Русская лихорадка: как «Петровы в гриппе» Кирилла Серебренникова заразили Канны абсурдной печалью
У Петровых грипп — это несомненно. И у отца-автослесаря, вечно пропадающего где-то вне дома и всех измерений (Семен Серзин), и у его уже бывшей жены-библиотекарши (Чулпан Хаматова), с которой они почему-то все еще вместе и даже занимаются сексом, у их апатичного сына среднего школьного возраста. У всех героев фильма адская лихорадка. Их словно прожаривают на медленном огне. Зрителя, которого с каждой минутой погружают в абсурдную атмосферу фильма, тоже начинает лихорадить.
Пожалуйста, не умирай: Каннский фестиваль как оплот настоящего кино и мощный фильм-открытие «Аннет»
То ли в температурных галлюцинациях, то ли в болезненных воспоминаниях, то ли просто странные люди являются к патриарху. Излишне деятельный Игорь (Юрий Колокольников), благодаря которому Петров побывает и в катафалке, и в доме сумасшедшего религиоведа (Александр Ильин). Заклятый друг Петрова, неудачливый и завистливый литератор, который просит ему поскорее помочь с суицидом, поскольку самому не хватает решимости (Иван Дорн). Сумасшедшая мать из автобуса с ребенком, у которого открылся третий глаз, и поэтому ему надо срочно уступить место.
Есть ощущение, что новому фильму Кирилла Серебренникова не место на Каннском фестивале
Параллельно Петров рисует комиксы и благодаря своему творчеству и непрерывному похмелью не замечает, как его жена втихаря убивает людей — просто, случайных, на улице, ножом. Или не убивает, а лишь размышляет об этом. Наступает Новый год, на улице постоянно повторяются одни и те же люди (Тимофей Трибунцев по необъяснимым причинам играет сразу четыре эпизодические роли, в том числе в женском обличье), смеркается, падает прошлогодний снег, на елках зажигаются огни, а вечный грипп все никак не проходит.
Есть ощущение, что новому фильму Кирилла Серебренникова не место на Каннском фестивале. Это ни в коем случае не оскорбление в адрес режиссера. И не риторический вопрос отборщикам — их мотивация в данном случае более чем понятна. Серебренников — один из важнейших режиссеров в России, который при этом получил и мировое признание. Его «Лето» в конкурсе прошло хорошо, так что и сомнений у организаторов, стоит ли занимать ему место в переполненной основной программе, не возникло. Но кажется, отборщики забыли оценить, поймут ли хоть что-то в происходящем каннские зрители — и вообще любые иностранцы. Это кино будет доступно даже не всем русским зрителям — да, они поймут все реалии наших дней, увидят, что по сюжету показывается предновогодняя горячка, в которую минимум на месяц погружается вся страна. А вот дальше начинается мучение. Не хочется заранее судить зарубежных критиков и оценивать кино за них, но им происходящее может вполне напомнить какого-нибудь Эмира Кустурицу — включение из иного, истошно витального мира, где чудеса, где леший бродит, ну, эти русские такие странные, вечно чего-то себе придумывают. Спишут все на сюрреализм, разглядят отсылки к Кэрроллу — все непрерывно пьют просроченный, купленный еще лет пятьдесят назад, аспирин, после этого гигантский персонаж Серзина заглядывает к себе же в окно квартиры — и успокоятся, двинутся на следующий показ. Как и жюри.
Сменяемость власти: почему Кирилл Серебренников покидает «Гоголь-центр»
Уж тем более иностранцы вряд ли читали книжку «Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова, на которой основан сценарий. Но это, честно говоря, и не требуется — фильм в целом потекстово воспроизводит весь роман. Но все же книга всегда глубже, и в прозе уральского самородка все представлялось куда ярче и остроумнее, чем это удается показать в фильме. Впрочем, команда очень старается: святая Чулпан предстает первородным злом, театральный режиссер Серзин (его дебют в полном метре «Человек из Подольска» очень похож по духу на «Петровых в гриппе») успешно перевоплощается в скрытого интеллектуала, который зашифровался в провинциальном автосервисе и уже забыл, о чем мечтал и чего хотел. Наверное, они не очень-то походят на семейную пару — все же заметно, насколько они разные, но это играет на руку фильму, где семья-то уже развалилась, но так и живет по привычке.
В «Петровых» очень заметны все старания Серебренникова, которые, к сожалению, не всегда оправданны. Каждый кадр сочинен так хитроумно, что в нем происходит бесконечное множество событий, и режиссер пытается обходиться без спасительных склеек. У Хаматовой в глазах появляются черные линзы на весь зрачок, Дорн успевает-таки покончить с собой — очень реалистично. В глаза бросаются детали, наверное, не всегда и не везде уместные и концептуально оправданные — хор бабушек в лифте, бесконечные несмешные шутки в духе русского кино нулевых (типа туристического бюро «АИД» с девизом «Пора валить»), надписи на стенах. Не все элементы сочетаются так удачно, как хотелось бы.
Русские вообще используют все возможные способы, чтобы не видеть реальности
Вроде бы можно обвинить в чем-то Серебренникова, которому даже не дали приехать на собственную премьеру в конкурсе Каннского фестиваля из-за условного срока — он приветствовал зрителей по видеосвязи, — но не получается. И не потому, что он узник совести, которого принято жалеть. В прошлый раз с одним диссидентом, Серебренниковым, в каннском конкурсе соревновался другой, Джафар Панахи, и было отчетливое ощущение несправедливости, когда он за слабый свой фильм «Три лица» (особенно в сравнении с предыдущими) получил приз, а Серебренников за свое сильное «Лето» — нет. Хотя и тот, и другой должны бы вызывать сострадание.
Компания Apple заключила контракт с Александром Роднянским
Нет, как бы вас в итоге ни выбесил издевательский сюрреалистичный фильм режиссера, вы все равно по итогу признаете, что Серебренников упорно, на протяжении мучительно репетативных двух с половиной часов, преследует одну и ту же задачу — воплощает вполне конкретную художественную концепцию. Он упоенно размывает границу между реальным и нереальным, отмычкой для дверей иного мира ему служит грипп — очередной, кстати говоря, вирус, от которого, как и от ковида, нет лекарства. Еще алкоголь, который здесь пьют как воду, и сигаретный дым, в котором регулярно утопает кадр. Русские вообще используют все возможные способы, чтобы не видеть реальности или хотя бы исказить ее. Это у нас принято выдвигаться на работу больным, потому что не можешь или не хочешь уйти на неоплачиваемый больничный. Это у нас положено всю новогоднюю ночь пить, а потом еще пару недель отходить. И это все не грустные анекдоты — мы так живем, нужно признать честно и открыто.
Если даже каннская премьера «Петровых в гриппе» пройдет в итоге бесславно, все равно это грандиозное достижение для Серебренникова — весь мир в лице его полномочных представителей, кинокритиков, ненадолго погрузился в ту психоделичность, в которой мы живем каждый день и навряд ли когда-нибудь вынырнем. Это уже мощное высказывание за пределами российской политики, где имя режиссера стало нарицательным, за пределами исключительного российского кино. Кириллу удалось сразу смазать карту будня, плеснувши краску из стакана, приехать в Канны, не приезжая сюда, доказать всем министерствам культуры, что он выше их, и это главное. В остальном же нет уверенности и в том, что картине суждено стать народной — вряд ли такой титанический труд будут пересматривать (хотя пересматривают же у нас зачем-то депрессивную «Иронию судьбы») — или международным хитом. Это вещь в себе, и пусть она такой и остается, это уже достойная и почетная судьба, а золотые ветки однажды приложатся.