В поисках смысла: что такое экзистенциальный кризис и как его преодолеть
Понятие экзистенциального кризиса пришло в психологию из философского течения XX века — экзистенциализма (от латинского existentia — существование или философия существования). Это направление фокусирует свое внимание на уникальности бытия человека. В XIX веке датский философ Серен Кьеркегор впервые сформулировал понятие «экзистенции», противопоставив его «системе» немецкого мыслителя Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, который говорил об объективном идеализме: абсолютная идея существует до природы и человека как «чистая мысль», и она порождает природу и общество. Позже к экзистенциалистам причислялись философы и писатели Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Симона де Бовуар, Мартин Хайдеггер и другие. Базовым в понимании философии экзистенциализма является труд Сартра «Экзистенциализм — это гуманизм» (1946 год).
В 1930–1960-е стали появляться психологические школы, которые связывали экзистенциальную философию с психологией. Так, одним из основоположников экзистенциальной психологии стал австрийский психиатр и философ Виктор Франкл.
Что такое экзистенциальный кризис
Экзистенциальный кризис — это эмоциональное состояние, выраженное чувствами тревоги и беспокойства, как правило, связанное с потерей смысла жизни. Экзистенциальные кризисы человека широко изучались такими современными экзистенциальными психологами, как Ирвин Ялом и Ролло Мэй.
«Человек — это единственное существо в природе, для которого собственное существование представляет огромную проблему. Бабочка не стремится стать слоном, слон не стремится стать жирафом. Они как-то проживают свою жизнь, а у человека из-за давления окружающей среды рождается постоянное желание быть кем-то другим, чем он является, — рассказывает кандидат психологических наук, клинический психолог, экзистенциально-ориентированный гештальттерапевт Елена Калитеевская. — Быть кем-то другим, чем я есть. Это такое основание экзистенциальной тревоги: «я не являюсь тем, кто я есть, не проживаю свою собственную жизнь. Я стремлюсь удовлетворять каким-то ожиданиям окружающих людей». При этом, отмечает психолог, человек в этой тревоге откладывает собственную жизнь, «он только готовится к проживанию настоящей, своей жизни», рассчитывает найти истинный ее смысл.
«Если рассматривать этот феномен с позиции логотерапии, то под экзистенциальным кризисом мы будем понимать некое ощущение отсутствия смысла жизни. И здесь есть ловушка, — предупреждает психолог-консультант, логотерапевт, руководитель Высшей школы логотерапии Московского института психоанализа Светлана Штукарева. — Важно развести понятия в разные стороны: ситуация и ее переживание. У нас может быть ощущение, восприятие ситуации как бессмысленной, но это не означает отсутствие смысла в этой ситуации. Человеку кажется, что в том, с чем он столкнулся, смысла нет или он его не может обнаружить, и верно, скорее, второе, что он его не может обнаружить, что его не может не быть». Каждая ситуация имеет смысл, но не всякий раз человек может это разглядеть, говорит эксперт. «Восприятие не есть отсутствие смысла, это первое. А экстраполяция на всю жизнь, например, когда возникла какая-то очень печальная ситуация, умер близкий человек, и кажется, что вся жизнь теперь лишена смысла, — это ошибка восприятия. В данном переживании, в моменте это адекватно, но не является знаком равенства касательно всей жизни», — добавляет Штукарева.
Человек, находящийся в экзистенциальном кризисе кажется себе и другим потерянным, тревожным. Довольно часто «симптомы» экзистенциального кризиса, а если быть вернее — его проживания, путают с депрессией. Потеря интереса к жизни и работе, постоянная усталость и апатия, мигрени и головные боли, непрекращающаяся тоска, а также чувство безнадежности и даже суицидальные мысли — все это может сопутствовать проживанию экзистенциального кризиса.
Проживание таких симптомов в текущем моменте усложняют ощущения бесперспективности будущего — отсутствием планов, потерей целей и ориентиров, отсутствием достижений. «Американский экзистенциальный психолог и психотерапевт Сальваторе Мадди, изучающий прошлое, будущее, экзистенциальную тревогу и так далее, говорил: если человек смотрит в будущее, то он сталкивается с неизвестностью, а если смотрит в прошлое — сталкивается с неизменностью, — говорит Калитеевская. — Если мы смотрим в будущее, то неизбежно сталкиваемся с тревогой, и это абсолютно нормально. А если смотрим в прошлое, то сталкиваемся с виной, тоской, скукой, переживаниями, которые дают ощущение не движения вперед, а некого пережидания собственной жизни».
От других типов кризиса, которые в основном обусловлены внешними обстоятельствами (социальными или финансовыми), экзистенциальный кризис отличает внутренняя природа конфликта. Внешние обстоятельства также могут играть определенную роль в возникновении или обострении экзистенциального кризиса, но основной конфликт происходит на внутреннем, личностном уровне. И тогда самый распространенный способ выхода из экзистенциального кризиса заключается как раз в разрешении внутреннего конфликта, а также поиске новых источников смысла жизни.
Вызовы и кризисы
Как правило, экзистенциальные кризисы свойственны людям среднего и старшего возраста, с определенной и сформированной жизненной позицией, сложившимся опытом. Но в последнее время молодые люди также сталкиваются с проблемами одиночества, свободы и ответственности, поиском смысла и цели в жизни. Такой кризис принято называть «кризисом четверти жизни». Экзистенциальные кризисы считаются частью жизни, их невозможно избежать, а прохождение этих непростых жизненных этапов таит массу возможностей.
«Экзистенциальный вызов — это нормальное явление. Не все люди, которые принимают экзистенциальные вызовы, переживают экзистенциальные кризисы, но в любом случае в кризисе всегда таится возможность развития и некоторая смена и развитие своей идентичности», — уверяет Калитеевская.
«Весь мир, по своему определению, достаточно проблематичен, страдателен, — объясняет «основу» экзистенциальных кризисов Штукарева. — Много обстоятельств во внешнем мире и в окружении человека, которые требуют реакции человека. Боли, страдание, агрессия, грубость — все это говорит только об одном, чтобы человек соответствующим образом откликнулся и устранил эту негативную «бухгалтерию», чтобы он своим участием привнес что-то положительное, чтобы он выровнял эту страдательную ситуацию, привел ее к какому-то хорошему состоянию. В этом задача человека».
Печальные обстоятельства, страдания, боль, потери, которые являются неотъемлемой атрибуцией этого мира, тесно связаны с проживанием хороших моментов жизни. «Возникают сострадание, любовь, забота, такие события, которые без этих бед, возможно, бы и не возникли», — объясняет мысль Штукарева.
Можно ли говорить о том, что экзистенциальный кризис — это модное веяние (как некоторые раньше говорили о собственной недиагностированной специалистом депрессии), а не просто самоопределение настроения? Эксперты отвечают, что это отчасти правда. «Это может раздуваться средствами массовой информации, общественным мнением, когда говорят, например, «не парься, не думай о другом, люби себя сначала», «жизнь — это радость», «жизнь — это счастье», — продолжает Штукарева. — Такие лукавые вещи формируют некое представление о том, какой обязана быть жизнь, образ всегда красивого благополучного человека. И люди прислушиваются, и, если не соответствуют этим «нормам», считают себя неудачниками. Но нужно понимать, что какие-то общественные тренды, тенденции, мнения не всегда являются правильными». Здесь важно, к чему прислушивается человек, отмечает эксперт, например, к громогласному общественному мнению, которому он старается следовать. Или человек все-таки сопротивляется, когда какие-то очень важные вещи не укладываются в эту схему и когда он уверен, что хороший и успешный человек не только тот, кто классно одет, но и который в последний момент хватает человека за руку, чтобы он не попал под машину, не оставляет другого в беде. «Когда он видит не просто самое себя, но и другого. Идет волонтерить, занимается благотворительностью не для того, чтобы хорошо себя чувствовать, а наоборот, беря на себя трудность, хочет изменить положение дел к лучшему. Потому что его не радует, когда есть какая-то беда во внешнем мире, он хочет, чтобы ее было поменьше. И для него не возникает проблема экзистенциального кризиса, а если возникает, то только как некий вызов, требующий его участия», — добавляет Штукарева.
Признаки экзистенциального кризиса
Почвой для экзистенциального кризиса является прохождение какого-то определенного жизненного этапа. Это похоже на подведение каких-то итогов, как, например, перед 30-летием или 31 декабря каждого года, когда мы осматриваемся на то, что имеем и даем этому какую-то оценку. Здесь может возникнуть тревожность, что то, что запланировано, — не осуществилось. И если человек не находит какие-то точки опоры в себе, не смотрит на ситуацию объективно, он может провалиться в экзистенциальный кризис. Вопросы и утверждения с экзистенциальной тревогой звучат следующим образом: «Кто я? В чем смысл моей жизни?», «Я просто плыву по течению», «Моя жизнь бессмысленна» и т.д. Какие-то экзистенциальные кризисы возникают на фоне внешних обстоятельств, например женщина, от которой ушел мужчина, может проживать после потери экзистенциальный кризис, связанный с одиночеством и усугубляющийся фразой: «Тебе за 40 лет, а ты одна». Во многом общественное мнение дает не только подкрепление, но основу для таких переживаний, где от мужчин и женщин в разном возрасте требуются определенные «достижения» (построить карьеру, родить детей и т.д.). Давление окружающих, как правило, легализуют экзистенциальный кризис.
Помимо этого, чем старше становится человек, тем больше он задумывается о конечности жизни и смертности. И тогда вольно-невольно он как-то оценивает прожитое. И часто — не в собственную пользу. Жизнь прожита не так, как хотелось — добро пожаловать в экзистенциальный кризис.
Типы экзистенциального кризиса
Ирвин Ялом выделяет четыре экзистенциальные данности — дихотомии — с которыми встречается человек: смерть и бессмертие, смысл и отсутствие смысла, свобода и правила, одиночество (изоляция) и общество. Как правило, человек соприкасается с каждой из этих дихотомий в разные периоды жизни и, разрешая их, освобождается от напряжения, отвечает на извечный вопрос касательно этой данности. По отдельности или в вариациях они лежат в основе любого экзистенциального кризиса.
Что касается типов экзистенциальных кризисов, то здесь принято опираться на типологию возрастных или нормативных кризисов, а именно: подростковый, «четверти жизни», «середины жизни», старости и т.д. «Например, в кризисе молодого возраста, от 20 до 30 лет, формируется концепт личной смертности. В кризисе зрелости или среднего возраста мы сталкиваемся с какими-то ограничениями, — рассказывает Калитеевская. — При этом мы не можем не быть младенцами, детьми, подростками и т.д. В этом отношении некоторые кризисы считаются нормативными, но, с моей точки зрения, они все равно являются экзистенциальными. И тогда кризис, с одной стороны, это опасность, угроза, некоторое столкновение возможностей организма с какими-то вызовами окружающей среды, которые человек не способен преодолеть, и от этого он впадает в состояние принятия данности бытия, которую переживает как кризис. С другой стороны, любой такой кризис таит в себе новые возможности интеграции, продвижения вперед, ресурсы развития. И этим кризис отличается от травмы, когда человек застревает очень сильно».
В так называемом «кризисе второкурсника» (18–20 лет) человек задумывается о правильности выбора профессии, нередко некоторые студенты бросают учебу и пробуют себя в других сферах, и, как правило, здесь он сталкивается с дихотомией смысла: есть ли он в том, чем он занимается. В кризисе «четверти жизни» (20–30 лет) человек задумывается о карьере, пытается выстроить отношения с друзьями, и здесь можно говорить о дихотомии одиночества и общества. В кризисе середины жизни (40–60 лет) или среднего возраста у человека возникает желание начать жизнь сначала, все изменить, от чего-то отказаться. Это может сопровождаться вопросами ответственности и свободы, а также осознанием собственной смертности. На этом этапе люди уходят из семей и разводятся (или, наоборот, заводят семьи), бросают работу, кардинально меняют образ жизни и т.д. В кризисе «позднего возраста» (после 60 лет), человек может испытывать сожаление об упущенных возможностях, задумываться о смерти, горевать по молодости, допущенных ошибках и т.д.
Как преодолеть экзистенциальный кризис
«Если человек сосредотачивается на какой-то несправедливости в свой адрес, он сосредотачивается на своих переживаниях и еще глубже попадает в этот вакуум, — говорит Штукарева. — Но задача как раз посмотреть не только на то, что пропало или что плохо, а на то, что осталось неуязвимым. У человека есть такая способность, ее почему-то редко используют, но это действительно золотая формула, которая позволяет вырваться из заточения своего собственного негативистского восприятия. Полезно осознавание: да, вот здесь повреждено, но что осталось неуязвимым? Что можно здесь предпринять, что тем не менее остается в доступе?». У человека есть все для того, чтобы так смотреть, считает эксперт.
Штукарева отмечает, что в моменты кризиса важно найти то, что осталось неуязвимым. «Задача — посмотреть в прошлом, где были те моменты, за которые я могу сказать спасибо этой жизни. Даже если мы, например, расстались с любимым человеком, но мы там любили и это никто не может отнять. Или тяжелое проживание утраты близкого… какое счастье, что мы были какое-то время вместе, здорово, что это было, ведь могло и не быть. Смерть не уничтожает самого факта жизни этого человека», — говорит она. Это позволит человеку немного собраться и изменить свое восприятие некой пустоты, добавляет Штукарева.
Прямо сейчас перед нами стоит один большой вопрос, считает Калитеевская: «Как остаться людьми в такой сильной потребности разрядки от накопившегося напряжения? Как нам сохранить человечность и способность к близости, привязанности, уважению к себе самому?». Психолог говорит, что у человечества сейчас назрел некий глобальный экзистенциальный вызов — большой вопрос становления новых механизмов саморегуляции, потому что прежние сейчас разрушены и уже не работают. «Перед человечеством стоит вызов творчества, развития или адаптации к тому, что есть. Будет большая масса людей, которые адаптируются к тем, кто завоюет право диктовать свои условия. Они с удовольствием пойдут в эти магазины готовых смыслов. Но небольшая группа людей, их 6–7%, пойдут за своими смыслами: в развитие, осознанное одиночество, некоторую тревогу. И они будут воспринимать терпение не как покорность, а как умение сохранять присутствие духа в невыносимо тяжелых ситуациях», — отмечает Калитеевская.
Чтобы успешно ответить на экзистенциальный вызов и не провалиться в кризис, важно осознавать свою зону ответственности, понимать, что зависит от человека, а что от него не зависит, отмечают эксперты. Не менее важно — проживать текущие переживания, говорить о них с близкими или специалистами. В тяжелом проживании кризиса может понадобиться помощь специалиста, при этом какой-то определенной терапии по таким запросам нет: вместе со специалистом работают скорее со следствием, а не причиной, например с апатией или разочарованием. Но поскольку эти кризисы максимально естественны и нормативны, так или иначе человек их преодолеет — достаточно разрешить внутренний конфликт (найти причину) и найти новые смыслы.