Почти мыльная опера: Венеция-2021 открылась фильмом «Параллельные матери» Альмодовара

Мать Джанис (Пенелопа Крус) была хиппи, назвала дочку в честь Дженис Джоплин и умерла в 26 лет от передозировки наркотиков. Папу Джанис не помнит, знает только, что он был венесуэльцем. Девочку воспитывала бабушка. А бабушку воспитывала прабабушка. — тоже одна, без мужа. Фотографии всех своих родственниц Джанис любовно хранит, потому что хочет раскопать их групповую безымянную могилу. С этой целью она знакомится с импозантным археологом Артуро. Жена Артуро умирает от рака, пока он крутит роман с Джанис и даже приносит ей розы на годовщину их первого секса. И тут же узнает, что Джанис беременна. Как порядочный женатый мужчина, Артуро предлагает сделать аборт. Но Джанис почти 40, и это ее последний шанс родить. В роддоме она знакомится с юной девушкой Аной, и они одновременно рожают, обе — девочек. Дальше пути Джанис и Аны то расходятся, то сходятся, переплетаясь в сюжет практически идеальной мыльной оперы.

Педро Альмодовар верен себе и своей любви к мелодраматизму. После более строгой картины «Боль и слава» с Антонио Бандерасом (в которой речь шла больше о мужчинах) и камерной короткометражки «Человеческий голос» с Тильдой Суинтон он возвращается к излюбленной женской тематике. По его же словам, он хотел сделать фильм обо всех матерях, которых встречал в своей жизни. Нужно сказать, что в «Боли и славе» материнскому чувству также было уделено значительное внимание — Пенелопа Крус играла в нем молодую мать знаменитого режиссера, но делала это как-то отстраненно. В новом фильме Крус — прима в джинсах Levi’s и футболке с надписью «Мы все должны быть феминистками».

Ее Джанис действительно решительно настроена воспитывать ребенка одна, без мужчины, строит карьеру успешного рекламного фотографа и исповедует принципы сестринства. Однако с истинным феминизмом в финале как-то не складывается, да и, наверное, не это имел своей целью Альмодовар. Открытый гей, воспитанный женщинами, стареющий режиссер сейчас находится в том сентиментальном возрасте, когда хочется высказываться о вечных ценностях — наивность и опыт, жизнь и смерть дочки и матери. И главное — семья или тот социальный конструкт, который ее заменяет.

У Джанис нет семьи. Семьей могла бы стать старшая деловая подруга, которую она знает почти всю свою жизнь, но они слишком далеки. Традиционная же семья потеряна, лежит в земле, взявшись за руки. У Аны семьей притворяется озабоченная карьерой мать-актриса (ей всего 47), которая развелась с мужем еще в молодости. Однако она сама признается, что мать из нее никудышная, ее всегда интересовала только сцена. Так Джанис и Ана, связанные любовью к своим дочерям, невольно на какое-то время образуют собственную ячейку общества. Альмодовар не был бы сам собой, если бы не включил в сценарий сцены однополой любви, и в фильме не обошлось без квира. Однако это не клубный бурлеск, не яркое травести, а некий скучный квир от безысходности, в котором уже победили семейные ценности. 

Этот окончательный триумф толерантности подан дежурно, без огонька и страсти. Если гомосексуальный союз — это всего лишь серия семейных разборок в стиле «Ты мне изменяешь?», то что уж делать бедным гетеросексуалам, которым и так до смерти наскучило жить в своих традиционных браках? В фильме есть примерно получасовая сцена, в которой финальная (и самая драматическая) развязка решена при помощи неуклюжих диалогов, напоминающих о не самых лучших образцах бразильских сериалов вроде «Клона». С другой стороны, в совсем уж финальном финале Альмодавар «дает» другого  бразильца, более возвышенного — Клебера Мендосу-младшего, открывая пафосное второе дно. Вся Испания — это наша многострадальная приемная мать, как будто говорит автор. Почитай и эту маму тоже.