Голоса в голове: что такое субличности и как они меняют наше представление о себе

Все мы росли с представлением о целостном разуме, в котором возникают разные мысли, эмоции, импульсы и стимулы. Я тоже в это верил, пока не встретил несколько клиентов, убедивших меня в обратном. Теория целостного разума настолько распространена в нашей культуре, что мало кто в ней сомневается. Я хочу, чтобы вы пересмотрели убеждения о том, кто вы. Я познакомлю вас с парадигмой множественности и помогу представить, что вы, как и все остальные, состоите из субличностей. И это хорошо. 

Я не намекаю на раздвоение (диссоциативное расстройство) личности, хотя люди с этим диагнозом недалеко ушли от нормы. Их внутренние личности называются альтерами, а в IFC это части, и они есть у всех. Единственное отличие в том, что люди с диссоциативным расстройством личности пережили насилие и их система частей утратила основные взаимосвязи: каждая оказалась на отдельном кирпичике, далеко от остальных. 

Иными словами, мы рождены с несколькими субразумами, постоянно контактирующими внутри нас. Мы называем этот процесс мышлением, поскольку части непрерывно переговариваются между собой и с вами о том, что делать и как. Когда ситуация кажется тупиковой, вероятнее всего, одна часть говорит: «Давай!» — а другая: «Не вздумай!» Мы осознаём две противоположные мысли, но не задумываемся об их источниках. IFC поможет их обнаружить и умело ими управлять. 

Каким бы страшным и безумным поначалу ни казалось представление о множестве субличностей, вскоре вы убедитесь, что оно очень удобно. Беспокойство ваше обоснованно, ведь множественность осуждается нашей культурой. Человек, состоящий из нескольких личностей, считается ненормальным, а наличие у него альтеров объясняется фрагментацией единого прежде разума из-за пережитой травмы. Единый разум тождественен нормальному разуму. И только трагедия может разбить его на кусочки, как вазу. 

Поскольку эта парадигма доминирует, мы боимся своих частей и считаем их симптомами болезни. Пытаясь управлять неприятными мыслями и эмоциями, мы боремся, игнорируем, дисциплинируем, прячем и стесняемся импульсов, мешающих заняться тем, чем хочется. А потом мы стыдим себя за невозможность с ними справиться. Нас бесит все, что встает на пути. 

Это логично, если внутренние препятствия считать иррациональными мыслями или сильными эмоциями, исходящими из единого разума. Если вы боитесь проводить презентацию, например, можно силой воли преодолеть страх, успокоив себя рациональными доводами. Когда не получается — раскритиковать себя за трусость, притупить чувства или помедитировать. Если и это не помогает, придется привыкать к страху и избегать ситуаций, когда надо говорить на публике, чувствуя себя ничтожеством и выискивая в себе недостатки. Или того хуже — пойти к психологу и получить диагноз. Появится ощущение ущербности, самооценка упадет, а стыд заставит скрывать от мира свои недостатки и стараться выглядеть нормально. Захочется избегать людей, чтобы никто не увидел, что вы прячете под маской. Вы отождествите себя со своей слабостью, сочтете себя дефективным и придете к выводу, что все разбегутся, едва увидев ваше истинное лицо. 

Когда меня спрашивали, готов ли я изменить свою жизнь, я не совсем понимал вопрос. Дело было не только в том, что кто-то узнает, кто я. У меня была другая проблема: когда я смотрел людям в глаза, то иногда слышал тоненький голосок, вопрошающий: «А ты будешь рад меня видеть, если получше узнаешь? Если будешь знать, что я сделал? Если увидишь все мои части?» 

Краткая история 

Парадигма целостного разума вместе с научными и религиозными теориями о примитивности человеческих импульсов подготовила почву для внутренней поляризации. Наглядный пример — слова влиятельного христианского теолога Джона Кальвина: «Наша природа не только полностью лишена добродетели, но так плодовита на всякого рода злые помыслы, что нельзя позволять ей лениться... человек, от макушки до пят, всеми частями утопает в грехе, и все исходящее от него заведомо грешно» . Это так называемая доктрина полной греховности, согласно которой только милостью Божьей можно избегнуть вечных мук. Господствующие во многих культурах протестантизм и евангелизм несколько сотен лет придерживаются этой доктрины, что явно и негативно сказалось на всех нас. 

Но не спешите полностью перекладывать на религию ответственность за это. Многие поколения философов и политиков, ссылаясь на Чарльза Дарвина, полагали, что человек движим первобытными инстинктами. Представление о том, что наш мозг развивался из примитивных форм жизни и, следовательно, сохранил пережитки своих предков, — так называемая теория триединого мозга — пока доминирует в психологии, хотя давно развенчана . Суть в том, что на древнее ядро рептильного мозга накладываются новые мыслящие слои, сдерживающие первобытные инстинкты. Это перекликается с теорией влечения по Фрейду, не менее авторитетной и пессимистичной по отношению к человеческой природе. Согласно ей, цивилизованный пласт мозга скрывает подсознательные, эгоистичные, агрессивные и направленные на удовольствие инстинктивные порывы, управляющие нашими действиями. 

Сила воли и стыд 

В американской культуре колоссальное значение придается силе воли и самоконтролю. С помощью первой мы должны подавлять свои примитивные, импульсивные и грешные умы. В бесчисленных книгах из серии «Помоги себе сам» говорится, что для этого надо научиться себя контролировать и стать дисциплинированными. У представления о силе воли долгая история. Еще в Викторианскую эпоху христиане должны были сопротивляться своим порокам. Две истинно американские ценности — яблочный пирог и способность нести безоговорочную ответственность за свои поступки. 

Политики и журналисты объясняют разницу в доходах наличием силы воли. Если человек беден, якобы он себя не контролирует, а если сколотил состояние, то благодаря самоконтролю. Так принято считать, хотя факты доказывают обратное. Согласно ряду исследований, у людей с низким доходом повышается продуктивность, если им хватает денег на удовлетворение базовых нужд . Но на самом деле, как недавно показали нам экономические последствия пандемии, почва может уйти из-под ног у каждого в любой момент, поэтому приверженцев теории выживания уже гложут сомнения. 

Мы с ранних лет верим в важность силы воли и учимся стыдиться и усмирять свои непослушные части. Мы бьемся с ними до подчинения. 

Одну из наших частей этот культурный императив назначает сержантом-инструктором по строевой подготовке. 

Он — тот язвительный внутренний критик, которого все терпеть не могут. Он стыдит нас и пытается избавиться от позорных частей (которые нашептывают нам гадкие мысли о людях, например, или поддерживают разные зависимости). 

Как правило, чем больше стараешься избавиться от эмоций и мыслей, тем они сильнее. Дело в том, что части, как и люди, сопротивляются, когда их стыдят и прогоняют. И даже если обуздать их карательными методами, нас начинает тиранить сержант-инструктор. Расслабляться некогда, изгнанные части (запойная, бунтующая, гиперсексуальная и т. п.) используют каждый момент слабости, чтобы вырваться на свободу. Надо всегда быть начеку и сторониться людей и ситуаций, которые могут стать триггерами. 

Джонатан Ван Несс (ведущий шоу Queer Eye. — Прим. Forbes Life )несколько раз безрезультатно пытался избавиться от наркотической зависимости в реабилитационном центре. «Дойдя до 12-го шага и глядя, как прославляют трезвость в клинике и в церкви, я пришел к выводу: исцелением считается полный отказ от употребления. Я решил, что не согласен с этим. Я пытался разобраться с последствиями сексуального насилия, наркоманией и посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), и что-то во мне сопротивлялось тому, чтобы никогда в жизни больше не предаваться дурным привычкам... Я не считаю, что бывших наркоманов не бывает. Я не верю, что зависимость — пожизненный диагноз... Если вдруг свернешь с пути трезвости или оступишься раз в пару месяцев, это еще не приговор».

Другие варианты программы «12 шагов» не столь категоричны, а в кругу друзей можно показать свои слабые  стороны и получить поддержку. Рекомендация отдаться во власть высших сил может заставить внутреннего сержанта сбавить давление или даже сдаться. Любой подход, стимулирующий внутреннего сержанта к муштре (и вызывающий стыд из-за непослушания), для внутренней семьи не лучше, чем реальные родители, пытающиеся управлять ребенком, давя на его чувство вины. 

Сказанное выше не означает, что во внутренней семье нет места дисциплине. У каждого есть части, которые вредят ему или системе в целом. Разница в том, что «Я» успокаивает импульсивные части с любовью и терпением, как заботливые родители. И когда какая-то часть одерживает верх, в IFC ее не стыдят, а отслеживают по ее импульсам, чего ей не хватает и как ей помочь.