Легендарная пара: как компания Nike и Майкл Джордан подсадили весь мир на кроссовки
После того как Мэтт Деймон и Бен Аффлек получили «Оскара» за сценарий «Умницы Уилла Хантинга» (Аффлек при этом стал самым молодым лауреатом в этой категории), пути актеров разошлись почти на 25 лет. Они снова объединили творческие силы лишь в 2020 году, написав сценарий к средневековой драме «Последняя дуэль». Несмотря на звездный состав и актуальную тематику, фильм Ридли Скотта так и не смог окупиться, но Аффлека и Дэймона это не испугало. Наконец-то их многолетняя дружба переросла в совместное творчество — они основали независимую производственную компанию Artist Equity, в которой все затраты и прибыль от фильмов распределяются между всеми участниками проекта. Одной из первых картин компании стала «Air: Большой прыжок», рассказывающая о сделке Nike и начинающего баскетболиста Майкла Джордана в первой половине восьмидесятых.
Сделка, про которую рассказывается в сценарии молодого писателя Алекса Конвери, не самая очевидная для обывателей. Но она прекрасно известна в мире спорта. По сюжету в 1984 году американская компания Nike находится на грани банкротства — их кроссовки покупают только для бега, а в более перспективном баскетболе доминируют Converse и аdidas.
Nike из последних сил пытается распределить скромный бюджет по нескольким баскетболистам, которым планируют предложить эксклюзивное сотрудничество. Однако главный в компании специалист по баскетболу Сони Ваккаро считает, что нужно поставить все деньги на молодого и перспективного Майкла Джордана, которого еще даже не взяли в Национальную ассоциацию баскетбола (НБА). Сделка рискованная, поэтому основатель и гендиректор Nike Фил Найт (Бен Аффлек, который тут еще и режиссер) что-то долго бормочет про совет директоров и активы. При этом интриги в фильме нет — все знают, что Джордан в итоге подпишет контракт и сменит любимые аdidas на Nike.
Почему это важно
Все знают, кто такой Майкл Джордан. После описываемых в Air событий он станет одним из величайших баскетболистов в истории и успешным бизнесменом, и в контексте фильма второе гораздо важнее, чем первое. Однако зачем снимать про его сделку с Nike целый фильм?
Сони Ваккаро, который, по сути, становится главным героем картины, в то время был не корпоративным функционером, а искателем талантов и баскетбольным энтузиастом с обширными связями. Еще в середине шестидесятых он организовал турнир по баскетболу среди колледжей, который в итоге стал одним из самых престижных в США. Много денег ему это не приносило, зато обеспечило связи со всеми тренерами страны.
В 1977 году Ваккаро предложил Nike создать новую линию кроссовок. Те отказались, но сделали встречное предложение: Ваккаро должен был ездить по стране и предлагать тренерам по $5000, чтобы те давали игрокам бесплатные кроссовки Nike. Конечно, от желающих не было отбоя, а Nike получали бесплатную рекламу продукции по национальному телевидению, когда спортсмены выходили на площадку в их обуви. Сначала моральная сторона такой модели вызывала споры, а затем ее стали использовать все.
В 1984 году Ваккаро снова предложил изменить модель взаимодействия с игроками и создать эксклюзивные кроссовки для одного игрока, а не давать всем одинаковую обувь. Так маркетинговая кампания должна была сосредоточиться на личности, а самой подходящей, по мнению Сони, был Джордан. В тот момент он был уже популярным баскетболистом, за ним гонялись Converse и аdidas, но при этом Джордан третий год играл за команду Северной Каролины и не знал, останется ли там еще на год или уйдет в НБА. В Nike не хотели ставить все фишки на того игрока, чьи перспективы были не до конца понятны. Более того, всем было известно, что Джордан предпочитал аdidas и не любил Nike.
Компания использовала всю силу убеждения, чтобы переманить спортсмена на свою сторону. Nike под руководством дизайнера Питера Мура создала легендарные кроссовки Air Jordan в красно-черно-белом цвете, тем самым нарушив правила НБА, согласно которым 51% ботинка должно было быть белого цвета. Компания обязалась выплачивать штраф в $5000 долларов каждый раз, когда Джордан выходил на корт. Более того, Nike предложили спортсмену 25% от продажи каждой пары Air Jordan. Такое уже практиковалось, например, в теннисе, но Джордан стал первым баскетболистом, получавшим процент с продаж. Также компания обязалась выплатить спортсмену $2,5 млн в течение пяти лет.
Nike планировали заработать на продаже Air Jordan $3 млн в течение первых трех лет — в итоге прибыль составила более $126 млн за один год. В 1997 году был создан отдельный Jordan Brand, чья прибыль в 2022 году достигла $5 млрд, из которых баскетболист получил $150 млн — примерно в два раза больше, чем за всю работу в НБА. Контракт Джордана с Nike полностью изменил индустрию и сделал кроссовки одним из самых популярных видов обуви среди неспортсменов.
Air Jordan без Джордана
«Air: Большой прыжок» меняет некоторые детали для достижения драматического эффекта. Прежде всего компания Nike была не в таком плачевном состоянии, как это представляется в фильме. Банкротство ей не грозило, и хоть сделка с Джорданом действительно несла в себе риски, компания готова была потратить на нее $500 000 в год, а не скромные, по корпоративным меркам, $250 000, о которых говорится в фильме, чтобы подчеркнуть плохое положение дел Nike.
При этом главным предметом для споров уже многие годы остается вопрос о том, кто сыграл ключевую роль в заключении сделки. По версии Конвери и Аффлека, локомотивом как сделки, так и всего фильма служит Сони Ваккаро. Все остальные — директор по маркетингу Роб Страссер (Джейсон Бэйтман), гендиректор Фил Найт, бывший тренер Джордана Джордж Ревелинг (Марлон Уайанс), агент баскетболиста Дэвид Фальк (Крис Мессина) — находятся где-то на подпевках, в то время как Ваккаро становится источником всех новаторских идей.
В реальности не все так однозначно, и все участники процесса тянут одеяло на себя, подчеркивая, что участие Ваккаро в сделке сильно преувеличено. Сам Джордан и вовсе считает, что главным человеком, убедившим его подписать контракт с Nike, был его тренер во время Олимпийских игр Джордж Ревелинг.
Более того, после разговора с самим Джорданом, Аффлек расширил роль матери спортсмена Делорис в исполнении Виолы Дэвис. Именно она играла ключевую роль в переговорах и часто говорила сыну, как поступить, а тот послушно выполнял ее указания. Правда, идея включить в контракт с Nike проценты с продаж принадлежала все-таки не Делорис, как это описывается в фильме, а самой компании.
Одновременно режиссер и сценарист приняли нестандартное решение не включать самого Майкла Джордана в фильм. Мы видим знаменитого баскетболиста только в нескольких сценах, где его показывают со спины. Сам Аффлек отмечает, что личность Джордана слишком грандиозна. А Конвери подчеркивает, что не писал биографию Майкла Джордана, а пытался сосредоточиться на других вещах.
При всем уважении к баскетболисту, он далеко не первая легендарная личность, изображаемая на большом экране, поэтому аргумент о его излишней грандиозности звучит вяло. С одной стороны, Аффлек мог просто перестраховаться — у Джордана столько фанатов, что они в любом случае чем-нибудь будут недовольны, поэтому проще и вовсе исключить его из уравнения. С другой, вполне может быть, что они не договорились со спортсменом по поводу актера (в итоге в картине Джордана играет Дэмиан Янг) или размера вознаграждения за использование образа баскетболиста. Так или иначе, отсутствие Джордана на экране наводит скорее на мысли о потенциальных судебных разбирательствах, которых хотелось избежать, чем об оригинальной художественной идее.
Капиталистическая ностальгия
В противовес прошлогодним антикапиталистическим фильмам («Треугольник печали», «Меню», «Достать ножи: Стеклянная луковица») в этом году как будто бы пошел обратный процесс. Всего в течение месяца вышло несколько развлекательных фильмов о благородных капиталистах на пути к заветной цели, то есть к обогащению. Так, «Тетрис» Джона С. Бейрда рассказывает, как американский предприниматель Хенк Роджерс (Тэрон Эджертон) пытался заполучить права на популярную игру в великом и ужасном Советском Союзе. Картина оправдывает свою незатейливую фабулу глубиной человеческих отношений — Хэнк и изобретатель «Тетриса» Алексей Пажитнов были двумя маленькими людьми, которые пытались выжить в рамках жадной до наживы системы.
Аффлек тоже пытается зайти с этой стороны: в конце фильма кажется, что новый шаг в спортивном маркетинге случился исключительно из-за веры людей друг в друга. Ваккаро верил в Джордана, основатель Nike верил в Ваккаро, а все остальные сотрудники верили в успех, и таким образом все вместе исполнили американскую мечту.
Однако в конце это более или менее светлое чувство подавляется холодными цифрами — в последних кадрах зрителям рассказывают, кто и насколько обогатился благодаря сделке. Оптимистичные ремарки о том, что какая-то часть денег ушла на благотворительность, не избавляет от тяжелого чувства, что все эти два часа обеспеченные люди просто ломали голову над тем, как заработать еще больше. Фильм Аффлека о зверином оскале капитализма под прикрытием яркой меморабилии из восьмидесятых выглядит морально устаревшим. Тем более что сегодняшний мир, стоящий на грани финансового кризиса и глобального потепления, — прямое следствие подобного типа мышления.
Некоторые американские критики уже прочат Air номинацию на «Оскар». Картина действительно получилась развлекательной, хоть и местами затянутой — несмотря на красноречивый саундтрек из хитов восьмидесятых, смотреть на нервных мужчин, обсуждающих очередной бизнес-ход в безликих интерьерах, со временем становится скучно.
Сценарий Конвери ни разу не уходит дальше типичных приемов подобных биографических драм, но при этом ему ловко удается объяснить тонкости сделки даже тем, кто ничего не понимает в спорте. Изначально фильм создавался для стриминга Amazon, и там бы проект смотрелся гораздо органичнее, нежели в кинотеатрах, и уж тем более в оскаровской гонке, до которой все-таки еще далеко.
Аффлек не раз доказывал, что может снимать крепкое зрительское кино и даже получить за это «Оскара» (в 2013 году за «Операцию «Арго»), однако в данном случае ему нечего предложить, кроме наивной ностальгии по американской мечте.