C широко открытыми глазами: почему мы больше не верим фильмам о любви
Один из самых обсуждаемых фильмов прошлого года — «Брачная история» Ноа Баумбаха о зверском разводе двоих вроде бы интеллигентных людей. Самый обсуждаемый сериал начала 2020-го — второй сезон Sex Education — о том, что знания о сексе никаким образом не страхуют от собственного негативного опыта, тревог и несовпадений. Романтическая комедия — один из самых опасных жанров сейчас: снимать «Гарри встретил Салли» для нового поколения никто не осмелится, современные истории про любовь — скорее меланхоличные, чем жизнеутверждающие. Кинокритик Алиса Таежная рассказывает, почему романтика — самая сложная тема для комедийного жанра и почему ромкомы не справляются с нашим страхом неизвестности и возможного разочарования от отношений.
Конец эры безудержного оптимизма
Демографический кризис начала XXI века не в силах игнорировать даже режиссеры духоподъемных фильмов. При нынешнем количестве разводов и прерванных беременностей «устроенная личная жизнь» — понятие относительное, а многие события, которые воспринимались раньше как однозначно положительные («мы поженимся!» или «у нас будет ребенок!»), имеют горьковатый привкус: из публицистики и поп-культуры ясно, что дальше не будет легко. Непонятно, что называть хеппи-эндом: в 2020-м счастливое разрешение многолетнего проблемного романа Кэрри Брэдшоу и ее Того Самого Мужчины («Секс в большом городе») вызывает скепсис. Мы точно больше не верим в долгосрочный союз богатого бизнесмена и бывшей проститутки («Красотка») и с болью наблюдаем за многолетним самобичеванием Бриджет Джонс, чья самая большая проблема — хроническая нелюбовь к самой себе. Старомодные ромкомы — сладкая пилюля во время больничного, но плоховатый гид по отношениям: после решения «быть вместе» как раз и начинается самое интересное, а большинство миленьких фильмов о любви заканчивается на десятом поцелуе. Как быть вместе, если вы хотите разных вещей, у вас не совпадают темпераменты, прошлые партнеры сделали вам так больно, что теперь сложно довериться новым, а над головой нависает десяток обязанностей и невыплаченных счетов? На эти вопросы традиционных ромкомов ответов не было.
Парящие в сферическом вакууме романтические герои прошлого — без неврозов от прошлых расставаний, долгов по ипотеке и детей от несчастливых браков — кажутся нынешним 20-30-летним максимально ненастоящими. Они не болеют и не устают, как мы, не говорят близким гадкие вещи, им не надо содержать стареющих родителей или проверять электронные дневники школьников.
Именно поэтому реализованные, творческие, но все равно не до конца довольные герои «Брачной истории», персонажи с проблемами первого мира, кажутся понятнее — такую любовь мы застали в родительском доме и часто неосознанно воспроизводим в новых отношениях. Их романтика из череды ни к чему не обязывающих свиданий переросла в совместную жизнь со взаимными обязательствами, общим ребенком и двумя сильными эго, каждое из которых заслуживает тепла и счастья. И кто виноват, если когда-то подходившие друг другу люди перестали быть взаимной поддержкой? Режиссер Ноа Баумбах, написавший сценарий «Брачной истории» по воспоминаниям о разводе со своей женой, актрисой Дженнифер Джейсон Ли, снял кино пронзительное и разоблачающее любовь — расставаясь, мы действительно превращаемся в худшую версию себя, часто забывая, сколько хорошего мы пережили с любимым человеком. Если так заканчиваются счастливые творческие союзы, то как теперь верить ромкомам с Хью Грантом и Сандрой Баллок?
Новое смешное — в первую очередь грустное
Одним из первых подвох в жанре романтической комедии почувствовал американец Джадд Апатоу, снимая комедию о нежелательной беременности «Немножко беременна». В ней молодая девушка, залетевшая во время случайного секса на одну ночь, решает оставить ребенка и известить об этом молодого отца — полунищего разгильдяя, которому давно пора повзрослеть. Что еще больше занимает режиссера и к чему он вернется в своем следующем фильме «Любовь по-взрослому» — это отношения старшей сестры главной героини с мужем и двумя дочерьми. В целом приятные, добрые и теплые люди, они стали жертвой рутины, потеряли страсть, растворились в детях и утратили способность радоваться каждому дню. Это ли жизнь, которую хочешь для себя, заводя ребенка от любимого человека?
Джадд Апатоу — родом из американского стендапа, который на наших глазах тоже смещается с универсальных и часто язвительных шуток о мире вокруг (глупые президенты, социальные стереотипы, разница между полами и менталитетом) в сторону личного опыта. Эми Шумер рассказывает в стендапе о сложном периоде беременности, во время которой теряет всю романтику в отношениях с любимым мужем. Крис Рок шутит, что не может удержаться от измены, а в браке, как в музыкальной группе, равноправия не будет никогда — и кто-то же должен играть на тамбурине. Марк Бирбиглиа делится, как ему с женой трудно находить время на себя среди завала детских игрушек и постоянного недосыпа. Сара Сильверман придумывает стендап после реанимации, когда бойфренд держал ее за руку. Все это — ситуации комедийные и романтические, максимально далекие от классических представлений о романтике. Уставшие, страдающие синдромом дефицита внимания и чувством вины, что не могут жить в моменте, современные комики говорят об отношениях как о череде постоянных вызовов: плохая новость — эти вызовы никогда не заканчиваются. Горькая комедия совершенно не означает, что вы прямо сейчас не проживаете большую любовь, а значит только то, что предыдущие поколения и их фильмы и книги почти не рассказывали о том, как сложно ежедневно находить для любимого человека подходящие слова, укрощать самолюбие и находить веру, когда что-то снова идет не по плану.
Большая любовь и реальные проблемы
Две важнейшие романтические комедии последнего времени касались испытаний большой любви. «Ла Ла Ленд» Дэмиана Шазелла и «Любовь — болезнь» Майкла Шоуолтера наблюдают за мутацией отношений под угрозой расставания. Для музыканта и актрисы из «Ла Ла Ленда» это необходимость самовыражения в мире, где нельзя сидеть сложа руки — каждый день обоим необходимо находить новые возможности для творческой работы. Выбирая любимого человека, а не профессию, герои бы предали свою мечту: именно поэтому они расстаются и каждый получает результат, к которому стремился и ради которого похоронил важное чувство.
У межнациональной пары в «Любви — болезни» (фильм поставлен по реальной истории любви авторов сценария) было много поводов разойтись, сосредоточившись на различиях, но опасная болезнь главной героини с мучительным ожиданием результатов анализов, ссорами родителей и счетами за лечение внезапно сработала на скрепление пары.
Будущий ребенок может быть скрепляющим фактором, но тоже не в традиционном ключе. Так героиня Дженни Слейт в «Очевидном ребенке» решает сделать аборт, потому что понимает, что не готова быть матерью, когда строит карьеру комика. Но именно это взвешенное решение сближает ее с мужчиной, от которого она случайно забеременела. Типичный исход старомодного ромкома был бы таким: оставить ребенка и непременно быть родителями, несмотря на общую неготовность, с человеком, которого ты даже толком и не знаешь. Решение из середины 2010-х годов — дождаться желанной беременности с неслучайным человеком, вместо того, чтобы играть по старым правилам, написанным не тобой.
Отечественные ромкомы тоже не прячутся от бытовых проблем. Несчастливую пару врачей в «Аритмии» связывает общая квартира и такое безумное рабочее расписание, что у двоих попросту нет времени ни сблизиться, ни окончательно разбежаться: авральная работа, бытовой алкоголизм, родительское пренебрежение и скрепляют, и разделяют пару. В их жизненных обстоятельствах, воссозданных сценаристами по интервью с российскими врачами, угадывается неприукрашенная жизнь молодой отечественной семьи. То же касается и отчаявшейся худеющей девушки в «Я худею», которая выбирает путь самоненависти, чтобы прийти в форму, а на самом деле нуждается в откровенной дружбе и семейной поддержке: ее расстройства пищевого поведения вызваны отверженностью дома и систематическим давлением людей со стороны. Да и гротескный юмор комедии «Давай разведемся», где врач с двумя детьми остается без мужа и пытается научиться жить одна, существует в российских реалиях: переработки, кредит на жилье, бешеное расписание подрастающих детей — то, с чем не справляется современный брак. И да, развод и девичья фамилия может быть вполне себе хеппи-эндом, если тебя годами не слышали и не видели в упор, а ты не замечала и не ценила партнера.
Любовь — постоянное поле переговоров
Если тебе нравится человек, совсем не факт, что вы понимаете друг друга с полуслова. Выросшие на индивидуальной и семейной терапии американские сценаристы (или хотя бы хорошо представляющие, что это такое) педалируют позицию, что главное в сохранении отношений — честный разговор, но совсем не факт, что после таких разговоров вы будете вместе. Необходимость делиться накипевшим и передоговариваться, формулировать зыбкие чувства в слова — то, с чем сейчас работают романтические ситкомы. «Дрянь» Фиби Уоллен-Бридж, выигравшая несколько премий «Эмми», — как раз о необходимости внутреннего диалога и взвешенной саморефлексии, которая помогает разобраться в сложных отношениях с собой и другими. Говорить о неудобном, даже если это не принято — манифест «Сексуального образования», главная идея которого — стирание границ между стыдным и приемлемым: окружающим необходимо знать про наши желания, как и нам в них признаваться, чтобы не обижать друг друга — и только интуицией в этом не обойтись. Азиз Ансари в романтическом ситкоме «Мастер не на все руки» изучает мир нью-йоркского дейтинга, в который сбегает от одиночества, — но возможность все проговаривать и доверительно общаться не приближают его к романтике: по-настоящему сильная связь случается у него с иностранкой, которая знает далеко не все английские слова и общается с акцентом.
Настоящее пособие по общению в паре — сериал «Проще простого» Джо Свонберга из трех сезонов — изучает амбивалентность и непредсказуемость любых отношений. Его динамичным героям (а их в сериале больше 20) никогда недостаточно того, что у них есть. Они хотят одновременно тепла и независимости, непредсказуемых чувств и стабильности, ни к чему не обязывающего флирта и глубокой поддержки, и мучают себя и партнеров, изучая окружающий мир — это первое поколение, когда такое исследование официально не осуждается. Обстоятельства постоянно меняются, желания тоже, в принципе все готовы умереть в одиночестве, а значит нет примерно никаких причин мириться с тем, что тебя не устраивает — так ромком может в любой момент превратиться в одиночный стендап.
Мир простых побед и легких решений
На фоне этих тенденций еще комичнее смотрятся типичные ромкомы для поднятия настроения, которые штампует Netflix или время от времени выдают голливудские киностудии. «Та еще парочка», комедия с Сетом Рогеном и Шарлиз Терон, переставляет гендерные роли (она — лидер-политик, он — муж-спичрайтер второго плана), постулируя, что за плечами любого великого человека стоит второй великий человек. От такого сюжета не требуется правдоподобности, но жизнеспособный союз карьериста и инфантила вызывает скепсис, особенно на фоне убедительной и грустной главной роли Шарлиз Терон в роли депрессивной матери «Талли», чей третий ребенок не на шутку угрожает ее и так не очень счастливому браку.
Сюжет еще одной кассовой американской комедии «Подстава», где ассистенты подстраивают романтическую связь боссов, чтобы хоть немного передохнуть, не столько разочаровывает прямолинейностью, сколько пугает драконовыми правилами выживания в американских корпорациях. Как бы ни закончились отношения молодых парня и девушки, никто не заслуживает работать в обстановке, где об тебя постоянно вытирают ноги, унижают твое достоинство, мотивируют через унижение и не ценят твое время.
Хорошее настроение от фильма «Безумно богатые азиаты», покорившего не только американскую, но и азиатскую аудиторию, тоже оказывается подпорченным консервативным посланием: амбициозные женщины выясняют отношения и принимают решения, пока трофейные мужчины зарабатывают деньги и принципиально самоустраняются от семейных конфликтов.
Пространством наивной беззаботности остаются подростковые ромкомы, в которых нет речи о долгосрочных отношениях и вызовах, которые они за собой несут. Когда тебе 17, у тебя еще достаточно времени помириться с подругой («Когда тебе 17»), заполучить лучшего в школе парня или девушку («Идеальное свидание», «Будка поцелуев»), выиграть негласное соревнование на звание самого интересного подростка («С любовью, Саймон», «Всем парням, которых я любила раньше», «Алекс Стрейнджлав»), найти утешение в окружении друзей («Кто-то классный»), перелистнуть страницу и отложить отношения на будущее («Ты — мое сомнение»). Подростковый возраст — последний оплот романтического оптимизма, после которых — синдром постколледжа и буквальная и символическая необходимость платить по счетам. Кажется, когда современные 17-летние подрастут, им совсем не понадобятся фильмы, объясняющие, как устроена любовь, — набитые родителями и друзьями шишки станут лучшим пособием.