Александр Сокуров: «Возвращение блудного сына» — это абсолютно народный сюжет»

«LK 15, 11-32 Рембрандт. Посвящение. Александр Сокуров» — это новая версия мультимедийного проекта, показанного в российском павильоне на Венецианской биеннале  в 2019 году. При поддержке компании «Россети» выставка теперь будет показана в Эрмитаже. Forbes Life побывал на открытии и задал Александру Сокурову несколько вопросов. 

Строки из Евангелия от Луки, чей «адрес» в Библии – глава 15, стихи 11-32 вынесен в название выставки, повествуют о возвращении блудного сына. Но Александра Сокурова волнует не столько тема отцовской любви и всепрощения, сколько жизненный опыт, с  которым блудный сын вернулся в родной дом, и последствия его возвращения. По мнению Сокурова это страшный опыт насилия, жестокости и кровопролития, и возращение в дом человека с таким багажом  может привести к непредсказуемым последствиям. Эта линия раскрывается в проекте с помощью скульптурных композиций (скульпторы Владимир Бродарский и Екатерина Пильникова), изображающих три сюжета:  каноническую встречу отца и сына, взаимное отторжение, и наконец, схватку, а также в мультимедийных визуальных произведений. Видео «Город» —коллаж из сюжетов военной хроники новейшего времени, сюжетов и персонажей классической живописи, повторяющий по структуре «Вавилонскую башню» Брейгеля-старшего. Чувство беспомощности, незащищенности и страха за будущую жизнь буквально льется на зрителя в виде реки крови, устремляющейся по этажам башни вниз. Картину этого парка тотального апокалипсиса, «той» жизни, откуда вернулся сын, дополняет множество деталей, не заметных на первый взгляд. Птицы, высиживающие в своих гнездах гильзы от патронов, обугленные голуби. Музыка с вкраплениями звуков отдаленных боев (композитор Андрей Сигле).

Одним из главных вопросов, которые были заданы Сокурову на открытии в Эрмитаже, конечно, стал вопрос о том, как зрителю, не искушенному в библейских сюжетах и не сведущему в истории искусства, расшифровать все, что заложено в проект. Но по мнению автора детали не так важны, а вот само «Возвращение блудного сына» — абсолютно «народный сюжет», понятный каждому, кто в состоянии думать,  в искусстве же нет понятий «прошлого» и «прошедшего», и данный проект надо воспринимать с точки зрения настоящего, для этого и была совершена трансформация полотна Рембрандта.

Александр Николаевич, жанр инсталляции и приемы мультимедиа действительно могут помочь зрителю понять переживания героев, стать своеобразным  мостом между современниками и художником?

В современной и новейшей живописи нет того, что можно было бы назвать эволюционным сюжетом, в то же время все большие классические  живописные произведения его  имеют. Для такого типа сюжета не нужны мосты: молодой человек возвращается к отцу, у Рембрандта он обозначен именно как «блудный сын», сложный, тяжелый, какой-то необратимый образ. Этот сюжет, «возвращающийся сын», всегда сопровождал, и будет сопровождать человечество. Новые выразительные средства мультимедиа только помогут раскрыть заложенное в проект.

Вы характеризуете сюжет картины Рембрандта «как «дерелигиозный». Что это означает?

Для меня в этом сюжете мистические обстоятельства, или  иными  словами, обстоятельства, данные свыше, не имеют значения. Мне кажется, не стоит искать в религии ответ на такие вопросы, как: «почему сын нагрубил матери, почему отец выгнал дочь». Современный человек не должен прибегать к таким средствам, искать мистические причины и оправдания.  Мне понятно, почему это произошло, и главное – что будет дальше. Отец выгнал  дочь за какие-то, как ему показалось провинности, это же очень просто выгнать дочь, просто проявить насилие над женщиной, над слабым. Но понимаем, что потом будет с этим человеком.

Вы назвали свой проект «духовным заказом Эрмитажа». Какова, на ваш взгляд, роль больших музеев в современном мире, каково значение фигуры хранителя такого музея для города и для страны в целом?  

Кто бы мы были без музеев? Я имею в виду даже не зрителей, а художественных авторов, которые что-то пытаются создавать. Без музеев мы бы захлебнулись в гордыне. Но зайдите в любой крупный музей, — вас тут быстро поставят на место. В частности, я говорю и о кинематографистах. Трагедия состоит в том, что их художественный продукт часто наносит ущерб зрителю, травмирует людей. Огромное значение здесь имеет фигура хранителя большого музея, такого человека как Михаил Борисович Пиотровский. Он стоит на страже, охраняет ворота, и не перед каждым их открывает. И я скажу больше, он сегодня стоит и на страже этого города тоже, ведь только к нему подчас можно обратиться за помощью, только к его очевидному авторитету можно апеллировать, когда мы здесь оказываемся один на один с властью, и один на один с обстоятельствами,  потому что людей такого уровня просто нет.

В фильме  «Франкофония» вы искали ответ на вопрос: «Почему искусство не хочет обучать нас предвидению?» Проект «Lk 15, 11 – 32» — ваша попытка предвидения?

Да, можно сказать и так.