Революция в часовой индустрии: Александр Милль о создании бренда Richard Mille

Александр Милль — коммерческий директор Richard Mille, сын Ришара Милля, основателя высокотехнологичного бренда часов. Он учился на юриста и режиссера, увлекался видеопроизводством и кино, но в итоге влюбился в создание часов и присоединился к семейному бизнесу в качестве директора по продажам. 

— Расскажите историю создания бренда. Когда и почему он был основан?

— Мой отец большую часть жизнь руководил несколькими часовыми и ювелирными брендами, поэтому он «видал виды», так сказать. Все эти годы опыта он разочаровывался, потому что не мог найти идеальные часы, часы своей мечты — достаточно технически оснащенные, меняющие привычное представление о наручных часах. После длительных личных разговоров и обсуждений с друзьями и страстными коллекционерами, в 2001 году он решил, что время пришло — пора. Тогда вместе со своим бизнес-партнером Домиником Гюном из Valgine SA он предпринял первые шаги по запуску бренда. Международная пресса скоро объявила первую модель Richard Mille, RM 001, революцией в часовой индустрии. С тех пор бренд развивает этот невероятный начальный импульс. 

— Какова изначальная концепция бренда?

— Если собрать все концепции в компактное предложение, то идея заключалась в создании, или, лучше сказать, построении наручных часов в соответствии с теми же принципами, материалами и доктринами, которые используются в дизайне гоночных автомобилей «Формулы-1». Миниатюрные винты для вращения были созданы для корпуса вслед за сборочным инструментарием F1. Вдохновением для материалов тоже послужили гонки — титан и ARCAP в движении. Также очень гибкий V-образный турбийонный мост на основе передних вилок F1, расположение коробки передач для «сдвига» между обмоткой, ручной настройкой и нейтральной вместо этих обычных действий с помощью колесика, платина, вдохновленная шасси автомобилей, и так далее.

Иными словами, это была концепция, которая полностью воплощала принципы гоночных автомобилей и непосредственно использовала их для создания нового вида наручных часов. Вариации этой оригинальной концепции можно найти в каждой модели Richard Mille, начиная с RM 001, даже в самых высоко ювелирных произведениях часового искусства, которые мы создаем.

— С самого начала вы тесно связаны со спортом, но почему искусство также имеет большое значение для вас?

— Крайняя страсть моего отца ко всему, что имеет отношение к мотоспорту, лежала в основе и философии идентичности бренда с момента его основания, поэтому было естественно, что водители «Формулы-1», такие как Фелипе Масса, и знаковые личности в автоспорте, такие как Жан Тодт, были среди наших первых партнеров. По мере того как бренд рос, спустя два десятилетия новых моделей, дизайна и импульсов (например, создание женской коллекции с введением модели первых женских RM 007), бренд, естественно, начал привлекать партнеров из все более широкого спектра дисциплин: Мишель Йео и Бенжамин Мильпье или спортивные личности, такие как Рафаэль Надаль, Пабло МакДоноу, Бубба Уотсон и многие другие. В течение этой эволюции бренда, которая продолжается до сих пор, области его влияния расширились, он привлекает новых партнеров из культурных сфер: музыки, танцев и современного искусства.

Мы открыты для совместной работы с творцами в разных сферах современного искусства. Мы действительно начали сотрудничество по всему миру, например шестилетнее партнерство с Токийским дворцом в Париже, Desert X в США, международной ярмаркой современного искусства the Frieze Art Fair в Лондоне. Также на нашем счету создание художественной премии вместе с Лувром Абу-Даби — это сотрудничество, которое мы начали в прошлом году и продолжим в течение минимум 10 лет. Многие партнерские предложения приходят нам, поскольку мы выделяемся среди часовых традиций.

— Что вдохновило вас присоединиться к семейному бизнесу и каковое ваше видение будущего бренда?

— Когда я был юн, я был весьма осведомлен о страсти моего отца к созданию собственного бренда, и я, естественно, поддерживал его в этом. Но, будучи студентом, мне было интереснее следовать своим собственным страстям, в частности к кино и видео. Через несколько лет после создания бренда мой отец попросил меня снять несколько фильмов о часах Mille и их создании на нашем производстве в Ле Бреле. Это стало настоящим открытием для меня: я видел все сложные процессы, встречался с часовщиками и дизайнерами, наблюдал за ними в их привычной, рабочей обстановке. Все это дало мне реальное и осязаемое представление о процессах и понимание того, что представлял собой бренд. Эти события также ознаменовали начало многих долгосрочных дружеских отношений с людьми, с которыми я познакомился там и которых считаю практически членами своей семьи. После тех визитов мое увлечение брендом стало явным, и я знал, что хочу быть неотъемлемой частью этой истории.

— Richard Mille — один из сильнейших молодых брендов. Как вы думаете, что делает его таким уникальным и мощным?

— Несмотря на то что бренду всего 21 год, я оглядываюсь назад, на нашу историю, и меня всегда впечатляет уникальная позиция бренда на всем часовом рынке и полная слаженность, взаимосвязанность целой коллекции. Это то, чего практически невозможно было достичь. Место, которое мы сегодня занимаем внутри всей гаммы часов, уникально. Все часы Richard Mille, какой бы формы они ни были: тоннообразные, круглые, прямоугольные или асимметричные, спортивные ли модели, или высокие ювелирные изделия, или дайверские часы, — все они мгновенно узнаваемы. Эти аспекты придают бренду идентичность в сочетании с большим выбором для клиентов, так что каждый может найти часы своей мечты.

— Почему вы решили внедрить в часовое производство материалы из других сфер — таких как мотоспорт или авиакосмос? 

— Пересечение различных дисциплин всегда было общепринятой и мощной движущей силой для мира музыки и других искусств на протяжении многих веков. Пересечение лежит в основе многих новых и значительных форм искусства любого рода. Бренд достигает того же эффекта, когда обогащает устоявшийся мир часового искусства новыми импульсами из параллельных миров. Гоночные автомобили, самолеты и часы — все это машины, и поэтому они имеют общие атрибуты и требования с точки зрения физики и дизайна, несмотря на внешние различия. Это позволяет нам найти вдохновение во многих областях, таких как использование различных материалов, отказ от стандартных концепций в конструкции движения или переосмысление традиционных механических решений с точки зрения XXI века. По этим причинам мы не хотим устанавливать ограничения на возможные источники вдохновения за пределами хорологии.

— Некоторые наиболее взыскательные коллекционеры приветствуют часы вашего бренда, а ваша бизнес-стратегия склоняется к тому, чтобы создавать редкие, а не многотиражные экземпляры. Как вы считаете, почему люди так сильно влюбляются в бренд?

— Редкость не является для нас руководящим принципом. Соблюдение наших высоких стандартов и качество — вот что главное. В итоге целеполагание на производство большого количества часов как раз не укладывается в нашу философию. Часы — очень личные и эмоциональные объекты, в которые мы можем влюбиться, потому что они отражают нашу личность и индивидуальность. Мы замечаем, что многие наши клиенты ощущают примерно то же, что испытывал мой отец, когда только создавал бренд: они не могут найти особенные часы, которые бы вдохновляли их, с которыми они могли бы ассоциировать самих себя, такие часы, которые содержат некоторую информацию об их интересах и ценностях. Когда они надевают часы Richard Mille в повседневной жизни, они интуитивно ощущают естественную близость с ценностями бренда, начинают чувствовать себя так, словно стали членом семьи владельцев хорологического дома.

— Что помогает достичь баланс между новыми технологиями и искусством во время создания часов?

— Технологии и искусство всегда шли руку об руку. Вспомним, например, как несколько веков назад изобретение масляных красок и научная кодификация перспективы полностью трансформировали мир живописи, скульптуры и архитектуры. Однако необходим баланс между старым и новым. Если оставаться слишком традиционным, есть риск прийти в состояние застоя, стагнации. Если слишком быстро прыгнуть к новым разработкам и изменениям, есть опасность потерять собственный путь или стать нерелевантным. Мы прекрасно осознаем необходимость баланса между этими факторами. По этой причине, отдельно от движения и развития материалов, мы постоянно фокусируемся на будущем, чтобы убедиться, что наши часы могут быть отремонтированы и обслужены даже через сто лет, тщательно взвешивая возможные плюсы и минусы каждого технологического нововведения, которое мы внедряем в производство.

— Почему для Richard Mille важно развивать свои собственные движения и преодолевать свои трудности?

— Развитие внутренних движений и осложнений имеет много положительных эффектов. Каждая новая механическая или материальная разработка создает проблему, которая повышает наши собственные знания и способности. Вместе с тем это дает нам больше контроля над производственными процессами, а также возможность более эффективно создавать новые модели. По сути, чем больше деталей бренд способен производить собственными силами, тем больше у него свободы в реализации, а также в доставке новых моделей часов.

— Почему эксклюзивность также важна для Richard Mille?

— Рынок наручных часов переполнен непрерывным потоком новых продуктов (и даже брендов), не говоря уже о растущем внимании к винтажным и неовинтажным моделям. В общем, единственный способ быть по-настоящему успешным на таком переполненном рынке — быть всегда креативным в новых разработках, а также иметь возможность предложить клиентам бескомпромиссный вариант часов, которые невозможно найти где-либо еще. В этом смысле исключительность для нас не является самоцелью, это побочный продукт требований, которые мы предъявляем к себе, чтобы быть лучшими в каждой области часового искусства.