«Разные инструменты давления на жертву»: чем различается буллинг у детей и взрослых

Тема взрослого буллинга по-прежнему остается табуированной. При этом в российских школах с травлей наконец начали бороться — и опыт школ может помочь представителям HR-служб начать разговор на непростую тему в собственной организации.

Зачастую родители тех детей, которые уже становились жертвами или свидетелями травли в школе (на самом деле свидетелей тоже можно считать жертвами — просто их травма, как правило, не так ярко выражена), более открыты информации о травле и во взрослой среде. Они понимают важность профилактической работы и поддерживают ее. 

Природа буллинга всегда одна, различаются формы, которые он принимает во взрослой и детской среде. Кроме того, взрослые и юные агрессоры, как правило, используют разные инструменты давления на жертву. У детской травли обычно одна доминирующая причина — стремление самоутвердиться. У взрослой спектр причин может быть куда шире: от желания противостоять организационным изменениям или заполучить как можно больше материальных благ до пресловутого стремления «разделять и властвовать». 

Благодаря доступным, хотя по-прежнему немногочисленным, исследованиям, проведенным в последние несколько лет, есть возможность сравнить 7 ключевых показателей, характерных для детской и для взрослой травли. Увидеть общие паттерны и различия, которые важно учитывать при формировании специальных антибуллинговых программ и подходов для компаний и отдельных сотрудников. 

1.     Распространенность травли  

Буллинг одинаково сильно распространен как среди взрослых, так и среди детей. Причем вероятность столкнуться с ним во взрослом возрасте (68%) даже выше, чем в детском (52%). 

При этом на поведение подростков может влиять физиологическое взросление, и интенсивность школьной травли,  как и степень вовлеченности в нее, часто варьируется от одной возрастной группы к другой. Так, к примеру, пик травли приходится на 6–8 классы, ее частота заметно снижается в старших классах. Связано это с тем, что подростки находят себе друзей по интересам, в их жизни появляется все больше внешкольных занятий, позволяющих социализироваться. А вот травля сексуализированного характера, по понятным причинам, начинается с 8–9 классов, тогда как травля по национальным признакам «переходит» из одной возрастной группы в другую. 

Пример из жизни. Динара родилась в Узбекистане. Ее мама была русской, а папа узбеком. Внешне она отличалась от большинства детей более светлой кожей и цветом волос, поэтому в узбекской школе ее часто дразнили «русской». Когда Динаре было 10 лет, ее семья переехала в Россию. Но и российские дети не сразу приняли девочку. Она очень старалась найти друзей, стать «своей», и со временем ей это удалось. Поэтому, когда в класс пришла девочка Хадижа, уроженка Таджикистана, и попыталась подружиться Динарой, та резко ее отвергла и стала обзывать. Вскоре к травле присоединились другие ребята. Хадижа очень страдала и не понимала, почему ее дразнит девочка, более похожая на нее, чем другие одноклассники. А Динаре просто было очень важно держаться подальше от «чужих», чтобы сохранить с таким трудом отвоеванное место в детской иерархии.

2.     Психологическая vs физическая травля

С возрастом травля становится более «интеллектуальной», принимая различные формы, не связанные напрямую с физическим насилием: во взрослой среде в 3 раза чаще встречается психологическая агрессия и в 5 раз реже — физическая. 

Согласно данным проекта «Травли.нет», в детской среде любой вид травли рано или поздно начинает сопровождаться физическим насилием — как правило, чтобы перейти от вербальной к физической агрессии, группе учеников 6-8 классов требуется месяц.

3.     Игнорирование проблемы 

Если принять во внимание предыдущий показатель, становится проще объяснить, почему среди учителей гораздо больше тех, кто понимает, что происходящее — травля. Действительно, физическое насилие сложно не считать насилием. 

При этом практически каждому второму руководителю компании сложно разобраться в тонкостях буллинга во взрослой среде. Физическое насилие здесь встречается значительно реже, а психологическое в большинстве случаев остается безнаказанным. 

Возникает вопрос необходимости самостоятельной калибровки внутреннего компаса, который зачастую сбит даже у профессуры лучших  бизнес-школ, где до сих пор можно услышать шутки с сексистским подтекстом, вроде: «Это так же просто как 90–60–90».  Казалось бы, мелочь, но аудитории с преимущественно мужским составом слушателей такая шутка может дать предпосылки для буллинга.  

В любом случае, вне зависимости от уровня осознанности учителей или руководства в половине случаев никто не пытается остановить буллинг — ни в школе, ни в бизнес-организации.

4.     Провоцирование буллинга руководством

В школах в разы реже, чем в бизнес-организациях, буллинг провоцируют вышестоящие. Иногда учителя могут инициировать травлю детей «в воспитательных целях»*. Но в целом они становятся ее зачинщиками в 3 раза реже, чем руководители и собственники компаний, чей спектр мотивов весьма широк. Руководители взрослых коллективов могут как осознанно играть роль кукловодов, так и неосознанно  транслировать агрессивную политику поведения по отношению к подчиненным. 

*В образовательной среде до сих пор бытует представление о том, что травля в детском коллективе не является чем-то опасным, поэтому взрослым не следует вмешиваться. Столкновение с насилием якобы закаляет характер и учит постоять за себя. На самом деле эти установки ошибочны: травля не несет никакого положительного эффекта, она не закаляет, а ломает личность. 

5.     Проактивная роль учителей и руководства в прекращении и профилактике буллинга 

Школа, как учреждение, где проблема буллинга поднимается гораздо чаще, в том числе родительским сообществом, демонстрирует большую готовность к профилактической работе, связанной с недопущением травли. 

6.     Уровень замалчивания травли

Уровень замалчивания катастрофически высок в бизнес-организациях, что в целом может быть связано с отсутствием «инфраструктуры» — штатный психолог есть далеко не во всех компаниях (в отличие от школ), как и служба комплаенса и HR отдел.

7.     Взаимопомощь

Проблема недостатка взаимопомощи напрямую связана с проблемой насилия. Дети и взрослые, которые всю жизнь проводят в агрессивной среде (являются свидетелями домашнего и иного насилия), могут не заметить, что рядом с ними кого-то унижают, потому что их порог чувствительности к насилию уже нетипично высок. Иногда дети, как и взрослые, не могут вовремя распознать того, что с ними происходит. 

Этот фактор несет в себе как плюсы, так и минусы. С одной стороны, человек, который имел негативный опыт и был жертвой буллинга, даже в ситуации объективного ущемления его прав оказывается более стрессоустойчивым. Однако эта же сниженная чувствительность может сыграть с нами злую шутку — не дать вовремя распознать агрессию и сказать ей «стоп».