Палеоразум: как аборигенное мышление дает новый взгляд на мир и западную культуру
Тайсон Янкапорта представил символы пяти способов мышления, из которых складывается картина мира аборигенов. Мышление историями отражает роль нарратива в памяти и передаче знаний. Мышление родства основано на связи одного элемента с другими и контекстом. Мышление сновидений использует для работы со знанием метафоры и соединяет абстрактное знание с осязаемым. Мышление предков позволяет достичь глубокого вовлечения — оптимального состояния для концентрации и обучения. А мышление паттернами рассматривает системы, их тенденции и закономерности.Эти пять способов мышления, как пять пальцев на руке, обеспечивают целостный подход к обретению знания.
Древнегреческие философы работали в основном с устным языком. Даже когда они стали всее записывать, они зачастую облекали свои тексты в форму диалогов, напоминавших о беседах, которые они вели. Платон рассказывал историю изобретения письма, дарованного одному египетскому фараону божеством по имени Тот. Потрясенный фараон стал жаловаться, что это изобретение уничтожит человеческую память, однако Тот настоял на своем, после чего устная традиция начала отмирать. Возможно, в этом древнем когнитивном перевороте было намного больше деталей, которые записывались на протяжении тысячелетий, однако все эти знания оказались утрачены вследствие гибели Александрийской библиотеки. Мораль этой истории заключается в том, что, если вы доверяете память каким-то иным методам, помимо устной традиции, информацию непременно нужно копировать.
Современная наука о мозге проследила, как печатная грамотность меняет человеческий мозг. Это прямо-таки катастрофический процесс, в рамках которого нейронные сети и связи между различными областями мозга перестраиваются, становясь в лучшем случае неэффективными, а в худшем — просто ненормальными. Я, кстати, вовсе не призываю людей или общины бросить учиться писать. Я не отвергаю с порога определенный вид познания и культурную традицию, что было бы сродни призывам к этноциду, а это всегда плохая идея. Я просто хочу сказать, что полезно совмещать разные вещи и не класть все когнитивные яйца в одну корзину: тогда ваш мозг будет лучше функционировать. Более того, не стоит облекать все ваши культурные знания в печатную или цифровую форму. Архивы — это здорово, но они не вечны. Египтяне узнали это на собственном печальном опыте.
Единственный устойчивый способ долгосрочного хранения данных — доверить их отношениям, глубоким связям между поколениями людей, выступающих в роли хранителей живых ландшафтов: все это укоренено в мощной устной традиции. Такой подход не заменяет печатное слово, а великолепно дополняет его — обе системы могут не просто сосуществовать, но и поддерживать друг друга. Отношения между системами так же важны, как и отношения внутри них. Устные традиции, основанные на глубоких связях, представляют собой способ мышления, поддерживающий ваши знания в биологических децентрализованных сетях и обеспечивающий защиту от диктаторов, которые могут решить сжечь ваши библиотеки. Они также когнитивно сочетают различные вещи и дают вашему мозгу возможность перестроиться на более здоровой основе. Я называю такой способ думать «мышлением родства» (kinship-mind).
Мышление родства — это способ улучшить и сохранить память в отношениях
с другими. Если вы узнаёте что-то вместе с другим человеком или от него, то это знание помещается в отношения между вами. Вы сможете легко к нему вернуться, когда вы вместе, а будучи порознь — вспомните это знание, подумав о том человеке или произнеся его имя. Такой способ мышления и воспоминания не ограничивается отношениями с людьми.
Символ мышления родства показывает связанность двух элементов — ими могут быть места, люди, знания или любое их сочетание. Возможно, даже синапсы. Два различных субъекта образуют пару, связанную отношениями, которые отражает линия в центре. Кроме того, каждый субъект связан со множеством других пар, благодаря чему отношения приобретают динамичность и способность реагировать на изменение контекста. Между индивидуальностями каждого из субъектов в каждой паре и их взаимозависимостью в сети пар присутствуют напряжение и баланс.
В аборигенных мировоззрениях отношения играют первостепенную роль в передаче знаний. Никакие обмен или диалог невозможны до тех пор, пока не будут выполнены протоколы установления отношений. Кто ты? Откуда ты? Что тебе здесь на самом деле нужно? Откуда происходит знание, которым ты обладаешь, и кто поделился им с тобой? Как это знание можно применить в этом месте, и какое воздействие оно может оказать? Какое воздействие оно оказало в других местах? С какими другими знаниями оно связано? Кто ты такой, чтобы все это говорить?
В нашем мире ничто не может быть познано или даже существовать вне отношений с другими вещами. Еще более значимо то, что важны не столько сами взаимосвязанные вещи, сколько силы связи между ними. Мы существуем, чтобы строить эти отношения, которые создают энергию, поддерживающую творение. Когда знание упорядочено по линиям этих сил связи, оно устойчиво даже в масштабе глубокого времени.
Мышление родства — один из пяти различных способов мышления, которые оба-мы до настоящего момента вместе исследовали в наших беседах. Было бы полезно дать им краткие определения.
В аборигенных картинах мира ничто не существует вне отношений с чем-то другим. Не бывает изолированных переменных: каждый элемент нужно рассматривать в связи с другими элементами и контекстом. Сферы знаний интегрированы, а не обособлены. Отношения между знающим и другими знающими, местами и ключевыми хранителями знаний играют ключевую роль. Они обеспечивают обмен памятью и устойчивость систем знания. Наблюдатель не пытается быть объективным, он интегрирован в систему, которая обладает разумом и наблюдает саму себя.
Это образ мышления историями (story-mind), который отражает роль нарратива в памяти и передаче знаний. Это самый мощный инструмент запоминания, особенно в осмысленной связи с местом. Именно так в Австралии на протяжении тысячелетий действовали тропы песен, которые использовались для хранения знаний в историях, начертанных на земле и отраженных в ночном небе. Этот вид мышления включает беседы как метод производства и передачи знаний. Сегодня он также служит для оспаривания больших нарративов и историй.
Это изображение мышления сновидений (dreaming-mind), которое использует для работы со знанием метафоры. Кружок слева представляет абстрактное знание, кружок справа — осязаемое знание. Линии сверху и снизу отражают коммуникацию между этими физическим и нефизическим мирами, которая осуществляется посредством метафор. Это изображения, танец, песня, язык, культура, предметы, ритуалы, жесты и т. д. Цепочки обратной связи между мирами необходимо дополнять практическими действиями.
Это изображение мышления предков (ancestor-mind), которое всё — про глубокое вовлечение, связь с безвременным состоянием души или «состоянием альфа-волн», оптимальным состоянием мозга для обучения. Мы можем достичь этого состояния посредством большинства видов аборигенной культурной деятельности. Его отличает полная концентрация, вовлеченность и потеря чувства линейного времени.
Мышление предков может включать в себя иммерсивную визуализацию и экстракогнитивное обучение — например, получение знания через откровение во сне
или наследование знания в клеточной памяти.
Это изображение мышления паттернами
(pattern-mind), которое рассматривает системы в целом, а также тенденции и регулярности в их рамках, и использует всё это для формулирования точных предсказаний и поиска решений сложных проблем. На картинке видны три линии, каждая из которых разделена на три части, причем каждая часть — это линия из символа мышления родства, состоящего из двух элементов, связанных какими-либо отношениями. Во всех точках сгиба можно видеть, как начинается новая пара, связанная новыми отношениями. Это отражение поистине целостного, контекстуального мышления.
Мышление паттернами связано с началом нашего списка, с первым символом мышления родства и с утверждением о том, что все взаимосвязано. Владение аборигенной эпистемологией (способом познания) предполагает способность видеть дальше предмета изучения и стремление к такому пониманию, которое будет вбирать в себя сложную контекстуальную информацию и групповой консенсус относительно того, что считать реальным. В этом заключается разница между устными и печатными культурами.
Устные культуры известны своим высококонтекстуальным или полезависимым стилем мышления. В них не бывает изолированных переменных: любые размышления зависят от конкретного поля деятельности или контекста.
- В высококонтекстуальной культуре значительная часть информации закодирована не в словах, а в широком социальном контексте — долговременных отношениях между людьми, иерархиях статусов.
- В низкоконтекстуальной культуре большая часть информации кодируется в словесных высказываниях, а история отношений и статусы не так важны. Различие высококонтекстуальных и низкоконтекстуальных культур было предложено американским антропологом Эдвардом Холлом (1914–2009).
- Полезависимость и поленезависимость — термины из области когнитивной психологии; представляют собой разные когнитивные стили, то есть разные способы обработки чувственной информации. Поленезависимый стиль — это способность доверять своим знаниям и преодолевать влияние чувственных сигналов, которые им противоречат (то есть контекста); полезависимость — невозможность преодолеть влияние контекста. (Например, когда человек едет в автомобиле, он получает противоречивые сигналы от разных органов познания: он знает и видит, что движется, в то время как его тело «знает», что находится в неподвижности.)
В свою очередь, печатные культуры низкоконтекстуальны и поленезависимы, потому что они не зависят от поля деятельности или контекста и работают с обособленными идеями и объектами.
Утрата контекстуального мышления в западной цивилизации отчасти лежит на совести Платона, который высказал мысль о том, что всякую идею нужно изучать как отдельную сущность в себе, не связанную с остальной частью системы. Такой подход породил научный метод редукционизма и высоко индивидуализированные способы мышления, которые пришли на смену общинным подходам к знанию в западной философии. Платон был учителем Аристотеля, а тот, в свою очередь, обучал Александра Македонского, который отправился на восток с большой армией и внедрил новые формы мышления в покоренные им высококонтекстуальные культуры. Позднее благодаря распространению печатной грамотности на Западе стало возможно выражать мысли по отдельности, без диалога, и даже анализировать отдельные слова, вследствие чего редукционизм стал распространяться, как лесной пожар.
Низкоконтекстуальные формы мышления, распространившиеся из Греции и Македонии, оказались полезными для подготовки более послушных работников и солдат. Люди могли сосредотачиваться только на поставленной перед ними задаче, не задумываясь о цели своего труда в рамках более широких схем. Им больше не нужно было понимать цели их руководителей. В низкоконтекстуальных культурах потребность в консенсусе и согласии отпадают. Рассуждения приобретают иерархический, одинокий и несвязанный характер, вследствие чего коммуникация становится однонаправленной и облекается в форму высокопарных речей, наставлений и, что особенно важно, приказов.
Высококонтекстуальным культурам диалог и сложные соглашения, напротив, необходимы. Они широко используют невербальную коммуникацию — в них многое не проговаривается, поскольку в них существует взаимопонимание и консенсус относительно того, как нужно действовать. Низкоконтекстуальные культуры в большей степени полагаются на явные, подробные инструкции и насыщенную вербальную коммуникацию между индивидами, обладающими сравнительно низким взаимопониманием. Я считаю свое описание более точным, чем привычную фразу: «Белые слишком много разговаривают», — на мой взгляд, она звучит несколько упрощенно и даже грубо и для аборигена представляет собой на удивление низкоконтекстуальное утверждение.
Она еще и неточна, поскольку цвет кожи не является надежным указателем высоко- или низкоконтекстуальной когнитивной ориентации. Отмечалось, что шотландцы и русские общины демонстрировали такое же высококонтекстуальное мышление, как и общины аборигенов. Также было замечено, что общины могут утрачивать свои высококонтекстуальные познавательные функции вследствие интенсивного вовлечения в глобальную экономическую систему: такое изменение образа мышления зафиксировали психологи, изучавшие общины в Китае и Мексике, которые в последние десятилетия быстро перешли от целостных процессов рассуждений к аналитическим. При этом интересно отметить, что у аборигенных общин, живущих в отдаленных регионах или в городской среде, сохранялись привычные формы познания. Этому могли способствовать ограничения, до сих пор препятствующие их включению в экономическую систему. Спасибо тебе, расизм!
Таким образом, экономическая активность может быть фактором, в то время как цвет кожи — конечно, нет; однако главным фактором остается метод воспитания детей. В высококонтекстуальных культурах с их расширенными семьями за детьми ухаживает много людей, тогда как в низкоконтекстуальных о них заботятся, как правило, один-два человека. Первые едят, спят и ходят в туалет время от времени, в зависимости от биологических потребностей, тогда как последние зачастую вынуждены всё это делать по расписанию. Их также вынуждают носить сковывающую движения одежду и соблюдать тишину, а также находиться в контролируемой среде, где их подвижность мало стимулируется, а социальные взаимоотношения со взрослыми носят ограниченный характер, в отличие от социально насыщенной и свободной среды высококонтекстуальных общин.
Дети, вырастающие в низкоконтекстуальных культурах, с первого дня впитывают способ рассуждений, основанный на абстрактных стимулах и структурах, которые определяет неизвестный авторитет, контролирующий время и пространство в их реальности. С четырех-пяти лет к этому добавляются основанные на печатном слове формы мышления в образовательных учреждениях.
Высококонтекстуальные мыслители, впервые сталкивающиеся со школьным образованием, чувствуют себя как рыбы, вытащенные из воды, ведь они привыкли к адаптивным, коллективным, комплексным и привязанным к конкретным местам логическим моделям (patterns). Они действуют в рамках постоянно обсуждаемых цепочек обратной связи, во взаимном диалоге с окружающей средой и людьми. Они очень любопытны и активны, но эти черты плохо сочетаются со школьной дисциплиной, поэтому их часто наказывают. Как правило, они располагают вещи в последовательности с востока на запад, в соответствии с движением солнца, в отличие от направления слева направо, которого придерживаются их одноклассники, происходящие из среды, насыщенной печатным словом. Чтобы вытравить такой подход, нужно время и терпение, но зачастую процесс заканчивается неудачей из-за сопротивления со стороны детей.