«С утра до ночи готовим онлайн-продукт». Руководители главных московских музеев о том, кто переживет карантин, а кто — нет
Что происходит в музеях в тот момент, когда они закрыты для посетителей, можно ли заработать на онлайн-трансляциях и будет ли когда-нибудь наша культурная жизнь такой же насыщенной как всего лишь месяц назад, Forbes Life спросил у руководителей крупнейших государственных и частных музеев.
Марина Лошак, генеральный директор ГМИИ им. Пушкина:
Как живет музей во время карантина?
Насыщенно. До субботы работаем очень активно. С утра до ночи, а некоторые сотрудники и без перерывов, готовим онлайн-продукт. Научные сотрудники работают в отделах, хранители выходят на дежурство. Все технические службы особенно внимательно следят за состоянием здания, работой его защитных систем. По ночам выходят ночные смотрители. Но среди работающих сотрудников нет людей старше 65 лет.
Пока музей закрыт для посетителей, мы отреставрировали все подиумы в итальянском дворике, перекрасили два зала и провели ремонт в женском туалете, заменив там трубы. Если времени хватит, а я думаю, хватит, сделаем ремонт и в мужском туалете. В общем, как и в семье, дома, наконец дошли руки сделать то, на что не хватало времени.
Какая сейчас главная проблема?
Пройти через эти испытания и выйти на новый уровень осознания, с измененным представлением, с верными приоритетами, ценностями.
Уже сейчас я вижу, какой огромный потенциал имеют наши онлайн-проекты. И если до сегодняшнего дня переводили оффлайн в онлайн, то теперь я думаю, онлайн подарит немало проектов оффлайну.
Что будет с выставками? Вы уже скорректировали планы на лето? Ваши прогнозы?
Конечно, сейчас, мы, как и все музеи мира, пересматриваем выставочную политику. Над этим работает весь коллектив музея. Я думаю, что в ближайшие два года изменится не только график выставок в музеях, но и сам подход к выставкам, изменится их парадигма.
Музеи больше не смогут тратить такие огромные деньги на выставки, у нас, например, средний бюджет выставки €1 млн, с учетом разницы курсов это просто невозможно. Музеи некоторое время не смогут отдавать вещи на выставки. (По счастью, буквально в канун закрытия границ, мы успели вернуть в музей Гогена из города Виченцы. Хранители, ездившие в Италию, оказались в самоизоляции на три недели).
Сейчас решается вопрос, как в этих новых условиях делать выставки так, чтобы зритель получал зрелище такого же качества, эмоции и впечатления той же силы, что и прежде.
Сейчас ведем работу с фондом Louis Vuitton, где в октябре должна открыться выставка коллекции Морозова. Все договоренности в силе, выставка должна состояться. Потому что в июне 2021 года она откроется у нас в музее.
Как восприняли чрезвычайные меры сотрудники? Все ли сохранят свои рабочие места после карантина?
Люди музея действуют как солдаты. Благодаря карантину весь наш документооборот теперь ведется в электронном виде, об этом я мечтала много лет, но понадобилась эпидемия коронавируса, чтобы это смогло реализоваться. Научные сотрудники, работающие дома, говорят, что процесс идет эффективно. Это хорошая возможность завершить работу над каталогами-резоне, выставочными каталогами, обдумать план новых выставок.
Кто-то ушел в отпуск. Пока сокращений не планируется.
Какую поддержку вы ждете от правительства?
Конечно, мы ждем понимания нашей ситуации. И я вижу желание правительства услышать нас.
У нас серьезный финансовый форс-мажор. Почти половина бюджета музея — заработанные и привлеченные средства. В среднем, музей зарабатывает около 2 млн рублей в день. Без поддержки нам не справиться.
Давид Якобашвили, основатель музея «Собрание»:
Как живет музей во время карантина?
Работа кипит. Музей сосредоточился на реставрационных работах и на подготовке онлайн-проектов. Делаем аудиоподборки, видеоэкскурсии, пополняем нашу энциклопедию мастеров.
На сайте теперь можно посмотреть видео наших лекций. Это очень востребованный формат сегодня, планируем его развивать. Готовим лекции-вебинары. Первую планируем провести в день рождения ювелира Рене Лалика, 6 апреля.
В музее открылась музыкальная комната, где музыковеды разбирают старинные записи, сделанные на самых разных носителях, а наша коллекция старинных механических музыкальных инструментов позволяет эти записи воспроизводить. Недавно обнаружили запись Рахманинова, сделанную в Америке, на перфорированной ленте, нам удалось воспроизвести ее звучание. Сейчас запись можно послушать в нашей онлайн-фонотеке.
Какая сейчас главная проблема?
Обидно, что нам пришлось отменить все экскурсии, что люди не могут сейчас приходить в музей. У нас бесплатный вход, музей — благотворительный проект. Но мы платим налоги такие же, как будто бы на месте музея стоит свечной заводик.
Из-за коронавируса была отменена наша встреча с министром культуры Франции. Как только я сообщил, что хочу создать музей в Монако, местные власти сами предложили всяческую поддержку, в том числе значительные налоговые льготы. У нас в России, к сожалению, частные музеи платят налоги наравне с коммерческими предприятиями.
Что будет с выставками? Вы уже скорректировали планы на лето? Ваши прогнозы?
Размер нашей коллекции — более 20 000 экспонатов — позволяет нам провести десять-пятнадцать выставок только из нашего собрания. Так что коронавирус на наши выставочные планы никак не подействовал.
Сейчас мы заканчиваем работу над книгой, посвященной истории ювелирной фирмы «Ф. А. Лорие» и фабрике по производству золотых и серебряных изделий Егора Черятова. Работы ювелира Черятова, в основном столовые приборы и серебряную посуду охотно приобретали и фирма «Лорие», и московское отделение фирмы «Фаберже». В работе над книгой нам помогает специалист по русскому ювелирному искусству конца XIX-начала XX века Валентин Скурлов.
Как только будет готова книга, откроем выставку. Следом на очереди — ювелирная фирма «Сазиков» купца Павла Сазикова, ювелирный торговый дом «К.Э.Болин», «Фаберже» (у нас около 1000 предметов) и «Никольс и Плинке».
На очереди — книга о табакерках. В нашем собрании — 850 предметов от XVII века до начала XX из России, европейских стран, Мексики, Америки. Думаю, что новый музей музей в Монако откроем выставкой табакерок.
Как восприняли чрезвычайные меры сотрудники? Все ли сохранят свои рабочие места после карантина?
Увольнений и сокращений мы не планируем. Для меня причиной увольнения сотрудника может быть только его равнодушие к музею, к коллекции. Я не часто бываю в музее, но если вижу такое отношение к делу, конечно, реагирую.
Скучаете ли вы по своей коллекции, по музею?
Скучать мне некогда. Я и так буквально живу в музее, – вокруг меня коллекция из 15000 экспонатов. Планирую открыть музей в Монако, уже есть макет будущего здания с 2000 кв м выставочных площадей.
Какую поддержку вы ждете от правительства?
Ослабления налогового бремени. Понимания, что музей — благотворительный, а не коммерческий проект.
Зельфира Трегулова, генеральный директор Третьяковской галереи:
Как живет музей во время карантина?
Музей без публики, без распахнутых входных дверей, без гула посетителей в залах — непривычная ситуация. Но мы понимаем, что эта ситуация временная. Сейчас мы активно ищем другие форматы общения с публикой.
Главная задача: как сделать так, чтобы онлайн-программы музея производили такое же сильное, свежее эмоциональное впечатление, как и произведения искусства. Поэтому записи лекций, онлайн-экскурсии, сделанные пять-семь лет в формате предварительного знакомства, дополнительных материалов к выставкам, в этом случае не работают.
Над тем, как перейти в виртуальный мир, не потеряв при этом качества зрелища и сохранив подлинность эмоций, сегодня работают все ведущие музеи страны и мира. Ситуация заставляет нас искать новые форматы и новое понимание реальности.
Как только 16 марта вышло постановление о запрете общественных собраний в количестве более 50 человек, мы поняли, чем это грозит музею, и принялись записывать онлайн-программы, отменив все «живые» лекции и экскурсии. Мы стараемся сделать их максимально яркими, понятными, увлекательными. Нам важно, чтобы зритель, который зашел на страницу музея и подключился к нашей трансляции, возвращался к нам снова и снова. Мне кажется, мы успели найти новый формат — лекции онлайн в прямом эфире. Я получаю довольно много положительных откликов. Позвонила старшая дочь-искусствовед, грамотный начитанный специалист, которая сейчас временно сидит дома с детьми, и сказала, что лекции получаются очень интересными, увлекательными. Но и эта возможность сейчас приостанавливается, потому что с понедельника музей закрывается и для научных сотрудников.
Конечно, нам обидно останавливаться именно сейчас, когда мы так ярко стартовали в начале 2020 года. На Крымском Валу открылась выставка «Русская сказка. От Васнецова до сих пор» с безоговорочным одобрением принятая и художественными критиками, и публикой. «Сказка» продержалась 21 день. Мы надеемся продлить выставку после окончания карантина.
Какая сейчас главная проблема?
Сохранить хладнокровие, осознавая при этом всю серьезность ситуации. Как мантру я повторяю сотрудникам: «Сидите дома!». Важно не впадать в депрессию, не горевать об отложенных и несостоявшихся проектах, а продолжать работать. Создавать новые тексты, планы выставок, работать над книгами. Мое убеждение: лучший выход в любой кризисной ситуации — работа.
Что будет с выставками? Вы уже скорректировали планы на лето? Ваши прогнозы?
Мы прекрасно понимаем, что заявленное на 6 апреля открытие выставки «Поколение XXI. Дар Владимира Смирнова и Константина Сорокина» не состоится. Не откроется выставка коллекции Дмитрия Коваленко. Мы успели сделать застройку выставочной экспозиции «Ненавсегда. 1968-1985», но четко понимаем, что открытие 10 апреля будет перенесено. И уже сейчас понятно, что не состоится запланированная на июнь выставка современного индийского искусства. Мы перенесли выставку на 2021 год. Над другими проектами идет активная работа.
Как восприняли чрезвычайные меры сотрудники? Все ли сохранят свои рабочие места после карантина?
Безусловно, мы никого не сокращаем. Мы — государственный музей. Мы следуем распоряжению правительства и министерства культуры не проводить в это время сокращения штата. Мы должны сохранить ядро коллектива, своих сотрудников. Мы знаем, что карантин не навсегда, и когда он закончится, к нам вернутся наши зрители в том же количестве, и, надеемся, даже большем, чем до эпидемии.
Какую поддержку вы ждете от правительства?
Мы ждем той же поддержки, что обещана бизнесу. Мы не сократили ни одного сотрудника. Научный коллектив по-возможности работает удаленно. Сотрудники, в чьи должностные обязанности входит работа с посетителями, получают 2/3 оклада. Важно понимать, что 70% заработной платы музейных сотрудников поступает из внебюджетных источников дохода галереи. Это доходы от продажи билетов, работы кафе, музейных магазинов, лекций, экскурсий. В прошлом году 41% финансирования музея составляли внебюджетные доходы. Сейчас у музея этих доходов нет. Но музей по-прежнему несет расходы по содержанию здания и выплатам зарплаты сотрудникам.
У музея есть подушка безопасности. Я оптимист, но я понимаю, что эта подушка скоро сдуется, закончится, и без корректировки планов госздания по посещаемости музея и по доходам от посещаемости, нам не выжить. Разговоры с министерством культуры подтверждают, что в министерстве, в правительстве думают о ситуации, в которой мы оказались. Мы ждем помощи.
Наталия Опалева, основатель, генеральный директор Музея AZ:
Как живет музей во время карантина?
Мы приняли решение о закрытии музея на неделю раньше запланированного, опасаясь большого потока посетителей в последнюю неделю выставки «Жизнь и приключения Анатолия Зверева». К счастью, мы всегда снимаем на камеру все интересные музейные мероприятия, это позволило нам разместить в соцсетях музея и на сайте экскурсию по выставке с Георгием Апазидисом, хранителем «шведской» коллекции Зверева, а также фильм Ираклия Квирикадзе, снятый специально для этой выставки.
Какая сейчас главная проблема?
Главная проблема сейчас, как и у всех жителей нашей планеты — пережить эпидемию нового вируса, не заболеть, помочь тем, кто рядом. Мы разобрали завершенную выставку, упаковали и отправили работы в Швецию. Сделали небольшой ремонт в музее и приступили к монтажу выставки «Выбор Костаки», которую готовим к пятилетию музея.
Что будет с выставками? Вы уже скорректировали планы на лето? Ваши прогнозы?
В планах на лето все-таки открыть в конце мая новую выставку «Выбор Костаки» о великом коллекционере и дарителе, сохранившем и открывшем многие работы художников русского авангарда. И отметить пятилетие музея на нашей любимой крыше, которая сейчас приводится в порядок. Очень надеюсь, что общая ситуация в городе позволит это осуществить.
Как восприняли чрезвычайные меры сотрудники? Все ли сохранят свои рабочие места после карантина?
Все сотрудники музея переведены на удаленную работу: мы продолжаем трудиться над изданиями, запланированными на этот год, будущими выставками, а также над проектом, посвященным пятилетию музея. Все зарплаты и рабочие места сохранены и будут сохранены после карантина.
Какую поддержку вы ждете от правительства?
В обращении президента было сказано о возможной отсрочке некоторых платежей и снижении социальных отчислений для малого бизнеса. Пока не знаю, попадет ли под эти правила частный музей. Для нас это в общем-то незначительная статья расходов, но если это будет — хорошо.
Наталья Григорьева-Литвинская, шеф-куратор Центра фотографии имени братьев Люмьер:
Как живет частный музей во время карантина?
Культурным организациям в такие непростые дни приходится тяжко. Мы, как и все музеи, несем большие потери. Любые инвестиции в выставку рассчитываются с учетом длительности ее проведения. Посещаемость за последние пару недель значительно упала — в будний день было до 100 человек, что очень мало для нас, можно говорить о потере оборота до 90%. Мы выполняли все необходимые требуемые меры по безопасности и дезинфекции начиная с конца февраля, под конец разводили людей на расстояние 2 метра друг от друга. Но 24 марта я приняла решение закрыть Центр, расходы по его ежедневному содержанию превышали мизерный доход.
Какая сейчас главная проблема?
Психологическая проблема прежде всего – факт закрытия Центра, который 10 лет работал без каких-либо каникул в постоянном режиме. Падение посещаемости можно было предугадать в сложившейся ситуации. Мы не государственный музей и у нас нет меценатской поддержки, но есть внушительная плата за аренду. Поскольку мы находимся в центре города на Красном Октябре, вопрос ее оплаты для нас является ключевым. Все будет зависеть от длительности карантина и политики наших арендаторов. В какой-то момент мы сможем ответить, в состоянии ли мы будем открыться и продолжить деятельность с тем размахом, к которому все привыкли.
Что будет с выставками, Центр фотографии продолжит деятельность онлайн? Вы уже скорректировали планы на лето? Ваши прогнозы?
Сложно спрогнозировать открытие наших следующих выставок. Мы международная площадка, сотрудничаем с западными партнерами по организации проектов. Поскольку проблема пандемии имеет международный масштаб, у нас «подвисли» все договоры на 2020 год, уже отменились некоторые выставки. Есть выставки, которые остались в других странах в подвешенном состоянии. Конечно, команда Центра расстроена приостановлением текущих проектов, выставка французского фотографа Ги Бурдена, настоящего революционера искусства фотографии, имела большой охват и множество положительных откликов от нашей аудитории, в нее было вложено много труда. В планах было продлить выставки Ги Бурдена и Александра Родченко до начала лета, перенести образовательную программу.
Но Центру фотографии всегда есть что показать. В наших планах много российских проектов, в том числе на лето и осень 2020 года. Планируем выпуск двух серьезных монографических книг классиков фотографии, а также работаем над большим региональным проектом с выставками работ советского периода. По выставкам Александра Родченко и Ги Бурдена мы готовим 3D-туры на период карантина.
Как восприняли чрезвычайные меры сотрудники? Все ли сохранят свои рабочие места после карантина?
У нас работает 30 сотрудников, кураторский отдел и пресс-служба переведены на удаленный режим еще в начале марта, они готовят следующие проекты, и их не мало. Но это всего лишь треть команды, с остальными очень сложный вопрос. Административный ресурс обслуживает поток посетителей, в его отсутствии люди остаются без работы.
Как ситуация повлияет на рынок современного искусства?
Ситуация для арт-бизнеса и досугового бизнеса критическая, даже в случае снятия карантина бизнес быстро не оживет. В обществе присутствуют панические настроения, люди будут опасаться ходить на выставки. Досуговый бизнес остается не самой первой необходимостью, тем более выставочный. Я уверена, мы не сможем восстановить высокие показатели посещаемости, которые были у нас в марте до ситуации с коронавирусом. Доходы населения закономерно уменьшатся, плата за выставку, пусть даже 400 рублей, не всем будет по карману. Западные проекты вырастут в закупке из-за скачка курса, что сделает их сложно реализуемыми. Бизнес-модель нужно будет безусловно пересматривать. Все решения будут болезненными, и сокращение людей, и повышение стоимости входного билета. Но на сегодня есть главная задача – это открыться после карантина. Если он будет длительным, и мы не получим налоговых и арендных каникул, вероятность будет крайне низкой.
Какую поддержку вы ждете от правительства?
В первую очередь оптимизации всех сил для уменьшения длительности карантина и ограничения распространения вируса, чем дольше карантин будет продолжаться тем больше людей останутся с пустыми карманами. И не будут нужны не выставки, не мероприятия не презентации . Мы свалимся на 100 лет назад в ту эпоху революции, о которой совсем недавно делали все музейные площадки выставки.
Я бы могла помечтать о налоговых каникулах и помощи всем сторонам бизнеса, которые так же как и я попали в арендную западню в такой ситуации. Но будучи реалистом, понимаю что договариваться частным бизнесам нужно между собой. Вирус приходит и уходит, а отношения между людьми остаются.
Генеральный директор Политехнического музея Юлия Шахновская:
Как живет государственный музей во время карантина?
Несмотря на то, что наш музей находится в стадии запуска, нам, как и всем, довольно сложно. Мы отменили наши экскурсии по Музейному парку, закрыли доступ в Открытую коллекцию и библиотеку, а это самая большая научно-техническая библиотека в Европе, прекратила работу выставка «Истории, которых не было» в Музее Москвы, а мы ведь только-только ее открыли.
Сейчас особое внимание направлено на сроки завершения реконструкции здания. эпидемиологическая ситуация, карантин, а главное, финансовый кризис уже довольно сильно повлияли на организацию процессов и у генподрядчика, и у команды, занимающейся производством экспозиции и выставок. Сейчас мы заняты оптимизацией структуры поставщиков и подрядчиков, а также их смет. То, что мы не можем встречаться в привычном режиме, вместе на месте в здании принимать решения по ежедневно возникающим вопросам — безусловно сдерживает темпы подготовки к открытию. Но мы делаем все, что в наших силах, чтобы текущие обстоятельства не повлияли ни на качество, ни на сроки проекта.
Как организована работа музейного персонала сейчас?
Карантин не отменил совместную работу. Мы давно разрабатываем систему мобильного офиса. Так что совещания по Skype, Teams или Zoom для нас обычное дело. Максимальное количество сотрудников работают удаленно. Отменены запланированные командировки. Надо сказать, что рабочий день сотрудников стал более структурированным, включилась какая-то невероятная самодисциплина.
Вы уже скорректировали планы на лето?
Безусловно. Мы подготовили большую и разнообразную программу для Музейного парка – это пространство вокруг главного здания, и видимо скорректируем сроки ее начала. Но сейчас большую ее часть мы переносим в цифровое пространство, так что не потеряем время и заодно поэкспериментируем.
Какая сейчас главная проблема? И что будет с выставками, ведь госсубсидии не покрывают заработков музеев на билетах?
Бюджет государственного музея состоит из средств, выделяемых на выполнение госзадания, тех денег, что он заработал сам и средств, получаемых от попечительского совета, меценатов, спонсоров и других внешних источников. В период финансового кризиса в первую очередь страдают те, чьи бюджеты зависят от прибыли компаний. В основном, музеи сегодня в высокой степени недофинансированы государством и компенсируют дефицит бюджета собственной выручкой и пожертвованиями доноров и крупного бизнеса. Многие музеи с успехом развивают программы фандрайзинга. В нашем случае пока главное здание Политеха на реконструкции пожертвования попечителей и развитие программы фандрайзинга — просто базовая необходимость. Сейчас будет крайне тяжело сохранить и уже имеющихся, и найти новых партнеров. Мы очень надеемся, что и в России, и в мире, поддержка культурных и социальных проектов не будет сокращаться критически. Кажется, что особенно сейчас актуальна поддержка научных, образовательных и просветительских проектов.
Почему сейчас главным критерием оценки работы государственного музея стала посещаемость?
Это очень важный вопрос. Не надо забывать, что музеи — некоммерческие организации. Кажется, что посещаемость и продажи когда-то все-таки должны отойти на второй план, уступив место качеству посетительского опыта, результатам образовательной и исследовательской деятельности, уровню профессионализма команды. В Политехе мы используем значительно более сложную систему оценки успешности наших проектов, причем каждого в отдельности. И не все успешные по различным параметрам проекты можно монетизировать впрямую. Наша цель — устроить встречу человека с наукой, сделать так, чтобы она переросла в дружбу и долгосрочный интерес.
Генеральный директор Музея Москвы Анна Трапкова:
Как живет государственный музей во время карантина? Как организована работа музейного персонала сейчас?
Музей Москвы закрылся для посетителей 17 марта, а с 20 марта мы переводим сотрудников на удаленную работу. Сейчас для нас важнее всего максимально перевести деятельность музея в онлайн. Большая часть моих коллег сразу смогла перейти к дистанционной работе, другие присутствуют посменно в музее —например, хранители не могут работать в отрыве от музейного фонда, а смотрители обязательно задействованы в видеосъемках для подготовки онлайн продуктов музея, организовано ежедневное дежурство с обходом экспозиций. Разумеется, сотрудников группы риска (старше 65 лет и с хроническими заболеваниями) мы переводим на удаленку.
Музей продолжит деятельность онлайн?
Очень важно сейчас перенести всю жизнь музея в режим онлайн, чтобы не потерять нашу аудиторию. И важно не просто зеркально отразить деятельность музея в виртуальном пространстве, но создать продукт, адекватный нашему времени, а именно — периоду карантина, когда люди находятся днями в четырех стенах в ситуации ограниченного социального общения.
Так, уже на прошлой неделе мы выпустили серию онлайн-бесед «Как меняется городская жизнь», начав с беседы москвоведа Павла Гнилорыбова и фольклориста Александры Архиповой о истории московских эпидемий. Сейчас, когда многие находятся на карантине, не понимают, что происходит и скучают по общению, нам кажется важным говорить об эпидемиях в исторической ретроспективе. Впрочем, следующая дискуссия цикла будет посвящена куда более острой теме – тому, как чрезвычайные ситуации влияют на экономику города.
Срочным образом мы переводим работу всех экспозиций в формат онлайн. На прошлой неделе открыли выставку «Остоженка: проект в проекте», посвященную развитию района Остоженка и деятельности бюро «Остоженка» за последние 30 лет. И оказалось, что это чрезвычайно продуктивный формат. Привычные 15 минут слов благодарности на открытии выставки переросли в полуторачасовую содержательную дискуссию с участием наших слушателей на платформе Zoom. У меня есть интересное наблюдение по поводу онлайн-дискуссий: если в лекционном зале аудитория часто стесняется задать вопросы или высказать мнение, то онлайн это сделать намного проще.
Детский центр полностью перевел работу в формат онлайн, что крайне важно для родителей, которые сидят на карантине с детьми. Записываются экскурсии по московским достопримечательностям и отдаленным районам Москвы. В общем, мы делаем все, чтобы деятельность музея не останавливалась.
Вы уже скорректировали планы на лето? Есть ли поддержка государства? И что будет далее с выставками?
Если честно, пока мы занимаемся скорее оперативным реагированием на изменившиеся условия работы. Как стратегически будет меняться деятельность музея в новых условиях, насколько продлится карантин — пока неясно.
Тем более, что пока не прояснены «правила игры» для государственных музеев. У разных музеев разное соотношения государственного бюджетного финансирования (так называемого государственного задания) и внебюджетных доходов. У Музея Москвы это соотношение составляет примерно 70 на 30. Внебюджетный доход формируется в основном за счет продажи билетов на выставки и мероприятий музея, а также проведения специальных проектов с партнерами музея. Этот доход заведомо выпадает, пока идет карантин. В государственное задание, в свою очередь, включается работа по формированию, учету, изучению и сохранению предметов коллекции музея, в том числе по оцифровке предметов из коллекции в Государственный каталог Музейного фонда РФ, а также экспонированию коллекции и организации массовых мероприятий. В последних двух пунктах ключевые критерии выполнения государственного задания — количество посетителей. Очевидно, что в условиях карантина необходимо будет пересмотреть критерии выполнения государственного задания, возможно, в сторону подсчета охвата онлайн-продуктов музея.
Юлия Петрова, генеральный директор Музея русского импрессионизма:
Как живет частный музей во время карантина?
Все ушедшие на карантин организации сейчас находятся в ситуации форс-мажора. Мы не исключение. Закрыто здание, но не музей. Мы продолжаем удаленно рассказывать о коллекции и о текущей выставке Юрия Анненкова в социальных сетях и вовсю ведем работу над будущими выставками.
По многим проектам мы работаем с музеями и частными собраниями Франции, Прибалтики, Великобритании, прямо сейчас на выставке Юрия Анненкова гостят несколько картин из Центра Жоржа Помпиду в Париже. Приятно видеть, как люди умеют себя вести в сложных обстоятельствах: буквально каждое письмо от партнеров начинается и заканчивается словами поддержки: «ни о чем не беспокойтесь, берегите себя».
Как организована работа музейного персонала сейчас?
Мы понимаем серьезность эпидемиологической обстановки и следуем распоряжениям властей. На данный момент все сотрудники переведены на удаленную работу.
Музей продолжит деятельность онлайн?
Да, мы остаемся на связи онлайн. На нашем YouTube-канале выходят новые видеогиды и записи лекций, в остальных социальных сетях можно почитать короткие истории картин и их авторов. Запланированы онлайн-трансляции лекций, а команда просветительского отдела работает над переводом наших детских мастер-классов в новый формат.
Какая сейчас главная проблема?
Главная проблема — неизвестность. Когда будут открыты границы, когда министерства культуры разных стран будут готовы согласовать международные договоры, как изменятся курсы валют –все это повлияет на нашу работу в ближайшей перспективе. По каждой ситуации мы продумываем план Б.
Вы уже скорректировали планы на лето?
В начале июня мы рассчитываем в плановом режиме открыть выставку Сергея Виноградова. Идет активная работа с многими региональными музеями, а также музейными собраниями и частными собраниями Прибалтики, Минска, Лондона. Музеи планируют выставки на годы вперед, поэтому сейчас в работе не только летняя выставка, но и осенний показ произведений Эжена Каррьера, а также проекты 2021 года: выставка японского импрессионизма, русско-шведский проект, мечтаем привезти американские коллекции.
Есть ли поддержка государства?
Правительство обещало отсрочку по уплате налогов и страховых взносов для представителей сферы культуры, в том числе музеев. Приятно, что в такой ситуации государство идет навстречу.