«Сцены из супружеской жизни»: зачем смотреть ремейк культового фильма о любви и браке

Мира (Джессика Честейн) и Джонатан (Оскар Айзек) женаты десять лет и со стороны похожи на идеальную пару, воплощение американской мечты: большой дом, чудесная дочка, гармоничные отношения. Но уже с первой серии эта иллюзия распадается.

За новую интерпретацию старой темы отвечают Хагай Леви (режиссер и сценарист) и Эми Херцог (сценаристка нескольких серий и продюсер). Они строят сериал по тому же принципу, что и их шведский предшественник Ингмар Бергман: несколько глав (только у Леви и Херцог на одну меньше) рассказывают о нескольких поворотных событиях в жизни героев. Создатели совершенно не стремятся отречься от оригинала и отдают дань Бергману: имена персонажей созвучны шведским аналогам, названия глав совпадают, все сюжетные перипетии строго следуют бергмановским. Диалоги Миры и Джонатана вторят разговорам Марианны и Йохана, а некоторые повторяются дословно. 

Сама идея ремейка принадлежит Даниэлю Бергману, сыну шведского мастера. Он же предложил кандидатуру Леви на пост режиссера, памятуя его сериал «Пациенты», тоже во многом разговорную и камерную историю. Сюжет «Сцен» также рифмуется с другим проектом израильского кинематографиста — сериалом о супружеской неверности «Любовники».

На оригинальность Леви совершенно не претендует, все отсылки и оммажи он оставляет на виду. Кроме того, он вскрывает нереальную, фильмическую природу происходящего на экране: «Сцены» предваряются небольшими эпизодами со съемочной площадки, в которых актеры готовятся к съемкам, делают последний глоток кофе перед ударом хлопушки и обсуждают, как игрался тот или иной эпизод у Бергмана. В начале первой серии Джессика Честейн берет у ассистентки свой реквизит перед тем, как войти в кадр, в конце последней она символично его сдает. Даже здесь Леви следует Бергману, который разрушал иллюзию реальности в кадре, пересказывая в начале каждой серии содержание предыдущей, а в конце обозначая буквально: вы посмотрели такой-то эпизод. 

У Леви эти метавставки не только работают на остранение, но и служат отличным индикатором времени. Вся съемочная группа — в масках, и это главная визуальная примета нашей ковидной реальности. Действие «Сцен» Бергмана происходило в 70-х годах в Швеции, а герои Леви существуют в точно определенном контексте США 2020-х  годов— со всеми вытекающими последствиями. Ненавязчивые намеки на современную реальность органично вписаны в диалоги и размышления о любви и страсти.

Но современность здесь принципиальна. Главное отличие сериала Леви — смена гендерных ролей, но это не гротескный перевертыш в духе фильма «Джеки в царстве женщин», призванный высмеять абсурдность патриархальных устоев. Это просто новая реальность, где женщина может обеспечивать семью, а мужчина — ухаживать за ребенком. У Бергмана мы знакомились с героями через интервью для журнала (Юхан описывал себя через свои достижения, Марианна — через брак, супруга, детей). У Леви мы встречаем их, когда они отвечают на вопросы молодой исследовательницы, изучающей «успешность» моногамных браков, где женщина зарабатывает больше. В корне от такой перестановки мест слагаемых ничего не меняется: героев все также преследует одиночество, непонимание, отсутствие коммуникации, недостаток любви в себе и в партнере, и финал их ждет такой же.

Серии заканчиваются отстраненными и тревожными кадрами безлюдной улицы, на которой стоит дом героев, его пустых коридоров и неразобранных кроватей. Все это дополняет ощущение пустоты и одиночества, которые сквозными мотивами проходят через каждую сцену и каждый разговор.

Героиня Честейн много говорит о привязанности к вещам (своей, мужа, дочери). Герой Айзека, профессор, размышляет о роли капитализма в личной жизни, о том, как он влияет на современную любовь, и как в современном мире даже брак измеряется показателями успеха. В отличие от довольно минималистичной картинки Бергмана, где правят персонажи, кадр Леви часто переполнен вещами:  куча баночек для ухода в ванной, изобилие закусок и снеков на кухонном столе. Мир Миры и Джонатана — это мир вещей, которые управляют людьми. Это консьюмеристский мир, в котором сами отношения перестают быть живыми и превращаются в вещь, в предмет. 

Создатели также пытаются осмыслить, как прошлое каждого человека влияет на его поведение и восприятие отношений. Израильтянин Леви делает своего героя Джонатана ортодоксальным в прошлом иудеем, который в бытность студентом отдалился от религии. Консервативное воспитание Джонатана сильно отличалось от воспитания Миры, популярной чирлидерши, и отразилось на их отношениях. 

Одно из главных достижений мини-сериала — актерские работы. Джессика Честейн и Оскар Айзек знакомы и дружат около двух десятилетий, и это позволяет им сохранять в кадре интимную дистанцию супругов, которые вместе уже много лет. Холодная, но в то же время нервическая Мира и меланхоличный, до определенной точки кипения спокойный Джонатан — для этих персонажей Честейн и Айзек оказались идеальными исполнителями, а их мастерство подчеркивают точные мизансцены Леви и камера оператора Андрия Пареха. 

Зарубежные критики отмечают «невероятную химию» между актерами, глубину их персонажей и тонкое чувство сценария Леви. Многие говорят о том, что «Сцены» не привносят ничего нового в экранную дискуссию о супружестве и разводе, но в этом, кажется, и заключается смысл упражнения Леви. Гендерные роли меняются, меняется реальность, меняются принципы взаимодействия и коммуникации, однако многое остается неизменным. В конечном итоге «Сцены из супружеской жизни» — это сериал о том, как важно быть желанным — во все времена и во всех смыслах.