Драма на экране: зачем Александр Мамут и Иван Вырыпаев запускают онлайн-театр
Как сообщила пресс-служба « Okko театра», проект рассчитан минимум на три года. Инвесторами стали Rambler Group в лице главного акционера Александра Мамута и Сбербанк. Первый спектакль нового театра — пьеса Ивана Вырыпаева «Интертеймент» в постановке Виктора Рыжакова. Премьерные спектакли пройдут 17, 18 и 19 января на площадке «Градский холл», в бывшем кинотеатре «Буревестник». Затем спектакль снимут как кинофильм с другим режиссером и выложат на платформе Оkko.
Иван, как возник ваш проект с «Okko-кинотеатром»? Зачем вам онлайн-театр?
Проект называется «Okko театр». Идея принадлежит Александру Мамуту, владельцу платформы Okko (принадлежит компании Rambler). С Александром Мамутом мы знакомы со времен театра «Практика», когда он поддерживал театр, с тех пор у нас сохранилось желание работать вместе. И мы решили сделать это на платформе Оkko. Появилась идея создавать спектакли и на сцене, и онлайн.
«Оkko театр» — это театральная онлайн-платформа, где мы будем показывать спектакли и в сети, и на сцене. 17 января состоится премьера «Интертеймента». Сначала покажем спектакль на сцене, потом снимем и выложим онлайн. Старт платформы намечен на 10 апреля. На платформе появится специальная кнопка «Okko театр»: и образовательная программа, и спектакли, и какие-то документальные фильмы. Но проектов будет немного. Мы действуем от обратного принципа онлайн-кинотеатров: у нас мало контента, и весь он индивидуальный.
Чем это отличается от трансляции оперы и драматического спектакля на экране?
Опера на экране — это все-таки другой жанр. Если говорить о драматическом театре, то за время подготовки к запуску проекта я, естественно, посмотрел немало таких спектаклей, снятых и в Англии, и в Америке, и в Польше, и как режиссер и драматург сделал вывод — спектакль не передается по видео. То есть если снимать спектакль, который идет на сцене, даже на очень хорошую камеру, даже очень хорошим оператором, то это не будет тот же самый продукт, который вы видите в театре. По простой причине: актер, который в этот момент на сцене, играет для конкретного человека, который в этот момент сидит перед ним в зале. Актер играет не на камеру. К тому же камера не может передвигаться по сцене, возникает большая дистанция между камерой и артистами, плохо передается звук. В общем, когда мы обсуждали свой онлайн-театр, исходили из убеждения, что театр не передаваем. Поэтому мы не будем снимать театральные спектакли. Мы будет создавать новый продукт. То есть мы ставим спектакль, а потом из этого спектакля делаем фильм-спектакль. Наш первый продукт — пьеса «Интертеймент». Ставит Виктор Рыжаков, сценограф Мария Трегубова, играю я и моя жена Каролина Грушка.
На «Okko театре» не будет этой декорации и, возможно, будут другие костюмы и другое место действия. Мы адаптируем пьесу под конкретную съемку, мы будем делать фильмы-спектакли.
То есть будут созданы два разных спектакля — на сцене и онлайн?
Да. Два спектакля с общим содержанием, но разных по форме. Наша цель — создать равноправный, равноценный онлайн-продукт тому контексту, который загружен на платформе. Мы хотим, чтобы зрители в пятницу вечером выбирали между условным «Ирландцем» Скорсезе и условным «Интертейментом» Рыжакова.
Насколько важно, чтобы появился театральный спектакль? Может быть, Оkkо захочет получить только фильм-спектакль?
Прежде всего я существую в театре, поэтому мне важен театральный спектакль. Если бы меня ограничили рамками фильма-спектакля, я бы десять раз еще подумал, стоит ли этим заниматься. Но насколько я знаю, Александру Мамуту тоже важно, чтобы театр существовал на сцене.
Но можно действовать и в обратном направлении: сначала снимать фильмоверсию, а потом переносить спектакль на сцену.
Пока мы не можем снять все лучшие спектакли Москвы, это очень дорого. Потому что съемка, которую мы придумали, намного дороже, чем традиционная съемка спектакля. Одно дело — приезжает камера, ПТС, снимают и сводят. Другое дело — полноценная киносъемка, когда получается фильм-спектакль.
Кто будет снимать спектакли для «Okko театра»? Тот же режиссер, что ставит пьесу на сцене театра?
Сложный вопрос. Например, театральный режиссер Виктор Рыжаков ставит мою пьесу «Интертеймент». Но фильм будет снимать не Рыжаков, а кинорежиссер. Мы будем играть, как на сцене, не меняя текст, с теми же актерами, но с другим режиссером. Будем просить театрального режиссера помочь с экранизацией. Сейчас ведем переговоры с Сергеем Осипьяном. Я рассказывал о проекте польскому режиссеру Павлу Павликовскому — хочется, чтобы с нами сотрудничали лучшие режиссеры.
Экранизации спектаклей — это продолжение традиции советских телеспектаклей, что делали в 1960-1980-е на телевидении Анатолий Эфрос, Леонид Хейфец, Петр Фоменко?
Конечно. Я родился в Иркутске, с детства смотрел спектакли по телевизору. Замечательные опыты Эфроса, фильмы Петра Наумовича. Помню «Ревизор» с Андреем Мироновым и Папановым, «Женитьбу Фигаро» театра «Сатиры» и «Кабачок «13 стульев». Сейчас я живу в Польше, здесь хорошо развита система «фильм-спектакль». Есть отдельный телевизионный канал «Театр телевидения», который финансирует государство.
Но во всех спектаклях этого жанра, которые я посмотрел, пока готовился к запуску нашего «Оkko театра», есть недостаток: из-за ограниченного бюджета они очень невысокого технического качества, заметно уступают кино. Они выглядят как очень бедное кино. Сегодня, с переходом на цифру, за небольшие деньги мы можем снимать спектакли, которые смотрятся как нормальное кино. Мы можем снимать не задорого, но смотреться будет не бедно.
Для этого формата у нас припасена целая полка пьес. Пьесы Володина, Арбузова, Розова, Вампилова могут быть удачно поставлены как онлайн-спектакли.
Какой у вас план ближайших экранизаций?
У нас есть договоренность с центром Михаила Барышникова, я поставлю в Нью-Йорке, на сцене Baryshnikov Arts Center, свою достаточно известную старую пьесу «Июль». Мы много лет дружим с Барышниковым, в его центре шла моя пьеса «Иллюзии». А когда я познакомился с замечательной американской актрисой Джордан Роуз Фрай, то захотел повторить с ней «Июль».
В 2021 году планирую снять в качестве режиссера фильм-спектакль. Думаю о Чехове или какой-то современной пьесе. Я ставил в Польше «Дядю Ваню», и, как мне кажется, неплохо получилось.
В ближайших планах «Дон Кихот» Сервантеса (я попробую сделать инсценировку, а на главную роль планируем пригласить Александра Паля) в «Гоголь-центре», «Психоз» Сары Кейн.
Хочется, чтобы в «Okko театре» сложилась международная программа. Но это очень сложно. Сегодняшняя система платежей между странами — просто ад. Минимум два месяца нужно на то, чтобы перевести деньги из российского банка в польский. Никаких нервов на это не хватает. А получить рабочую визу в Америку?! Но мы все равно хотим сделать международную программу.
Какой у вас главный критерий отбора проектов?
Мы за зрительское искусство, не артхаусное. Мы не хотим зависеть от вкусов театральных критиков и фестивальных отборщиков. Хочется, чтобы получился проект для людей, для зрителей.
Сегодня мейнстрим обгоняет артхаус по глубине высказывания. Раньше считалось, глубоко — значит, никем не понято. Но, например, «Джокер», сложный фильм, собрал в прокате почти $1 млрд.
Элитарное искусство, когда несколько человек решают, что хорошо, что плохо, а потом другим людям объясняют: «Вам не нравится, вам скучно, потому что это очень глубоко, а вы не развитые люди», — вышло из моды. Благодаря развитию технологий люди сами выбирают, что они будут смотреть и что им нравится.
Значит, театр в ближайшее время ждет новый бум?
Чем быстрее развиваются технологии, тем популярнее становится театр. Театр — один из немногих институтов, который выигрывает от безжалостного технологического прогресса, потому что люди хотят живого. А театр — живое искусство.
В Москве это чувствуется особенно остро. Я, например, не могу достать билеты в театр. Серьезно говорю, не шучу и не кокетничаю. Когда меня просят достать билет, я теряюсь. Кому ни позвонишь: «Ваня, прости, у нас уже полный зал, некуда посадить».
В Польше пока не так, но думаю, в ближайшее время востребованность театра резко возрастет.