«Политическая система тут не главное»: что нужно современному человеку для счастья

Майкл Биркьер — старший аналитик Института исследования счастья в Копенгагене, Дания. На Форуме социальных инноваций регионов, который проходил в Москве 9-11 сентября, Биркьер рассказывал о том, как формирование определенной инфраструктуры и среды большого города помогает сделать его жителей счастливее. 

Дания стабильно занимает первые места в рейтинге Всемирного доклада о счастье (World Happiness Report), который ООН составляет с 2012 года. В нынешнем году эта маленькая скандинавская страна оказалась на второй строчке, уступив только Финляндии. На третьем месте Швейцария, также в топе Исландия, Нидерланды, Норвегия и Швеция. О том, почему именно скандинавские страны опережают другие по уровню счастья, как вообще измерить этот показатель и влияют ли на него успех, деньги, политика и личные отношения, Майкл Биркьер рассказал в интервью Forbes Life.

— Что такое счастье, с точки зрения вашего института? И как измерить его научными методами?

— Мы придерживаемся субъектного подхода, согласно которому единственный, кто может судить о том, насколько человек счастлив, — это он сам. Мы собираем данные о субъективном благополучии людей, о том, что они сами рассказывают о своей жизни. И потом используем эту информацию, чтобы понять, почему одни люди субъективно счастливее других.

Метрика, которую мы обычно используем, — это ответ на вопрос «Насколько вы удовлетворены своей жизнью по шкале от 0 до 10?». Из социальных наук мы знаем, что это один из наиболее достоверных показателей благополучия в целом. И потом мы разбираемся, почему одни люди называют цифры 7,8 и 9, а другие — 1,2 или 3. 

Сбор такой информации требует многих исследований, и, наверное, мы никогда не закончим эту работу на 100%. Но я думаю, мы уже ближе к некоторым инсайтам, которые могут помочь организациям и органам власти принимать более правильные решения. Это основная цель того, что мы делаем.

— Так что же нужно человеку, чтобы быть счастливым?

— Зависит от человека и от условий. Очевидно, если спросить об этом сначала меня, а потом вас, ответы будут различаться. У каждого есть свои предпочтения, все люди разные. Мы не можем учесть все эти различия и, наверное, не должны. Поэтому мы хотим, чтобы люди проживали свои жизни так, как им хочется. Но в то же время знаем, что есть некоторые базовые вещи, которые важны как минимум для большинства из нас. Именно они нас и интересуют.

Жить социальной жизнью для среднего человека важнее, чем иметь высокий доход и крепкое здоровье

Например, мы установили, что для счастья очень важно быть социализированным и здоровым. И это не то чтобы сенсационные открытия. Но нас также интересуют пропорции. Оказалось, что жить социальной жизнью — на работе, с друзьями или в соседском сообществе — для среднего человека важнее, чем иметь высокий доход и крепкое здоровье.

То есть, если у вас средний уровень дохода, его увеличение внесет вклад в рост вашего субъективного ощущения счастья — но на самом деле не очень большой. Или можно иметь хроническую болезнь, но все равно быть счастливым, если у вас насыщенная социальная жизнь. И почти невозможно быть счастливым, если у вас нет людей, на которых вы можете рассчитывать.

— Так значит, деньги не делают нас счастливее?

— Делают. Но все сложнее. Скажу так: если вы бедны, деньги значат для вас очень много, потому что вам трудно закрыть свои базовые потребности. Но если мы представим себе график, на котором ось Y означает уровень счастья, а ось X — уровень дохода, то мы увидим, что кривая счастья с увеличением дохода сначала резко идет вверх, а потом выходит на плато. Так что, если ваш доход выходит на медианный уровень, то прибавка, допустим, €1000 в год уже мало влияет на вашу удовлетворенность жизнью. Но при этом большое значение будет иметь, вовлечены ли вы в социальную жизнь.

Вот такие пропорции нам интересны. Мы также знаем, что одиночество — огромная проблема мирового масштаба, одиноких людей становится все больше. При этом одинокие люди в среднем живут меньше. Это огромные потери для общества, но мы не инвестируем в решение этой проблемы в той же степени, что и в охрану физического здоровья. Исследовать одиночество стали фактически только в последние десять лет, так что мы пока мало знаем, как вообще можно с ним бороться. Между тем с точки зрения увеличения уровня счастья в обществе это очень важно.

— Какие именно «верные решения» вы хотите помогать принимать компаниям и органам власти, чтобы делать людей счастливее?

— Ответ зависит от того, на какой уровень мы смотрим. Если мы говорим о компании, то ее руководству стоит задуматься, например, как выстраивать более прочные и здоровые связи между сотрудниками. Но это на самом деле не моя область, я больше занимаюсь рекомендациями органам власти. Им стоит учитывать факторы счастья — а не только экономические — при принятии решений, как это уже делает Министерство финансов Новой Зеландии. Я думаю, по этому пути должен в перспективе пойти весь мир.

Люди, регулярно тратящие много времени, чтобы добраться из дома на работу, сильно теряют в уровне счастья

Возьмем, например, градостроительство. Мы изучали связь между качеством городской среды и уровнем счастья людей во многих городах мира. И фактором номер один оказался уровень загрязнения: люди, живущие в чистых городах, гораздо счастливее. Фактор номер два — пешая доступность зеленых зон. И третий важнейший фактор — инфраструктура. Люди, регулярно тратящие много времени, чтобы добраться, например, из дома на работу, испытывают значительный стресс и сильно теряют в уровне счастья.

Эти факторы подчас противоречат друг другу. Например, мы решаем построить новую магистраль, чтобы люди могли быстрее добраться  из точки А в точку Б. Но при этом уменьшится площадь парка, который тоже важен для счастья. Органам власти приходится балансировать, и это может быть сложной задачей.

— Дания занимает первые места в рейтингах самых счастливых стран мира. Как сделать Россию настолько же счастливой?

— Прежде всего важно подчеркнуть, что мы говорим все о той же шкале от 0 до 10. Средний датчанин оценивает уровень своего счастья в 7,4. Это действительно одни из самых высоких показателей в мире. Но при этом и у нас в стране есть много людей с оценками 3 и 4 — то есть несчастливых. Но у нас их меньше, и это ключевое. Иногда мы так и говорим: Дания — не самая счастливая страна в мире, а наименее несчастная.

Как добиться этого? Я думаю, в Дании относительно мало несчастливых людей, потому что у нас высокий уровень безопасности, в том числе экономической. Даже если вы безработный, государство окажет вам достаточно щедрую поддержку, чтобы вы не скатились в бедность. Статистика показывает, что бедных людей в стране очень немного, соответственно, несчастных тоже. Это один из главных факторов: не зря топовые места в мировом рейтинге счастья рядом с Данией занимают другие страны Европы, где тоже построены социальные государства.

Дания — не самая счастливая страна в мире, а наименее несчастная

Кроме того, я думаю, у нас в Дании высокий уровень доверия между людьми. Даже в Копенгагене, где живет около миллиона человек. Это демонстрирует классический эксперимент с потерянным кошельком: его проводили неоднократно в разных европейских столицах, и Копенгаген неизменно демонстрировал лучший результат: у нас большинство кошельков возвращали с нетронутыми деньгами. Как повысить уровень доверия в обществе? Сложный вопрос, я не могу на него ответить. Дания — маленькая страна, всего с 5 млн населения. Думаю, что чем страна больше, тем больше в ней проблем с доверием между людьми.

Так что я не уверен, что России стоит пытаться копировать опыт Дании — и не только из-за размеров страны. Культура у нас тоже сильно различается. Но и в России можно принимать более правильные решения на основании данных о том, что делает людей несчастными. А такие данные у вас есть, я это точно знаю. Уверен, их анализ может выявить то, что сейчас не очевидно политикам и другим людям, принимающим решения.

— Какая политико-экономическая система лучше приспособлена для того, чтобы делать людей счастливыми? Капитализм или социализм? Либеральная демократия или что-то другое?

— Хороший вопрос. Северные страны, лидирующие в мире по уровню счастья, — либерально-демократические и социальные, не хардкорно-капиталистические, как США. Но также в топе списка можно найти и Коста-Рику — небогатую латиноамериканскую страну, которая по размеру ВВП на душу населения уступает тем же США, я думаю, раза в четыре. В Сингапуре средний уровень счастья тоже относительно высокий. Все это очень разные страны по своему устройству, так что похоже, что политическая система тут не главное.

Точно можно сказать, что в самых бедных странах (таких как африканские) или в сильно разрушенных войной (таких как некоторые ближневосточные) люди максимально несчастны. Но если сравнивать страны, не пораженные столь ужасными проблемами, то уже нельзя сказать, что есть какая-то единственно правильная политическая система, или модель социальной политики, которая бы гарантированно делала людей счастливее. Но государства, которым удается эффективнее уберегать своих граждан от крайней бедности, имеют явное преимущество, каково бы ни было их политическое устройство.

— Некоторые страны, такие как ОАЭ или Катар, создают у себя министерства счастья. В России такое тоже недавно появилось — в Камчатском крае. Как вы считаете, это хорошая идея?

— Все зависит от того, какими возможностями обладают такие министерства. Если их не наделять достаточным влиянием, чтобы действительно менять жизнь людей, — никакой пользы, конечно, не будет. Как я уже говорил, главное, чтобы правительства начали учитывать данные, связанные с человеческим счастьем, при принятии решений. Это ключевое. А будет ли создано отдельное министерство счастья — уже не столь существенно.

Это одно из важных направлений работы нашего института. Мы консультируем правительства и организации по поводу того, как им использовать такие данные в их работе. При этом мы никогда не говорим им, что именно нужно делать. И не считаем, что счастье должно превалировать над всем, что нужно перестать думать об увеличении ВВП, и так далее. Совсем нет, все это очень тесно взаимосвязанные вещи.

— Сейчас в западном мире существует своеобразный культ успеха. Считается, что если ты успешен — значит, ты счастлив. Стоит ли, по-вашему, так гнаться за успехом?

— Да, счастье действительно коррелирует с успехом. Но тут та же история, что и с уровнем дохода. Начиная с нуля и постепенно добиваясь все больших и больших успехов в своей карьере, вы определенно становитесь гораздо счастливее. Но когда вы достигли некоего среднего уровня успешности, дальнейший карьерный рост уже будет вносить все меньший вклад в ваш персональный уровень счастья.

Конечно, это не значит, что нужно терять мотивацию, переставать мечтать, или к чему-то стремиться. Тогда вы будете становиться несчастнее, к тому же в итоге можете вовсе потерять работу. Так что я думаю, все хорошо в меру — включая и стремление к успеху.

— А что вы думаете о совете, который дают многие духовные учения, — искать счастье внутри себя, а не вовне?

— Думаю, это очень индивидуально. Я начал с того, что ощущение счастья субъективно и у разных людей оно может вызываться разными причинами. Вы, допустим, можете быть способны найти большой источник счастья в религии и духовных практиках. А мне для этого нужно, скажем, иметь много денег или много путешествовать. Никто не должен судить, что для другого правильно, а что нет.

И мы этим тоже не занимаемся. Мы собираем большие массивы данных и сравниваем множество людей, относящихся к разным социальным группам, живущих в разных городах или отличающихся друг от друга по каким-либо другим важным критериям, чтобы выявить объективные закономерности, которые можно использовать при принятии решений.

— Можно ли сказать, что на протяжении всей своей истории человечество становилось все более и более счастливым?

— На этот вопрос непросто ответить, потому что научный метод, позволяющий измерять уровень счастья людей, появился всего несколько десятилетий назад. Судить о более ранних периодах нашей истории мы можем только по косвенным данным. Есть исследования, в которых анализируется литература и другие письменные источники, созданные в предыдущие эпохи, и на основании того, как люди в них описывали свою жизнь, делаются выводы о том, насколько они были счастливы.

В последние десятилетия мы достигаем весьма высоких уровней счастья в среднем по миру

Думаю, общий вывод можно сделать примерно такой: в истории периоды относительно счастливой жизни перемежались несчастливыми временами — например, когда случались большие войны или стихийные бедствия. Но в последние десятилетия мы достигаем весьма высоких уровней счастья в среднем по миру. И в некоторых странах — таких как Дания, — по моему мнению, речь уже идет скорее о том, чтобы поддерживать существующий уровень счастья, потому что повысить мы его уже если и можем, то незначительно.

Но, как я уже говорил, в мире есть страны, где большинство людей очень несчастны. И есть страны с сильным неравенством, где одни люди очень счастливы, а другие — наоборот. И я считаю, что именно на этих самых несчастных людях мы должны сосредоточиться, чтобы дальше повышать среднемировой уровень удовлетворенности жизнью.

— Получится ли у нас это сделать?

— Я надеюсь. Мы уже видим некоторый прогресс: например, все больше людей в развивающихся странах получают образование. Предпринимаются усилия для того, чтобы обеспечить всем жителям таких стран доступ к чистой воде и закрыть другие их базовые нужды. В этом помогает развитие технологий, что внушает некоторый оптимизм.

Удастся ли продолжить повышать уровень счастья в более развитых странах, таких как Дания или Россия? Это хороший вопрос. Мы видим, что в них появляются новые серьезные вызовы: все больше людей страдают от одиночества или ментальных расстройств. Чтобы справиться с этими проблемами, их нужно начать принимать всерьез на государственном уровне. Вкладываться в научные исследования, тестировать перспективные методы борьбы с такими состояниями.