Новое звучание: как Сергей Сироткин и Антоха MC меняют музыку в России

Антоха MC 

О жанровых хитросплетениях, атмосфере на фестивалях, новом релизе и будущем российской музыки 

— Ваши братья и сестры тоже занимались музыкой. Родители отправляли в школу в обязательном порядке или все-таки личное желание? 

— Нет, никого не заставляли. Честно говоря, вообще не понимаю, почему мы все пошли в музыкальную школу. Возможно, просто не было других вариантов досуга. Я из многодетной семьи, и мы почти все получили какое-то музыкальное образование. Я в какой-то момент просто побывал на концерте, где увидел, как звучит и выглядит труба. И появилось желание научиться играть на этом инструменте. При этом всерьез о музыке я задумался уже в очень зрелом возрасте. Мне было около 20 лет, когда я понял, что на мою музыку есть отклик, что я могу сочинять песни и зарабатывать этим на жизнь. 

— Как появился Антоха MC? 

— Лет 15 назад это был такой тренд — называть себя MC, если ты хочешь обозначить, что как-то причастен к хип-хоп-индустрии. И вот у меня тоже появилась такая комбинация. Сперва был Антоха, а затем возник и MC. Изначально у меня был интерес именно к хип-хоп-культуре. 

— Вас и сейчас иногда называют рэпером, хотя мне лично сложно отнести вас именно к этому жанру. 

— Согласен. В один прекрасный момент у меня тоже было недопонимание, зачем мне вообще такой псевдоним, если спектр моего музыкального проявления довольно широкий. С точки зрения концептуальности, мне кажется, Антоха MC хорошо звучит, и поэтому я по-прежнему придерживаюсь этой идеи. Назвать себя полноценным рэпером я, конечно, не могу. Но MC ведь что значит? «Мастер церемоний». И я вполне себе подхожу под это определение. Я создаю шоу-кейсы. 

— Танцы — важная часть вашей церемонии? 

— Танцы — это очень важный визуальный элемент, который притягивает внимание, но музыка, безусловно, важнее, она создает атмосферу. Знаете, у меня недавно было выступление, во время которого пропал голос. И если бы я там одни танцы исполнял, людям было бы совсем грустно. Благо голос восстановился во время концерта, но в те минуты, когда я его не контролировал, было совсем тяжело. Я видел, что масса людей задавалась вопросом, что вообще происходит. Я считаю, что моя музыка, мой вокал — это такой магнит, который не отпускает от начала и до конца, именно музыка дарит энергетический посыл. 

— Вас часто относят еще и к инди-исполнителям, что думаете об этом? 

— Я думаю, что в каждого артиста определенный жанр заложен от природы. У тебя есть музыкальный оттенок, который всегда будет частью тебя по жизни. И как бы ты ни хотел написать музыку в каком-то другом стиле, возможно, ты просто на это неспособен. У тебя в голове уже есть определенный паттерн, который имеет для тебя интеллектуальный смысл и который делает тебя популярным. Я не могу похвастаться огромным спектром музыкальных прелюдий. Я считаю, что инди-исполнители, грубо говоря, это те, кто из говна и палок начинает делать музыку своими руками. 

— Тем не менее в последние годы инди набирает популярность. 

— Я считаю, что это связано с технологическим прорывом. Сейчас есть возможность купить обалденный ноутбук, хорошие звуковые карты и консоли, благодаря которым можно даже дома записать харизматичные шершавые музыкальные треки. У меня изначально тоже получилось именно так. Я записывал музыку дома по соседству с братьями, сестрами, родителями, собаками и кошками. Возможно, если бы я писал треки в крутой студии, я бы уже стал Jamiroquai или 50 Cent. 

— Осенью у вас новый релиз. Чего нам ждать? 

— Этот релиз уже давно теплится, но у меня не получается уделить ему достаточно много времени. Делаю, скажем так, разобранную музыку. В этом релизе будут представлены одновременно хип-хоп, трэп, джангл, драм-н-бейс, хаус, некий рок и фанк. Я давно над этим альбомом работаю, но никак не могу закончить. Не могу взять и сконцентрироваться целиком на этом процессе. 

— Что мешает? 

— Мешает концертная деятельность, слишком много выступлений сейчас. Всевозможные бытовые вопросы — прогулки с собаками, уборка в квартире — отвлекают, а времени мало, нужно в сжатые сроки собраться. 

— Не хочется сбежать за город, чтобы никто не отвлекал? 

— Есть такая идея, но не хотелось бы. Все потом из этих деревень приезжают такие пирожки. Аж пузики вываливаются. Но это я шучу, конечно. На самом деле проблема в том, что сроки написания альбомов в наше время сильно сжатые. На хороший релиз у музыканта должно уходить примерно два года, чтобы получился действительно насыщенный альбом, чтобы была возможность его пережить, переформатировать, сделать вариации на песни. А сейчас у артистов времени куда меньше. Я должен был выпустить этот релиз еще год назад, но мы все время его переносим. Сейчас альбом по большей части уже готов, так что нет смысла срываться в деревню. 

— В этом году у вас действительно очень много выступлений. Как поменялась атмосфера на концертах и фестивалях? 

— Я считаю, что фестиваль — это праздник. И мне кажется, что сейчас крайне сложно делать фестивали, потому что настроение у людей все равно испорчено. Каждый день плохие новости, ограничения, только российский лайн-ап... Сложно сделать фестиваль действительно ярким событием. Если бы я был слушателем, а не исполнителем, наверное, я бы в большей степени грустил, потому что праздника особо нет. 

— В условиях ограничений российская музыкальная сцена может развиваться? 

— Да, она развивается по-своему и довольно- таки динамично. Но я думаю, что задача, цель и желание каждого исполнителя — выйти на какой-то мировой уровень. А у нас сейчас возможно только локальное развитие. Думаю, в связи с этим сейчас примитивная музыка — уц-уц-уц, два прихлопа, три притопа — будет развиваться куда активнее и быстрее. Будет гораздо больше несовременной музыки. И это очень грустно, потому что хочется, чтобы люди в России слушали что-то драйвовое, от чего хочется пищать и кричать, потому что это заряжает энергией. А приходится слушать то, что доступно. 

— Что будет происходить с Антохой MC дальше? 

— Я давно пришел к выводу, что музыкальный исполнитель на самом деле актер. У нас есть определенные срежиссированные пьесы, которые мы всю жизнь отыгрываем. И с каждым днем мы становимся все лучше, развиваемся, пока гоним и гоним одни и те же пьесы. И мой план — продолжать свою историю и надеяться, что мне удастся себя сохранить и создать что-то новое. 

Сергей Сироткин

О фантазиях и мифологии, сложных эмоциях, конкуренции и создании первого полноформатного альбома 

— В 2020 году вы говорили, что устали от грустных песен. Тогда вышел очень светлый и легкий альбом «Сном и духом». Прошло почти три года, не самых простых. Как они повлияли на вас и ваше творчество? 

— Наверное, проще и объективнее судить о том, как творчество изменилось, со стороны, но, как мне кажется, песни не стали более грустными. Скорее наоборот, в темные времена и в непростом эмоциональном положении хочется петь о светлых вещах, приободрять и слушателей, и самих себя. И в целом в последнее время я почему-то смотрю на музыку более просто, уже не хочется писать каждую песню как последнюю, чтобы в нее поместилось очень много смысла и какой-то эмоциональной наполненности. Хочется, чтобы песня была просто песней и переносила тебя туда, где тебе хочется быть в этот момент. 

— Можно ли вообще относить музыку к грустной или веселой? 

— Когда человек пишет песню, он изначально закладывает какую-то конкретную эмоцию в текст, в саму музыку и в исполнение. Другое дело, что эта эмоция может быть довольно сложносоставной. И такие песни и произведения, наверное, даже интереснее создавать и пытаться разложить их на эти компоненты. И плюс, действительно, в зависимости от ситуации и настроения, в котором человек с этой песней столкнулся, он может ее по-разному трактовать. 

— В 2022 году вы выпустили свой первый полноценный альбом «Тень первого облака». Расскажите, какая была идея. 

— Мы и правда хотели наконец дойти до полноформатного альбома. Для нас это была в том числе и большая проверка самих себя. За один год собрать материалы и сохранить достаточно сил, чтобы каждую из этих песен довести до конца и привести к общей картинке, — это было для нас непросто. И поскольку это первый такой, можно сказать, концептуальный альбом, нам хотелось, чтобы он нес в себе какую-то общую идею. Ее трудно выразить одной фразой, но мы вдохновлялись фильмами Миядзаки. Нам показалось, что они как раз несут в себе непростой набор эмоций: это и неоднозначная грусть, и неоднозначная ностальгия. В них было всего понемногу, и мы хотели в музыке выразить что-то подобное. Но, опять же, эмоциональное состояние и у нас, и у слушателей в это время было довольно сложным, и нам не хотелось уводить своей музыкой людей куда-то еще дальше в темноту. Большинство этих песен довольно светлые. Например, «Призраки» — это довольно темная песня, но в ней есть танцевальность, что нетипично для нас. Или «Под дождем звезд» — это тоже грустная песня, и в куплетах там есть строчки об отчаянии, но все равно припевы и вообще музыка несут в себе надежду. И конец этой песни тоже такой духоподъемный, нам специально хотелось достичь такого эффекта. 

— Мне показалось, что я впервые в вашей музыке услышала некоторую сказочность, мифологичность. 

— На самом деле во многих наших песнях и раньше, и после этого альбома были какие-то фантазийные образы. У нас часто встречаются звери, фантастические места и в целом события, которые не могут происходить в обычной жизни. Меня лично это привлекает и в книгах, и в кино, и в сериалах. Моменты, в которые люди не могут попасть в обычной жизни, но когда видят это или читают, очень сильно хотят оказаться в этом месте и перенестись туда. И такого рода потусторонние или фантазийные события мне всегда были очень интересны с детства. 

— Я никак не ожидала услышать фит Сироткина и Feduk. Как случилась ваша коллаборация? 

— Я с Федей познакомился случайно, а Максим Макарычев из нашей группы работал с ним пару раз на студии. И как раз таки в студии Xuman Records в Подмосковье мы в первый раз увиделись. И Федя не слышал до этого музыку нашей группы, и я довольно мало его треков знал. Но после личного знакомства мы послушали песни и в общении что-то интересное нашли. Поэтому решили попробовать сделать трек. Мы специально для этого написали демку, отправили Феде. Там были только первые куплет и припев, и Федя ушел думать и сочинять свою часть. Все свои строки, мелодию и текст он написал сам. Уже с готовым материалом пришел к Максу домой, где мы записывали трек. Показал нам, и мы с ходу все вместе стали записывать. Это заняло, наверное, 4-5 часов. Было очень интересно посмотреть, как Федя работает практически без остановок на отдых. Он накидывал кучу вариантов, мелодий, дорожек, из которых мы потом уже выбирали самые удачные и интересные. Мне показалось, что песня вышла нетипичной, причем и для нас, и для него. В этом, наверное, и есть ценность фитов, когда вы можете вместе выйти из привычной зоны и сделать что-то новое. 

— За последний год в российской музыкальной индустрии произошло много изменений. Как они влияют на вас? 

— Сложно, опять же, говорить изнутри, потому что мы как писали песни, старались издавать по релизу каждый год и наращивать количество концертов, так и стараемся. Концертов становится больше. Я думаю, что это связано и с тем, что музыкантов в России осталось меньше, и с тем, что у нас есть какое-то свое закономерное развитие и мы за прошедшие годы просто стали лучше играть технически, увереннее себя чувствовать на сцене и поэтому готовы к более крупным и частым фестивалям. 

— Может ли российская музыкальная сцена развиваться в изоляции? 

— Я думаю, есть и плюсы, и минусы. Плюсы в том, что больше групп становится востребованными и может практиковаться, играть и получать внимание слушателей. Минусы в том, что искусственная конкуренция и искусственное занижение конкуренции часто влияют отрицательно на любую индустрию. Нам нужны сильные конкуренты и хорошие примеры, как строить маркетинговые стратегии, как записывать альбомы. Как записывать, мы, конечно, можем услышать где-то через VPN. Ну и на наших собственных площадках новые песни иногда выходят. Музыку-то мы услышим, но мы не увидим, как международные артисты релизятся, как они делают промо, как ведут себя на сцене, какой звук в зале, какие декорации и видеопроекции они используют. Интернет не способен заменить весь этот реальный опыт. Сейчас мы лишились примеров и конкурентов, и в долгосрочной перспективе нас это будет тормозить. Да, мы оказались в такой ситуации, но сейчас нельзя сидеть сложа руки. Нужно играть, выступать и развивать собственную музыку. 

— В 2023 году вы начали выпускать саундтреки. Как вам этот новый формат работы? 

— Мы написали три саундтрека, и все эти истории вышли по-разному. С сериалом «Алиса не может ждать» было сложнее всего. Мы напрямую не общались с режиссером сериала, нам просто прислали описание, какой должна быть песня. Мы изучили заранее сценарий и все материалы о сериале и ориентировались на свои ощущения, как мы понимаем проект. Затем нам прислали правки, и мы доделывали песню. Например, мы планировали только два куплета, но команда попросила третий, чтобы четче выразить, что происходит в финале сезона. 

С «Громом» было проще, потому что мы с режиссером Олегом Трофимом дружим. Мы довольно непринужденно и легко написали песню. Мы даже с Олегом вместе ее сыграли, у нас есть акустическая версия, с которой связаны очень теплые и дружеские ассоциации. 

А вот для шоу «Подземелья Чикен Карри» Саши Гудкова мы создали песню быстрее всего в истории нашей группы. Саша скинул мне какие-то основные мысли, которые были в эпизоде и которые они бы хотели слышать в треке. Я из них за 15 минут написал текст, а уже на следующий день мы с Максом сделали всю аранжировку и запись вокала. То есть мы за полтора дня сделали Саше готовую песню. И, мне кажется, в этом секрет ее обаяния — вообще не думать о том, какая она должна быть. Мне кажется, вышло неплохо. Она, конечно, шуточная, и мы дико смеялись, когда над ней работали, хотя уже несколько человек писали нам в интернете, что они плачут под эту песню. И она кажется им очень душевной. 

— В 2023 году вы уже выпустили достаточно много синглов. Какие планы до конца года? 

— Мы планируем выпустить EP в этом году. В него войдут треки, которые мы уже выпустили синглами, и новые композиции. Мы постараемся закончить клип на одну из песен. У нас точно будут два больших концерта в Москве и Питере. В VK Stadium и в А2 соответственно. И я думаю, что мы еще немало городов успеем до конца года объездить. На 2024 год мы пока ничего конкретного не планировали, но мы точно не хотим останавливаться. Будем держать себя в форме и писать, показывать новые песни и много играть. 

Над съемкой работали:

Фотограф: Дима Кургузов (Tabu)

Стилист: Татьяна Лисовская

Визажист/парикмахер: Тима Лео

Ассистент визажиста/парикмахера: Илья Чернобавский

​​​​​​​Продюсер: Светлана Родина