь идет о России?

Конечно, такие критические аргументы часто приводят в ущерб размышлениям на более интересные темы или простому получению удовольствия от контента. Но в случае с «Джентльменом в Москве» задуматься о смысле произведения или увлеченно следить за сюжетом просто не получается. Ситуация еще может исправиться: на момент написания текста вышла только часть серий из восьми. Но пока остается только сожалеть о неразумно использованных творческих ресурсах.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции