Если до главного российского фестиваля посетить основной европейский в 2020 году — Венецианский, сразу видишь разницу в осознании пандемической реальности. В Венеции все было строго: маски, дистанция, шахматная рассадка. Нет, организаторы «Кинотавра» ни в чем не виноваты, более того, они постарались обеспечить все условия для зарождения контрвирусной сознательности у гостей фестиваля: требуют надевать маски на входе, места на показах раздают с промежутками и в случайном порядке, чтобы ни у кого не было соблазна занимать одни и те же любимые кресла рядом с одинаковыми соседями и ежедневно их заражать. Самая удивительная примета времени — пометки на расстоянии полутора метров друг от друга на красной дорожке, выражающие призыв держать социальную дистанцию.
Но, разумеется, пока гром не грянет, кинозвезда не перекрестится. Садятся все как придется, ношение масок проконтролировать в темном зале практически невозможно, да и не получится пробежать по всем зрителям сразу — а нарушителей масочного режима слишком много. Но лицемерно корить фестиваль за несознательность вообще не хочется. Здесь в сентябре куда жарче, чем в июне, когда смотр обычно проводится (перенесли «Кинотавр» по тем же очевидным причинам, что и отменили Канны-2020).
Так как главные премьеры организаторы берегут для финала фестиваля, первые смотры в этом году оказались не всегда удачными.
Комедия о терзаниях миллениалов «Хандра» примечательна разве что ролью Ивана Янковского во вставных сценах, пародирующих режиссера Андрея Тарковского — кажется, что у автора этой картины Алексея Камынина в отношении советского «нашего всего» какие-то свои сложные чувства.
«Доктор Лиза» — не бесспорный активистский фильм, призывающий иначе отнестись к благотворительности, не как к суконной скучной социалке, а как к драйвовой сфере деятельности, приносящей людям счастье — во всяком случае, так свою цель описывает в интервью Чулпан Хаматова, сыгравшая здесь доктора Елизавету Глинку. К сожалению, фильм о ней — вовсе не бездельный, изобилующий потрясающими актерскими эпизодами (Татьяна Догилева, Таисия Вилкова, Алексей Агранович) — несколько страдает с технической точки зрения, поэтому за витиеватой линией о философии самоотверженной Глинки оказывается не так-то просто проследить.
Пыл кинокритиков, впрочем, остудила четвертая же картина — без пяти минут шедевр, обреченный при этом на тотальную безвестность, если, конечно, не случится какого-нибудь чуда, жюри наградит его гран-при, страна вокруг в одночасье изменится, следом за ней — кинопрокатная индустрия, ну, и массовый зритель заодно. Дело в том, что полумистический триллер «Пугало» снят в Якутии. О кинобуме в этой республике все киножурналисты уже писали так много и так долго, что даже жаль повторяться, впрочем, о хорошем рассказывать никогда не лень. Итак, в Саха снимают за мизерные деньги, прочти что в самодеятельном порядке очень достойное и, что самое главное, самодостаточное кино. Фильмы эти становятся хитами в домашнем прокате, в другие регионы, и даже в Москву, они доезжают дай бог на спецпоказы и фестивали, за рубежом же из этих удивительных картин собирают целые программы для мировых смотров. «Пугало» снял Дмитрий Давыдов, директор якутской школы, для него это третий полный метр, возможно, не самый мастерский (все же его дебют, «Костер на ветру», эдакая якутская интерпретация жанра японского кино о сенсее и его падаване, пронизывал буквально до костей), но зато очень уж крепко сбитый и по-хорошему зрительский. Сельская шаманка-алкоголичка (гениальная якутская певица Валентина Романова-Чыскыырай) чудесным образом может излечить всякий недуг у кого угодно, но ее, как представительницу темных сил, ненавидят все соседи и побивают, на что она лишь огрызается, но не дает сдачи, потому что внутри нее — тьма. Наверное, пока что это единственный фильм «Кинотавра», о котором по-настоящему хочется разговаривать.
С этого остужающего кино, снятого в вечной мерзлоте, душноватый поначалу конкурс пошел пободрее. Сперва — американо-российский полуавтобиографический фильм «Скажи ей» в редком для наших широт жанре coming-of-age (что-то вроде «кино взросления»), которое театральный режиссер Александр Молочников снял по мотивам собственных впечатлений от развода его родителей в далеком детстве, когда мать (Светлана Ходченкова) решила увезти его к своему новому бойфренду в США от куда менее обеспеченного, но тоже любящего отца (Артем Быстров). Чуждые маленькому Саше национальные американские порядки предсказуемо встанут поперек горла, а сами американцы в фильме немножко смахивают на тех, о которых со сцены шутил почивший ныне Михаил Задорнов. Но все же это искренняя интерпретация собственного детства со множеством очень точных деталей, понятных любому представителю поколения 90-х (а сейчас Молочникову 28 лет), дорогого стоит.
Картина «Маша» — тоже о 90-х и тоже по мотивам трепетных режиссерских воспоминаний. Картина куда менее удачная, чем «Скажи ей», но все же выдающая. В дебютантке Анастасии Пальчиковой хорошее чувство кадра. Другой вопрос, что присочиненный к истории детства главной героини, вырастающей через много лет все в ту же Аню Чиповскую, сюжет о провинциальном криминалитете испрещен общими местами. Последовавшая за «Машей» почти гениальная, если бы не финал, картина «Конференция» Ивана И. Твердовского сгладила впечатления от фестивального дня, но об этом филье мы уже рассказывали из Венеции.
Впрочем, главные премьеры, как всегда, оставили на конец фестиваля. Будет и сверхожидаемая экранизация популярной театральной пьесы «Человек из Подольска», и новая картина Анны Меликян «Трое» с Константином Хабенским в главной роли, которая обещается быть удачнее ее предпоследней работы, «Феи», вышедшей в карантин. Наконец, последним фильмом будет редчайшая для российского асексуального киноландшафта картина о порнографии, причем высокохудожественной — в социально-сатирическом фильме «Глубже!» герой Александр Паля будет режиссировать некое «глубинное русское порно» по всем заветам Станиславского. Еще один аргумент в пользу того, что «Глубже!», скорее всего, удачный — его позиция в фестивальном расписании: самые мощные картины отборщики «Кинотавра» любят ставить под конец, чтобы гости фестиваля могли прилететь на два дня, в том числе день закрытия, и увидеть все самое важное. Остается лишь надеяться, чтобы мы дожили до «Глубже» среди этой смертной любви, в смысле, по такой чудовищной жаре и без масок.