Лучшая книга про похмелье: как подобрать лекарство от болезни, в которой виноваты мы сами
Книгу, оплаченную здоровьем автора, дополняет культурная и медицинская история похмелья. Из самого длинного исследовательского запоя, которое только видело человечество, Бишоп-Столл вынырнул не только с остроумной книгой о том, что беспокоит столь многих, но и с собственным рецептом.
За последние несколько лет мне предлагали бесчисленное количество лекарств от похмелья: от кимчи до чайного гриба, от таблеток «Адвил» до акупунктуры, от шотландского хаггиса до героина. Но — все мы разные, и каждое похмелье обладает неповторимыми чертами. И если сегодня меня спас черепаховый суп, не факт, что он поможет завтра.
Если и есть что-то однозначно эффективное, то это не волшебная пилюля поутру, а средство, которое ускоряет процесс восстановления: снижает воспаление, регулирует кислотность в желудке и помогает организму насытиться утраченной жидкостью. Поскольку похмелье (по меньшей мере его острый период) редко длится дольше двадцати четырех часов, задача состоит в том, чтобы разбить это время на «периоды полураспада», как когда вышибаешь клин клином — а это по-прежнему самый популярный способ скоротать это чудовищное время.
Хотя опохмел способен доставить неудобства, его эффективность доказана опытом и отчасти наукой. А больше всего полевых испытаний этого способа прошло именно здесь, на родине коктейлей. Даже если первый коктейль смешали и не в Новом Орлеане, тут он возмужал и заиграл всеми красками радуги. Причиной тому ром, пот и всевозможные сладости — производные плантаций сахарного тростника, — и в особенности знаменитый луизианский лед. Ведь сначала коктейль был просто модной разновидностью опохмела — а кому оно нужно в теплом виде?
На протяжении большей части истории человечества добыть лед для напитка можно было, только отколов кусочек от ледника или замерзшего озера. Или же попросить сделать это того, кто ближе, чтобы он затем доставил лед кораблями и поездами. Потом вам пришлось бы поместить лед в специальную кладовку с опилками и успеть приготовить как можно больше напитков, прежде чем он растает. Добыча льда полностью зависела от законов природы и погодных условий и потому продолжалась не более полутора месяцев в году. Все остальное время приходилось хлебать что-то теплое — привычное дело, когда пьешь вечером, но совершенно невыносимое поутру.
В 1840 году в Новом Орлеане открылось первое ледохранилище, рассчитанное на продажу. Прошло совсем немного времени, и в каждом салуне Французского квартала появился арсенал барных шейкеров для льда, в которых смешивали «Рамоз Физ», «Оживитель трупов», «Французский 75» и сауэры на бурбоне. Тогда такие напитки называли «вырви глаз», «встряхнин» или «клин клином». А сейчас просто говорят «коктейль».
Помогают ли они? Какие могут быть сомнения! Они действуют на индивидуально-поэтическом уровне и, перефразируя Барбару Холланд, выводят из тошнотворного пике, с которым алкоголь покидает ваш организм. Они действуют и объективно-научно, как объяснял Адам Роджерс, — препятствуют образованию метанола при помощи нового этанола.
А может, «клин клином» работает и на философском уровне, а точнее, в духе элейской школы? Если вы не знаете такого слова, не проблема; главное, что его знает Джош Парсонс. Работая в философском центре «Архэ» при Сент-Эндрюсском университете, Парсонс написал работу «Элеатическое лекарство от похмелья». У этого исследования, опубликованного в 2006 году, есть потенциал стать весьма влиятельным в своей области. В нем автор выстраивает сугубо теоретическое обоснование «возможности полностью вылечить похмелье с помощью опохмела».
Начав с допущения, что «между количеством употребленного алкоголя и продолжительностью его действия существует простая, прямая зависимость», и пусть каждый напиток вызывает часовое опьянение и, следовательно, часовое похмелье, автор дает следующие рекомендации: «Начните пить, когда вы трезвы и у вас нет похмелья». Суть в том, чтобы выпить полбокала и подождать полчаса — «ровно до момента, когда должно появиться похмелье», — затем выпить еще четверть и подождать пятнадцать минут, и так далее, до мизерных глотков с секундными перерывами, до последней невидимой капли, когда по окончании часа вы осушите свой бокал. Таким образом, «каждое возможное похмелье будет в зародыше нейтрализовано следующей порцией».
Конечно, парсоновскую теорию можно оспорить тысячью разных аргументов. Но в своей работе он столь спокойно и добродушно предупреждает всевозможные возражения с помощью серии риторических вопросов, что в конце концов остается только признать, что он может быть прав, по крайней мере в философском аспекте. Даже если выпивать в придуманной им манере — это сущая пытка.
Зеленая фея и горькая правда
Невозможно поведать историю похмелья, не упомянув два самых поносимых напитка: абсент и «Егермейстер». Как бы смешно это ни прозвучало, но, разобравшись с ними, мы сможем заполнить пустую бутылочку для эликсира мисс Вампирши Егер.
В Аптечном музее Нового Орлеана представлен старинный сосуд с настойкой на корне горечавки. Рядом пояснение: «В египетском папирусе около 1300 года до н. э. упоминается, что этот ингредиент использовали для облегчения боли в желудке». Знает ли доктор Наттон, на какой свалке нашли эту бутыль? Настойка может неплохо сочетаться с листьями александр-р-рийской хамедафны, котор-р-рые помогали от головной боли с похмелья. «Считается, что корень горечавки был главным ингредиентом в абсенте», — поясняет музейная табличка.
Абсент, который по традиции делают из растительных ингредиентов типа аниса, фенхеля, иссопа, мелиссы, корня горечавки, лакрицы, ангелики, душицы и полыни, пожалуй, собрал вокруг себя больше мифов и злословия, чем любой другой тонизирующий напиток в современной истории. Зеленое свечение хлорофилла, выделяемого некоторыми из этих трав, подобно заключенной в бутылке магии, и поговаривают, что некоторых это снадобье не только опьяняло.
Прозванный la Fée verte («зеленая фея»), абсент послужил многим богемным талантам и музой, и героем: Байрон, По, Ван Гог, Тулуз-Лотрек — о последнем Гарри Маунт писал в газете Telegraph: «Его картины схожи с похмельным ощущением — с худшим в мире похмельем, похмельем от абсента, как будто специально придуманным для вызывающих стыд и тошноту подробных воспоминаний о вчерашнем. Танцовщицы и зрители на его картинах изображены с желтой, абсентно-зеленой и белой, как у призрака, кожей». Абсент стал любимым напитком Парижа, а потом и Нового Орлеана.
В Аптечном музее можно найти следующую информацию об абсенте: «У людей, госпитализированных после злоупотребления абсентом, наблюдались судороги, жидкость в легких, покраснение мочи, застой в почках, визуальные и слуховые галлюцинации и суицидальные наклонности». Во всем винили полынь. Ученые установили, что в ней содержится туйон — химическое вещество, которое в больших дозах вредит мозгу, нервной системе и почкам. А все остальные решили просто, что само слово «полынь» звучит устрашающе. Так что абсент, да и вообще всё, что содержало полынь, в Европе запретили без малого на сто лет.
На это время эстафету принял Новый Орлеан: здесь бережно хранили веру в живительный источник и сейчас продолжают в том же духе. Теперь мы уже знаем, что большинство ингредиентов напитка, включая корень горечавки и полынь, бывают весьма полезны. А причина «острого абсентизма» на самом деле та же, что и во времена ядовитого сухого закона: химические добавки для улучшения цвета и вкуса дешевого суррогата. Все дело в них, однако перебрать 80-градусного пойла тоже можно.
По правде говоря, если вы раздумываете, с чем бы смешать похмельный освежающий напиток, наверное, нет ничего лучше горьких трав. Но долгое столетие запрета на абсент привело к тому, что мы утратили понимание их полезных свойств и забыли, насколько органично они могут сочетаться с алкоголем.
Многие века дистилляты на горьких травах служили универсальным связующим звеном между медициной и опьянением, землей и водой, корнями и безграничной фантазией человека в деле применения натуральных волшебных эликсиров. После абсента самой яркой иллюстрацией превратно понятого назначения подобных напитков в современном мире стала зеленая бутылка «Егермейстера».
Вампирша Егер с нашей улицы с ходу переведет вам название этого напитка. Jäger значит «охотник», а Meister значит «мастер». Напиток изначально придумали для местных охотников: он придавал сил, согревал кости, успокаивал душу после убийства зверя, а кроме того, подготавливал желудок к обильному ужину. Сейчас его продают в 109 странах, это один из самых известных и при этом неправильно потребляемых алкогольных напитков в мире.
Все пятьдесят шесть трав, фруктов, корней, специй и прочих цветочных ингредиентов известны лишь узкому кругу людей; широкой публике открыты лишь двадцать пять. В то же время любители «егера» ассоциируются с примитивным вкусом и идиотской культурой «братанов». В основном это связано с обычаем бездумно смешивать его с Red Bull в жуткий коктейль Jägerbomb и хлестать напиток, которым по идее следует осторожно наслаждаться как изысканным эликсиром.
Так что, когда сложные и мастерски сбалансированные биттеры вроде абсента и «Егермейстера» обвиняют в затяжном, чудовищном похмелье, дело скорее всего в том, что сильнодействующее лекарство приняли за обычный алкоголь и при этом явно превысили рекомендованную дозу.
- Лучшие коктейли для праздников и барные тренды 2020
- Муза, где же кружка? Великие писатели и напитки, которые их вдохновляли
- Незаметная революция: как крафтовое шампанское вытесняет с рынка Dom Perignon и «Вдову Клико»