Модель бога: что мы узнаем о Пелевине из нового документального фильма о его жизни

К своему 60-летию Виктор Пелевин пришел не просто культовым писателем, чьи романы выходят каждый год стотысячными тиражами, он создал вокруг себя миф и сам стал легендой. Последние двадцать лет Пелевин не появлялся на публике, не давал даже письменных интервью, не комментировал слухи о себе иначе, чем в текстах своих романов. 

В фильме «Пелевин» петербуржский репортер Родион Чепель, автор документальной картины «Дуров», задается тремя вопросами: «Почему он исчез? Как ему это удалось? И кто он вообще такой, этот самый известный и самый загадочный русский писатель?» 

Надо отдать должное Чепелю, вопросы он ставит реальные и последовательно старается на них ответить. Никаких невыполнимых обещаний показать настоящего Пелевина в фильме нет, а вот неизвестные прежде фотографии, которые на данный момент можно считать последними фотодоказательствами существования писателя, есть.

Журналист изучил архивы, поработал с базами данных, почитал ранние работы прозаика и поговорил с людьми, которые хорошо знали Виктора Пелевина лично. Нельзя сказать, что раньше никто этого не проделывал. Десять лет назад, когда в окололитературных кругах впервые заговорили о том, что, возможно, никакого Пелевина не существует, а романы за него пишет группа редакторов и искусственный интеллект, подобный документальный фильм «Писатель П. Попытка идентификации» снял к пятидесятилетию писателя режиссер Борис Караджев. 

Руководитель документальной мастерской ВГИКа пошел как раз таким путем — поговорил с людьми, лично знавшими Виктора Пелевина, его одноклассниками, однокурсниками, преподавателями, коллегами-писателями и критиками. Некоторые из них — например, футуролог и IT-разработчик Сергей Москалев — друг Пелевина с юности, литинститутский товарищ Виктор Куллэ или китаист Бронислав Виногродский, с которым Пелевин впервые поехал в Китай по буддийским и даосским монастырям, — появляются и в фильме Родиона Чепеля, причем рассказывают те же самые истории (что неудивительно, новых у них за десять лет не появилось, они Пелевина и сами больше не видели). 

В фильме Чепеля друг детства Пелевина Евгений Петренко, Сергей Москалев и Виктор Куллэ немного рассказывают о детстве писателя в коммуналке на Тверском бульваре и учебе в престижной английской школе № 31 (сейчас это гимназия имени Капцовых № 1520), о строгом отце — кадровом офицере ПВО и преподавателе военной кафедры в Бауманке, также о семейном переезде в Северное Чертаново, о поступлении в Московский энергетический институт и первых попытках творчества, об увлечении Кастанедой и осознанном стирании биографии. Китаист Виногродский, художник Гермес Зайготт и — неожиданно — ветеран ФСО России Игорь Чечеткин рассказывают о поездке Пелевина в Китай и его погружении в восточную философию, буддизм и изоляцию.

Чепель оформляет собранную фактуру (прямо скажем,  небогатую) гораздо ярче и живее, чем Караджев 10 лет назад. Фильм «Пелевин» сделан в жанре анимадок — это особый вид документалистики, где факты сочетаются с анимацией, причем мультипликационные сюжеты не просто иллюстрируют сказанное, они выстроены как самостоятельные драматургические линии фильма. Ведь невозможно традиционным способом показать, как аспирант МЭИ Пелевин, работая в троллейбусном парке над какими-то техническими разработками, параллельно придумывает фантастические миры, а нарисовать — можно. Другие известные примеры анимадока — французский «Персополис» по автобиографическому комиксу Марджан Сатрапи о взрослении в Иране во время исламской революции и биографический фильм «Знаешь, мама, где я был» (в мировом прокате Rezo), снятый сыном Резо Габриадзе об отце.

Пелевинские миры для фильма рисовала та же студия «Жи-Ши», что делала Земфире клип на композицию «Остин» с альбома «Бордерлайн», так что стилистику тоже можете себе представить.

Все ищут с ним встречи, но никто его не видит. Что это за модель? Это модель бога

Чего практически  нет в фильме Чепеля, так это литературного контекста. «Вооружась словами, мы идем в поход за истиной», — писал Пелевин в рассказе «Запись о поиске ветра». Родион Чепель наставления своего героя игнорирует и отправляется на поиски писателя без всяких слов. Пара цитат из книг, мелькнувшие в кадре обложки и короткий разговор с бывшим редактором Пелевина Ольгой Аминовой, и то не о книгах, а о манере работы — вот и вся «киношная литература». 

Хотя Ольга Аминова очень точно резюмирует пелевинский замысел: «Все ищут с ним встречи, но никто его не видит. Что это за модель? Это модель бога. Ее очень удобно использовать, и это работает. Пелевин, на мой взгляд, из тех авторов, кто четко понимает, что сначала нужно создать бренд. А потом бренд будет работать без участия автора. Есть только текст». 

Чепель всеми силами пытается обойтись без текстов. Даже литературного критика Галину Юзефович Чепель расспрашивает не о творчестве Виктора Пелевина, а о феномене его популярности. Писатель всю жизнь предлагал свои повести и романы вместо деталей биографии, но журналист настойчиво пытается отделить автора от его произведений, до последнего игнорируя тот очевидный факт, что больше всего Пелевина, разумеется, в книгах Виктора Пелевина. 

Фильм Родиона Чепеля можно считать введением в биографию Пелевина «для чайников» (так писали в те времена, когда еще можно было договориться о встрече с Пелевиным в модном японском ресторане и взять у него интервью для русского Vogue, как сделала еще одна героиня фильма — Алена Долецкая). Это фильм для нового поколения читателей Пелевина, которые пока еще ничего о нем не знают. Как он смог исчезнуть из интернета? Очень просто: он не исчезал из сети, он в ней не появлялся. Он прочитал и воспринял Кастанеду, учившего не оставлять следов,  еще до того, как Цукерберг придумал свою социальную сеть. 

Как же он стал таким известным писателем? До социальных сетей в стране были книгоиздательские сети. Первая большая вещь Пелевина — роман «Омон Ра» — был напечатан в журнале «Знамя», у которого в 1992 году был тираж почти полмиллиона экземпляров (в фильме говорится про 162 000 экземпляров, не верьте, на обложке значится 450 000), и с тех пор  писатель работал, работал и работал. 

Родион Чепель своим фильмом отвечает на все самые очевидные вопросы о писателе Викторе Пелевине, пунктиром проходится по его основным предсказаниям и дает главным романам Пелевина определения, больше похожие на хештеги. 

Если Антон Желнов в фильме о другом современном классике Владимире Сорокине пытался показать художественный мир писателя, Родион Чепель искал иного. Ему, журналисту, очень бы хотелось знать, где находится сейчас Виктор Пелевин и чем он живет, но, завершив свое расследование, он все-таки признает, что это знание ничего бы ему не дало: «Я понимаю, что с Пелевиным не имеет смысла разговаривать, он текст». 

Словно подтверждая справедливость сказанного, в фильме метафорически появляется Виктор Пелевин: в последней анимационной истории и сам Родион Чепель, и зрители оказываются на навозном шаре пелевинских скарабеев из романа «Жизнь насекомых». Авторы фильма словно соглашаются, что все наши знания о мире и о себе как части мира — это всего лишь навоз, который ты толкаешь впереди себя, не осознавая, что сам на него налип, и все-таки отправляют своих зрителей читать Пелевина.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции