Накануне Международного женского дня, который во всем мире по-прежнему отмечается 8 марта, самое время вспомнить про то, что это день солидарности и объединения. Когда-то Клара Цеткин предложила учредить специальный праздник для проведения женщинами митингов и шествий в защиту своих прав и привлечения внимания к теме дискриминации. Прошло более 100 лет, а тема женской эмансипации по-прежнему актуальна. И особенно в театре, который до недавнего времени был местом неочевидной, но все-таки однозначной мужской гегемонии.
В это сложно поверить, но больше чем за двадцать пять веков существования театра женщины впервые туда проникли лишь в последние пять — да и то с некоторой натяжкой. В Древней Греции и Древнем Риме женщины (за редким исключением) не допускались ни в зрительный амфитеатр, ни на сцену. В Средневековой Европе — тем более, там театр вообще был не в чести. В Эпоху Возрождения случились кое-какие подвижки, и прекрасные дамы получили право если не играть сами, то хотя бы изредка наслаждаться театральными зрелищами. В Новое Время, когда стало понятно, что без минимального жизнеподобия театру не жить, появились наконец профессиональные актрисы — драматические, оперные и балетные, — но управляли театрами по-прежнему сплошь мужчины.
На протяжении XX столетия, когда в залах становилось все больше женщин, эта досадная диспозиция практически не менялась. Разве что в мире танца появлялось все больше женщин-танцовщиц, женщин-перформеров, женщин-хореографов (в том числе великие и уже легендарные Мэри Вигман, Марта Грэм, Пина Бауш, Ивонн Райнер, Мередит Монк, Анна Халприн, Триша Браун, Каролин Карлсон, Анна Тереза де Кеерсмакер, Мег Стюарт, Маги Марен, Соль Леон, Кристал Пайт и многие-многие другие). Наконец прогресс дошел и до обычно куда более медлительного и консервативного драматического театра — теперь у нас, как и практически во всем цивилизованном мире есть женщины-режиссеры (некоторые из которых предпочитают, чтобы их называли режиссерками), женщины-драматурги и женщины-продюсеры. Однако это не отменяет того печального факта, что специалисты-мужчины по-прежнему и получают больше, и востребованы чаще. Не говоря уже о том, что дискриминацию по половому признаку никто не отменял: на экзамены в театральный институт девушки все так же идут в коротких юбках и на высоких каблуках (тогда как от абитуриентов-мужчин никто не ожидает метросексуальности или, к примеру, обнаженного торса); случаи приставаний к актрисам, может, и стали реже, но не исчезли вовсе, а об оскорбительном отношении театральных цехов к женщинам-постановщикам, как и раньше, складывают бесконечные театральные мифы и легенды. И пусть сексуальные скандалы в театральном мире не так часты, как, допустим, в кино (в России на уровне судебных исков их нет и вовсе), а движение #metoo ассоциируется, скорее, с перформативными практиками и современным искусством, но совсем не говорить о равных правах и даже, не побоюсь этого слова, феминизме, в сегодняшнем театре, который наравне с мужчинами делают и женщины, невозможно.
Эта тема возникает как в самих произведениях искусства, то есть в собственно спектаклях (Locker room talk в Центре им. Мейерхольда, «Милосердие» в Театре.doc) или пьесах (замечательно смешные, легкие, ироничные, откровенные и отнюдь не бессмысленные «28 дней» Ольги Шиляевой, посвященные темы менструации и психофизиологических особенностей, с ней связанных, — совершенно закономерно номинированные на главную театральную премию страны за лучшую драматургию), так и в околотеатральной повестке.
Феминизму и его героиням посвящен один из последних номеров журнала «Театр», о нем говорят в специальной дискуссии о современном театральном активизме на «Золотой маске» и даже споры вокруг драматургического конкурса «Первая читка» превращаются в довольно-таки жесткую полемику о мужском и женском (из десяти авторов пьес лонг-листа девять оказались авторками, и в результате в социальных сетях ридеров случился нешуточный скандал, связанный со спорами о том, одинаково или по-разному пишут мужчины и женщины, и можно ли отличить их тексты друг друга, если не знать заранее о гендерной принадлежности пишущего). К сожалению, у нас попытки уравнять представителей обоих полов в правах пока по большей части терпят крах — по крайней мере, в публичном поле. Но в Западной Европе, в частности в той самой Германии, откуда родом Клара Цеткин и Роза Люксембург и где когда-то зародилась идея праздновать 8 марта, тенденции куда более позитивные — так, главный фестиваль немецкоязычного театра, знаменитый «Театртреффен» недавно объявил, что в его программе будет как минимум полный паритет, то есть одинаковое количество конкурсных спектаклей, поставленных представителями обоих полов.
В России про «нелепое стремление к гендерному балансу» не пошутил только ленивый, но лично мне кажется, что это очень правильная тенденция: если мы не будем постулировать что-то для нас очевидное и важное, если не будем говорить об этом во всеуслышание и не следовать определенным правилам, истинной эмансипации и равенства мы не добьемся.
Просто тут не надо ударяться в другую крайность и бесконечно ставить вопросы пола во главу угла. Ведь такие замечательные театральные профессионалы, как московская художница и сценограф Ксения Перетрухина (в этом году номинирована на «Золотую маску» за проникновенных, глубоко личных «Пермских богов» и удивительно современного, помещенного в художественный и политический контекст брежневской эпохи «Орфея» Монтеверди) или петербургский режиссер Евгения Сафонова (автор сложного и сложносочиненного «Аустерлица» в БДТ им. Товстоногова — номинация за лучшую режиссуру и спектакль малой формы), челябинский хореограф Ольга Пона, которую называют «русской Пиной Бауш» и на протяжении десятилетий буквально каждый год отмечают номинацией в современном танце или петербургский режиссер Яна Тумина, постоянный фаворит «Золотой маски» в области театра кукол (и не менее постоянный получатель этой премии за самые разные свои работы), нигде и никогда специально не говорят о том, что они женщины и в связи с этим работают как-то по-другому, чем их коллеги-мужчины. Думаю, для них сочинять спектакли и работать в команде, независимо от того, кто в ней участвует, столь же естественно, сколь и необходимо. Другое дело, что даже в списке номинантов на «Золотую маску»-2020, где все они фигурируют, женщин по-прежнему несоизмеримо (и, как мне кажется, несправедливо) меньше, что совершенно не соответствует нынешним театральным процессам, в которые они вовлечены как минимум на равных. И только когда наши критики и эксперты (среди которых тоже традиционно больше дам) заметят эту тенденцию и отразят ее в своих выборках и премиях, тогда всех тружениц театра можно будет чистосердечно поздравить с Международным женским днем и победой дела его основательниц.