Волшебник и малышка: как люди выгорают из-за несоответствия своих субличностей

Субличности и социальные роли 

Термин «субличность» широко используется в таком направлении психотерапии, как психосинтез, его ввел в обращение итальянский психотерапевт Роберто Ассаджиоли. Мы можем заметить проявления того, что у нас есть субличности, когда ведем внутренний диалог, спорим сами с собой, иногда и вслух; когда мы в ситуациях важных решений вдруг раздваиваемся, например на «Аленушку» (предостерегает не пить из козлиного следа) и «Иванушку» (настаивает на том, что будет пить из следа, потому что испытывает невыносимую жажду). Я вообще люблю сравнивать субличности с персонажами какой-нибудь сказки, которые живут в нас одновременно. Идеально, если мы живем всеми своими субличностями, то есть каждая наша субличность может поучаствовать в нашей жизни, выразившись в одной или нескольких социальных ролях. Роли — то, что дает субличностям возможность показать себя, выйти вовне; это то, как мы проявляем себя и какие реакции получаем на свои проявления. 

Важно понимать разницу между субличностями и социальными ролями. Субличности — это «части нас», «разные мы», которые существуют в нас, даже когда мы находимся в одиночестве. Мы можем «не быть знакомыми» с некоторыми из них, а другие можем любить и часто их использовать. Социальные роли, повторюсь, это проявление субличностей во внешней жизни, с другими людьми. 

Например, у Дмитрия есть субличность, которую можно назвать «волшебник». Эта субличность любит все смешное, необычное и удивительное. «Волшебник» Дмитрий умеет разыгрывать, удивлять и радовать людей. Эта субличность проявляется в социальной роли «воскресного папы», когда Дмитрий водит детей на прогулки и там придумывает интересные игры и квесты, и в социальной роли «души компании»: когда Дмитрий появляется в гостях у своих друзей, атмосфера сразу оживляется. (Конечно, у Дмитрия есть и другие субличности, и он необязательно будет вести себя с детьми и друзьями только так. Например, в роли папы может выступать и его субличность «харизматичный вождь», которого слушаются с первого слова.) 

Риск выгорания возрастает, когда какая-либо субличность не находит себе подходящей роли. Например, Дмитрий устраивается на работу со строгими регламентом и начальством, где он не имеет возможности даже изредка повеселить или удивить окружающих. От него требуют четкого выполнения функционала, а все, что выходит за эти рамки, рассматривают как нарушение. Дмитрий может использовать другие свои субличности, а «волшебнику» придется находить себе роли вне рабочих часов. В принципе, это вполне допустимо. Однако субличность «волшебника» для Дмитрия важна, и она будет искать возможности проявить себя не только в роли папы и друга. Поэтому, если на работе ее проявления совсем не приветствуются, атмосфера в команде всегда формальная и бесстрастная, Дмитрий будет выгорать быстрее. Гораздо лучше, если отношения в коллективе позволят Дмитрию хотя бы раз в час перекидываться с коллегами парой шуток — от этого он будет работать не хуже, а лучше. 

Рассмотрим два конкретных примера того, как люди выгорают из-за конфликта субличностей и ролей, и подумаем, что с этим можно сделать.

Малышка и мама 

Лена работает в офисе компании, сочетающей много видов деятельности: рекламное агентство, издательство, организатор конференций. Сама Лена также выполняет целый ряд разнообразных задач. Ее график предполагает постоянное общение: с коллегами, клиентами, партнерами компании. По общему мнению, Лена справляется прекрасно. Она слывет «доброй феей» агентства, работая в нем больше десяти лет, со дня основания. Хрупкая и легкая, улыбчивая, Лена находит общий язык с кем угодно. У нее нет отдельного кабинета, ее рабочее место расположено так, чтобы в любой момент любой мог подойти и пообщаться, задать вопросы, дать поручение, что-то обсудить. Все привыкли к этому — включая и саму Лену. 

Но когда Лена приходит домой, она падает без сил. У нее часто болит голова. У Лены не осталось сил на любимые хобби. Она отказывается переезжать к своему постоянному партнеру, хотя тот часто предлагает ей пожениться, а уж о детях и думать боится. Мы пришли к выводу: Лена устает от людей. Она «стирается» о свою работу, несмотря на то, что работа любимая. Лена выгорает. 

На наших сессиях мы выявили две субличности Лены. Одна из них — «любимая малышка». Лена была младшим ребенком в семье, ее все баловали, а она — всех радовала, и это не стоило ей никакого труда. «Малышка» может позволить себе немного пошутить и пошалить, ее все любят просто так, безоценочно, за то, что она есть. Быть милой «малышкой» приятно, это дает свободу и защищенность, ощущение тепла и принятия со стороны окружающих. Лена быстрая, невысокая и худощавая, с озорными кудряшками, часто улыбается. На первый взгляд, субличность «любимой малышки» нашла себе отличную социальную роль на Лениной работе. Ей все рады, и она неутомимо порхает здесь и там. 

Вторая субличность Лены — «общая мама». Лена чуткий и эмоционально зрелый человек, ей нравится заботиться о других, видеть чужие желания и потребности, находить между ними баланс. И эта субличность играет на ее работе главную социальную роль. Ведь на Лене лежит большая ответственность, прежде всего — эмоциональная: она связывает людей в коллективе, предотвращает конфликты и недоразумения, от ее посредничества зависит эффективность взаимодействий между разными отделами. Лена не может расслабиться ни на минуту. Получается, что субличности «малышки» и «мамы» играют не те социальные роли, в которых они могут вполне проявить себя, а те, которые удобны окружающим. «Малышка» не может покапризничать, а «мама» не должна выглядеть слишком уж взрослой и усталой. Эта двойственность Лениной роли на работе и обусловливает выгорание: «ты должна быть для всех милой и легкой — и при этом оставаться общей опорой». 

Заметьте: в сложившейся ситуации никто не виноват. Лена сама взяла на себя эти роли, а коллектив охотно согласился, чтобы она их сочетала. Ей нравится и то и другое: и быть общей любимицей, получать комплименты, чувствовать себя юной и полной энергии для общения; и быть незаменимой, человеком, на котором все держится. 

Причина происходящего в том, что Лена очень боится одиночества. Рабочий коллектив стал для нее своего рода семьей, в которой она — и «дочка», и «мама» одновременно. Из-за этого она сильно перерабатывает, очень устает, ей не хватает сил ни на какую другую жизнь вне работы. Поэтому нет и желания создать собственную семью: бессознательно Лена ощущает, что одна семья у нее уже есть и забот хватает. 

Подобный конфликт субличностей и ролей может иметь глубокие причины, лежащие в прошлом опыте. Однако нашей целью было разобраться в происходящем здесь и сейчас, а для этого не всегда нужно обращаться к прошлому. Мы с Леной работали с ее актуальными проблемами, решение которых находилось на границе внешних и внутренних факторов выгорания. Вот какие действия мы предприняли. 

• Осознать свои страхи. Лена осознала, что боится одиночества и отвержения, подсознательно считает, что должна быть незаменимой. Поэтому она боялась поговорить с коллегами о переработках и условиях труда: ведь они будут разочарованы, если узнают, что она не только «Лена-солнышко». Когда она все-таки решилась, неожиданно (для нее) коллеги наперебой стали предлагать ей другие, менее изматывающие форматы отношений. Выяснилось, что они давно заметили, что Лена не очень хорошо себя чувствует, и забеспокоились. По итогам разговора с руководителем Лене был выделен отдельный кабинет. До сведения коллектива довели новые должностные инструкции, связанные с обязанностями Лены, чтобы коллегам было легче понимать, где границы, за которыми они кончаются. 

• Не смешивать роли. Разные субличности требуют разных ролей — то есть разного поведения, разных проявлений вовне. Если ты — «малышка», тебе можно капризничать и быть экстравагантной. А если ты «мама» — необязательно все время улыбаться и порхать, достаточно просто заботиться (в том числе и о себе). 

Я предложил Лене почаще осознавать, какая из ее субличностей сейчас находится «на сцене». Например, Лене нравятся моменты, когда она пьет кофе с коллегами, шутит и между делом решает какие-то проблемы. В это время она — «малышка», может пококетничать, похвастаться сумочкой, рассказать анекдот. Большую часть рабочего дня Лена — «мама». Это значит, что она может оставить дверь кабинета открытой — для забот о коллективе, а может и закрыть ее, если хочется сосредоточиться на работе. 

Кроме того, переходя от одной роли к другой, стоит делать паузы — как актер, который сначала снимает один костюм, а потом уже надевает другой. Лене (и всем нам) тоже нужно время на переодевание и настройку. 

Выгорание возникает именно из-за того, что напряжения разных ролей смешиваются и накапливаются, не обретая выхода. Переходя к роли, в которой играет субличность «мамы», можно потянуться и сказать себе (или вслух) что-то вроде: «Ну, я пошла руководить». Приступая к роли, где задействована субличность «малышки» — например, встряхнуться и сделать перед зеркалом несколько танцевальных па. Главное, снять напряжение и телесные особенности предыдущей роли, прежде чем переходить к следующей. 

Эти приемы помогли Лене перестать выгорать и получать больше удовольствия от работы и жизни. Кроме того, Лена сохранила отношения со своим партнером, и скоро у них родится настоящая малышка. 

Растерянный, злой, старательный 

Константин родился в маленьком шахтерском городке с высокой преступностью. Рос в полукриминальной среде, привык решать все силой. При этом его отец умер, когда Костя был еще подростком, а мать полагалась на старшего сына как на взрослого помощника (в семье росли еще две младшие сестры). В детстве Костя часто чувствовал как ответственность за семью, так и неуверенность, беспомощность, страх. Отслужив в армии, Костя поступил на работу в супермаркет, сделал карьеру с низов. Сейчас Косте тридцать два, и для дальнейшего продвижения необходимо получить высшее образование. Косте трудно учиться, он чувствует себя чужим среди «этих умников», ощущает растерянность, злость, хочет «послать все к черту». 

У Кости есть несколько субличностей, среди которых: «растерянный», «злой и агрессивный, способный за себя постоять», «старательный». В ситуации стресса активизируются первые две. Костя чувствует себя слабым и неуверенным, но не может попросить о поддержке, так как не имеет подобного опыта. В детстве ему было некого просить, и приходилось справляться самому. При этом и прямая агрессия Косте уже не поможет, потому что вопросы на том уровне, до которого он дорос, не решаются кулаками (как во дворе или в армии). В жизни Кости сейчас находится социальная роль только для третьей субличности, «старательного»: это социальная роль перспективного, подающего надежды, растущего работника-карьериста, готового успешно учиться. Но так как первые две субличности вынуждены сидеть без дела, а социальная роль оказывается очень сложной (учиться Косте непросто, он не так успешен, как хотелось бы), то он устает и выгорает. 

Мы видим конфликт между ролями и субличностями Кости. Его агрессивная субличность позволила ему пробиться, но теперь для нее не находится ролей. Это происходит потому, что Костя не умеет конструктивно трансформировать свою агрессию: он может либо превратить ее в непосредственную реакцию (удар, ругательство), либо совсем подавить. Бить и браниться в его новой среде уже не принято, поэтому Костя не использует свою агрессию и не может извлечь из нее энергию, необходимую для развития. 

То же самое происходит и с субличностью «растерянного подростка»: она не может найти для себя подходящей социальной роли. Когда он рос, слабость могла ему дорого обойтись, и ее приходилось прятать. У Кости нет опыта конструктивной слабости, когда человек ищет и находит помощь у других людей. 

Выход для Кости — учиться находить роли для своих субличностей. 

• Просить о помощи и поддержке. Сейчас Костя учится. В этих условиях он вполне может вслух сказать о своем непонимании, пойти к преподавателю и попросить уделить ему чуть больше внимания. Также не случится ничего страшного, если он будет иногда просить своих соучеников о небольших разъяснениях по ходу семинара. Больше коммуникации — меньше самодостаточности. «Растерянная» субличность находит для себя социальную роль «ищущего ученика», а эта роль нравится окружающим, так как предполагает ответную роль «мудрого наставника». Назовите мне человека, который откажется побыть полминуты в роли учителя, объясняя непонятное слово или логическую связку. 

• Научиться трансформировать энергию агрессии, не переводя ее в непосредственные реакции. Проще говоря, разозлившись — не бить, но и не подавлять желание ударить, а делать что-то третье. Что Константин будет делать в моменты, которые раньше требовали кого-то поколотить, а теперь заставляют его подавлять чувства? Косте нужно найти свою, присущую именно ему роль для своей «агрессивной» субличности. 

Существует много упаковок для цивилизованного выражения агрессии. У разных людей они разные. Например, иронизировать, говорить тише и отчетливее, сжимать кулаки в карманах или продумывать выигрышную комбинацию, чтобы взять верх, и т. д.