Только без рук: что смотреть на Уральской индустриальной биеннале
Бюджет Уральской индустриальной биеннале в этом году составил 114 млн рублей. Динамика налицо: как сообщила Forbes Life комиссар биеннале Алиса Прудникова, в 2019-м этот показатель равнялся 96 млн рублей, а в 2017-м — 80 млн рублей. Растет и доля партнерского финансирования: сегодня это 60% (остальные 40% — государственные средства). Например, партнером программы арт-резиденций в Нижнем Тагиле и Черноисточинске стал Evraz (порядка 28% акций компании принадлежит миллиардеру Роману Абрамовичу).
Основной проект биеннале «Мыслящие руки касаются друг друга» готовили три куратора из Германии: Чала Илэке и Аднан Йылдыз, возглавляющие Кунстхалле в Баден-Бадене, а также архитектор Ассаф Киммель. Они отталкивались от романа Евгения Замятина «Мы» и наследия Казимира Малевича. Но судорожно перечитывать и пересматривать классику не стоит, лучше запастись удобной обувью: отсылки кураторов считываются не везде, зато выставка располагается на восьми площадках (без учета спецпроектов и арт-резиденций). Forbes Life рассказывает, почему в этой географической разбросанности, переосмысляющей привычные места, заключается основная сила проекта.
Проект Даниила Двинских на выставке «Обнять и плакать»
«Уклонистами» от объятий биеннале одни становились по своей воле, другие — по чужой. В основном проекте — более 50 художников. Их отбирали порядка из 600 заявок. Оставшимся не у дел было разослано письмо с предложением поучаствовать в выставке «Обнять и плакать» в галерее «Синара Арт», принадлежащей миллиардеру Дмитрию Пумпянскому. Но собрана выставка не из тех работ, что остались за бортом, а из новых, создание которых было призвано переработать негативный опыт, полученный в результате отказа. Экспозицию открывает работа арт-группы «Хочу быть Соковым» под названием «Плохой художник — хороший художник»: небольшая горка гречки в углу зала намекает на то, что поощрение в условиях пандемии может стать таким же дефицитом, а вот наказать (то есть «отсеять») могут всегда. Проект получился очень внятным, ироничным и честным. Обратите внимание: выставка закрывается чуть раньше других площадок (14 ноября).
Зал кинотеатра «Салют»
Самое интересное в «расползании» проекта по городу — следить, насколько хорошо современное искусство сочетается с конкретной площадкой. Наиболее удачный микс — подборка видеоарта в здании бывшего кинотеатра «Салют». Здесь в конце 1990-х жители Екатеринбурга впервые увидели «Титаник». С одной стороны, биеннале вдохнула жизнь в некогда легендарное место, а с другой — создала идеальную атмосферу для просмотра видеоарта, на вдумчивый просмотр которого в обычном галерейном пространстве зритель предпочитает не тратиться.
Работы показывают разные — от напоминающего позднего Годара коллажа Эли Кортиньяс до гипнотического проекта Клемана Кожитора «Галантные Индии». Это современное переосмысление барочной оперы-балета Рамо в стилистике уличного танца. В Большом зале «Салюта» можно увидеть видео «Две минуты до полуночи», которым Яэль Бартана завершила свой четырехлетний проект «Что, если бы женщины правили миром». Отсылающая к Кубрику работа пытается нащупать альтернативу мужскому дискурсу власти (его воплощает фигура президента Твитлера).
Мехтап Байду, «Камни желаний»
Еще одна площадка основного проекта расположена через дорогу от «Салюта». Выходя из него, вы сразу видите надпись «Во все завтра зпт в которые мы предпочитаем не верить тчк» на козырьке конструктивистского здания Главпочтамта. Эти слова, выложенные черными квадратными пайетками (привет Малевичу), — одна из двух работ турецкого художника Эгемена Демирчи. Вторая — внутри. Это огороженная прозрачной тканью зона, где можно написать письмо в будущее. По договору с
«Почтой России
»
все письма будут отправлены адресатам через 100 лет.
Что касается взаимодействия искусства и площадки, то бурный поток жизни на Главпочтамте ловко огибает островки совриска: многие посетители его нарочито игнорируют. Зато атмосфера этого места выгодно оттеняет некоторые работы. Например, неожиданным фоном для исследующей тему феминизма инсталляции Мехтап Байду «Камни желаний» может стать перепалка на повышенных тонах между работницей почты и одной из посетительниц.
Хенрике Науманн, Die Monotonie des Yeah, Yeah, Yeah
Еще один идеальный мэтч — инсталляция немецкой художницы Хенрике Науманн в Музее истории и археологии Урала. Найденные на барахолках и купленные онлайн предметы вроде игрушечных младенцев и одежды из секонд-хенда вписаны в экспозицию настолько филигранно, что при беглом осмотре их не всегда можно отличить от настоящих экспонатов. Организаторы признаются, что договориться с руководством музея об этой интервенции было непросто. Экскурсоводы недоумевали, что говорить детям про видео, в котором предлагается взглянуть на мультфильмы про Флинстоунов через призму учения Энгельса о первобытном обществе. Но результат получился настолько ярким и запоминающимся, что вопросов не должно остаться ни у детей, ни у взрослых.
Елена Попова, «Не прикасайся, пока горячо»
Продолжая следовать заявленной несколько лет назад логике «каждому художнику — по заводу», в качестве главной площадки основного проекта кураторы выбрали Уральский оптико-механический завод. Часть нового цеха (о производстве напоминает доносящийся из-за перегородки гул) выглядит как идеальный галерейный белый куб.
Кураторы настаивают, что работы смело критикуют военный потенциал завода: УОМЗ (часть холдинга «Швабе» госкорпорации Ростех) занимается не только гражданским приборостроением, но и создает комплексы военного назначения. Но многие художники делают это довольно неуклюже. Инсталляция Хале Тенгер (огороженная колючей проволокой будка охраны) выглядит эффектно, но создана она была аж в 1995 году и по совершенно иному поводу, а здесь превращается в банальную иллюстрацию. На ее фоне гораздо изящнее выглядит работа Хенрике Науманн. Двойственную природу оптической промышленности ей удалось выразить максимально простым образом: очками, лежащими на чугунном столике, прикованном к полу чугунной же цепью.
Стелиос Каллинику, «Капуцин-плакса»
Одной из самых спорных площадок биеннале стал Екатеринбургский государственный цирк. Летом Алиса Горшенина отказалась от участия в проекте, запустив флешмоб #циркеннале. По мнению художницы, цирк популяризирует насилие над животными — и искусству в нем не место. Так или иначе цирк все-таки стал площадкой биеннале. Многие перформансы, проходившие здесь, так или иначе критиковали антропоцентризм и затрагивали темы межвидового сосуществования.
Интересным представляется стремление кураторов противопоставить цирк и УОМЗ. Чала Илэке подчеркивает, что революции больше не происходят на заводах, сегодня их место — на таких площадках, как цирк. Перформативная программа в цирке уже закончилась, а само здание вскоре ожидает двухлетняя реконструкция.
Сборник короткой прозы «Время обнимать и уклоняться от объятий»
Этот выпуск биеннале особенно богат отличными текстами. Например, члены артели «Поле» провели исследование, узнав, какое значение площадки биеннале имеют для области. Когда читаешь о том, что для жителей отдаленных поселков узкоколейка — это источник не только писем и пенсии, но и самого необходимого, вплоть до живого общения, желание шутить про
«Почту
России» резко ослабевает.
В сборнике короткой прозы карманного формата в розовом цвете (у Замятина в нем же были выполнены талоны на секс) можно встретить рассказы, по выразительности превосходящие отдельные перформансы. Встречаются и эссе с дежурными для околоартовских текстов ссылками на Беньямина и Барта, но сочинения Светланы Гофман, Саши Мороз и Дениса Осокина производят гораздо более сильное впечатление. В Москве издание можно найти в Доме книги на Арбате, а в Петербурге — в магазине «Порядок слов».
Михаил Толмачев, Re-Locations
Еще одной площадкой биеннале стал Фотографический музей «Дом Метенкова». Из работ всего трех художников удалось собрать целостный проект о потреблении изображений. Эли Кортиньяс использует кадры кабинетов диктаторов, исследуя незримые формы власти, а Михаил Толмачев создает цифровой ландшафт на основе воспоминаний советского солдата, служившего в Афганистане. Важной особенностью биеннале стало и то, что работы одних и тех же художников демонстрируются на разных площадках. «Дом Метенкова» — отличный пример того, как восприятие зависит от контекста: изображения обезьян-капуцинов Стелиоса Каллинику совсем по-разному смотрятся в цирке и на непримечательной лестнице музея.
Павел Отдельнов, «Звенящий след»
Если основной проект во многом посвящен мировому контексту, то программа арт-резиденций — это настоящее сердце биеннале, отвечающее за локальное развитие. Самый громкий проект программы — «Звенящий след» Павла Отдельнова, которым единодушно восхищаются и критики, и арт-тусовка, и обычная публика. Он посвящен последствиям взрыва на заводе «Маяк» в 1957 году и расположен в здании общежития при разрушенной секретной «Лаборатории Б» в поселке Сокол Челябинской области. Еще одна важная работа — скульптура Ивана Горшкова «Дразнилка», которая хоть и нелегко, но все же приживается в городе Кыштыме и, хочется надеяться, останется навсегда.