Гори, гори ясно: зачем современные художники сжигают свои работы
Жизнь крохотной деревни Никола-Ленивец под Калугой изменилась после того, как в ней поселился Николай Полисский, живописец и участник арт-группы «Митьки». Он впервые попал сюда в 1989 году, когда сам Никола-Ленивец и соседние села находились в упадке, а люди постепенно уезжали в поисках лучшей жизни. Полисского впечатлили 650 га нетронутой природы. На протяжении 10 лет он обустраивал деревенскую жизнь, подружился с тремя старожилами, построил дом, писал разноцветные пейзажи, в том числе с видами реки Угры.
Никакого сопротивления среды художник не чувствовал — местные привыкли к нему и говорили просто: «Он дал нам хлеба». Кроме того, в каждом новом проекте Николай закладывал возможность соучастия. «Он делал искусство, которое было понятно простым, неподготовленным людям и интересно арт-экспертам», — говорит управляющий партнер Никола-Ленивца и продюсер фестивалей «Архстояние» и «Архстояние Детское» Юлия Бычкова.
«Многое делалось на ощупь, я ни на что не рассчитывал, просто пытался воплотить свою идею, — добавляет Николай Полисский. — В итоге я понял, что в моих руках мощный ресурс — необъятная территория, нескончаемый природный материал и, самое важное, интерес местных. Такого ни у кого в мире нет».
В 2006 году официально открылся арт-парк «Никола-Ленивец» и прошел первый фестиваль «Архстояние». Спустя три года после открытия у парка появился инвестор — московский бизнесмен, основатель компании «Связной» Максим Ноготков. К 2013 году территория парка в 600 га обросла инвестиционными планами на общую сумму в 3 млрд рублей, которые планировалось потратить в рамках государственно-частного партнерства. В ответ на инициативы Ноготкова правительство Калужской области по программе развития туризма обещало построить дорогу к парку.
Но в 2014 году Максим Ноготков потерял созданную им группу компаний и улетел в Сан-Франциско. Сеть «Связной» отошла группе Solvers Олега Малиса, а парк, часть земли которого оказалась в собственности Малиса, и фестиваль стали развиваться за счет фандрайзинга. Сегодня посещаемость парка достигла 250 000 гостей в год.
Сжигать арт-объекты на Масленицу в Никола-Ленивце начали с 2001 года. В этом году 16 марта огню отдадут «Черную гору» — работу Константина Фоминова, местного жителя, давнего соавтора Николая Полисского, который помогал при возведении почти всех местных арт-объектов. «В самом начале я думал, зачем из сена строить, можно скотине его скормить, — говорит Константин. — Сегодня отношение другое — я проникся искусством, влюбился во все это, даже домой несу камни, палки красивые, собираю из них что-нибудь».
«Черную гору» — сложенный из березовых веток и сена 22-метровый вулкан — команда из 20 человек собирала на протяжении трех месяцев. Архитектором выступила Екатерина Полякова, автор объекта 2022 года «Вавилонская башня». Сожжение «Черной горы» будет повторять реальное извержение вулкана с черным дымом из жерла, искрами и пеплом из кратера и сходом огненной лавы.
Обычно созданию арт-объекта для Масленицы предшествует открытый конкурс. Художник Алексей Лука рассказывает, как он несколько раз пытался что-то придумать, но всегда останавливался на этапе выбора конкретного образа. В 2021 году в рамках «Архстояния» он создал «Дом-антресоль» — существующий до сих пор жилой арт-объект, в котором есть все необходимое для жизни на природе в любое время года. Но для Масленицы образ дома, по словам самого художника, совершенно не подходит: «В горящем виде он скорее вызвал бы негативные ассоциации, так что если бы я все же решился сжечь свою работу, это было бы что-то максимально абстрактное».
Художник-нонконформист Игорь Шелковский, чьи работы хранятся в Третьяковке, Центре Помпиду и других мировых музеях, а его «Красный мост» стоит в Никола-Ленивце, говорит что «никогда не сжигал свои работы, даже если они этого заслуживали». Но при этом сжигание объектов в Никола-Ленивце он признает художественным приемом. «Для меня он означает напоминание о непрочности искусства, его зависимости от восприятия зрителя, — говорит Шелковский. — О том, что многое делается исключительно ради зрелища, ради визуального эффекта».
Forbes Life поговорил еще с несколькими авторами, также признающими работу с огнем полноправным художественным приемом. Все они либо уже имеют опыт сжигания своих работ, либо задумывались об этом.
Ульяна Подкорытова, «Без названия»
Масленичная инсталляция во многом определила карьеру Ульяны Подкорытовой. Это произошло в 1999 году, когда художнице, жившей тогда в Абрамцево, было 14 лет. «На тот момент для меня настоящим примером была художница Эля Ялонецкая, которая уже давно работает в Берлине, — вспоминает Подкорытова. — Она организовывала движуху вокруг местного художественного училища, шила костюмы, создавала скульптуры. Однажды она предложила нам с подругой Машей Еськиной сделать масленичную куклу, так как сама не успевала».
Результатом стала масштабная (под 10 м) инсталляция из старых вещей, которые собирались по всему району, а для установки даже понадобился трактор. Куклу сожгли в тот же день. «Этот опыт помог мне встать на путь бесстрашия, когда ты делаешь что-то огромное», — говорит художница, добавляя, что если бы создавала масленичный объект в этом году, то предложила бы сжечь что-то олицетворяющее ненависть и злобу.
Даня Пирогов, «Без названия»
Опыт сжигания собственных скульптур есть и у Дани Пирогова, выпускника девятого сезона «Открытых студий» Винзавода. Зимой прошлого года он создал работу «Без названия» в рамках резиденции ЦСИ «Сияние» в Апатитах. Сам объект состоял из деревянной оболочки и каменного ядра. По авторской задумке камень проходит серию трансформаций, итогом которых становится его высвобождение при сгорании валежника. «Зачастую действительность представляется нам чем-то большим, пугающим и несомненным, — говорит художник. — На самом деле это всего лишь надстройка, которая может за несколько минут сгореть и исчезнуть, а камень останется». Бережно сохраненный камень Пирогов планирует использовать в своих новых проектах.
Отвечая на вопрос о том, что бы он предложил для сожжения на Масленицу в этом году, Пирогов поделился замыслом коллективного обряда: «Думаю, превратить зрителей в участников и предложить им принести какой-то предмет, с которым им хочется распрощаться, чтобы спрятать его внутрь инсталляции. Получилось бы массовое действие из множества личных историй, помогающее освободить в жизни каждого место для чего-то нового».
Ян Посадский, Night Rider
В августе прошлого года в московской галерее Devyatnadtsat’ открылась персональная выставка Яна Посадского Night Rider. Проект был оммажем фильму «Призрачный гонщик» 2007 года с Николасом Кейджем в главной роли. Центральным экспонатом выставки стала собранная из 50 000 спичек модель мотоцикла. Позднее, в декабре того же года, объект продавался в рамках ярмарки «Тупик» в Музее АРТ4 за 666 666 рублей. Посадский говорит, что изначально он планировал сожжение объекта, материал которого сам на это напрашивается, но затем передумал.
«Со временем я осознал, что эта работа похожа на оголенный нерв, на фитиль, который может вот-вот загореться, — говорит художник. — Она привлекает тем, что чем-то напоминает сексуальное влечение, которое не находит выхода. Пока сохраняется неясность дальнейшей судьбы, она будоражит, но как только работа сгорит, то сразу перестанет быть интересной».
Важным фактором, повлиявшим на решение художника, стало и то, что внутри объекта находятся полимеры, монтажная пена, клей — токсичные вещества, сожжение которых было бы неэкологичным. Зато мотив огня проявился в других объектах проекта. На стене галереи были обои, на которых Посадский баллончиком нарисовал красный череп. Затем обои сняли и нарезали на листы, поверх которых выжигателем создавались рисунки по мотивам фильма. Работа над этой серией продолжается и сейчас.
Иван Горшков, «Имакулэда»
Иван Горшков часто работает с листовым железом. Как говорит художник, у него всегда была «пироманская мечта сварить железную фигуру со множеством прожженных сваркой щелей и отверстий и смонтировать эту пустотелую скульптуру на печь с турбонаддувом». При сильной растопке печи из всех отверстий могло бы выходить пламя. В Никола-Ленивце есть скульптуры, работающие по такому принципу, например «Жар-птица» Николая Полисского, но, как говорит Горшков, это совсем другой образ.
За основу горящего объекта он бы согласился взять свою скульптуру «Имакулэда», которая в 2015 году была показана на ярмарке Cosmoscow в Гостином Дворе. «Чисто пластически она одновременно похожа на башню и странного персонажа, вызывает сюрреалистические ассоциации с безмятежно горящими фигурами Рене Магритта или пылающими жирафами Сальвадора Дали, — говорит Горшков. — Но, думаю, я все же никогда этого не сделаю, так как пытаться наполнить горючим газом металлическую форму небезопасно, хотя технически, вероятно, это можно сделать».