«Люди искренне верили, что голосуют за Терминатора»: Арнольд Шварценеггер о работе губернатором, переписке с Трампом и отношениях с Джеймсом Кэмероном

Жизнь Арнольда Шварценеггера — воплощение американской мечты: он родился в маленькой австрийской деревне и эмигрировал в США в 21 год, почти не говоря по-английски. Очень скоро он стал самым известным культуристом, выиграв титул «Мистер Олимпия» семь раз. Фигура «качка»,  сложная фамилия и немецкий акцент не помешали ему преодолеть снобизм голливудского шоу-бизнеса и стать одним из самых высокооплачиваемых актеров в мире. Убежденный республиканец, он дважды избирался на пост губернатора Калифорнии, даже несмотря на спорные инициативы (запрет однополых браков). Как бизнесмен и инвестор он заработал сотни миллионов долларов. Арни исполнилось 72 года — и он вновь думает о возвращении в политику и скоро появится на экранах с новым фильмом «Терминатор: Темные судьбы».

Впервые зрители увидели «Терминатора» в 1980-х. Мир сильно изменился за это время?

Да. Многое из того, что мы считали научной фантастикой тогда, сегодня стало реальностью. В этом еще одно достоинство Кэмерона — он знал еще в 1980-е, в каком направлении будет развиваться мир, какой технологический скачок произойдет, как научная фантастика перестанет быть фантастикой. Единственное, чего не хватает: компьютеры не стали самостоятельными, не общаются друг с другом и не обогнали человека. Но все впереди.

Как вы думаете, что в «Терминаторах» Кэмерона уже несколько десятилетий удерживает внимание зрителей? Ведь cуществует так много картин в жанре экшен или научной фантастики, но им не удается даже приблизиться к успеху «Терминатора».

Я думаю, все дело в интересной концепции путешествия во времени. В моем случае это идея о том, что я буду играть злодея, который в то же время становится героем. В основе этих фильмов лежит потрясающая история, и, конечно, абсолютно важны невероятные спецэффекты, которые делают эту историю магической. Особенно если над спецэффектами потрудился сам Джеймс, как в последнем фильме, когда он работал над картиной с самого начала — от создания идеи, написания истории и установления ее временных рамок. Думаю, что одна из примечательных способностей Джеймса — умение создавать персонажей, с которыми мы находим эмоциональную связь. Знаете, тут как с «Титаником». Когда думаешь: ну и сколько нам еще следить за этими персонажами? Но в конце фильма потраченное время оказывается полностью оправданным. И с «Терминатором» то же самое.

Как вы думаете, почему идея о том, что Терминатора отправляют в прошлое, так хорошо работает?

В фильме есть самые разные сюжетные повороты. Я тренируюсь в Gold Gym каждое утро, там ко мне подходят люди и спрашивают о таймлайне этих фильмов. Они ничего не знают. У меня самого ушло много времени на то, чтобы понять эти перипетии, когда я читал сценарий, но потом все встало на свои места. В фильме будет много сюрпризов, и это одна из сильных сторон Кэмерона. У него есть четкое понимание фильмов о Терминаторе, о той идее, которая лежит в их основе, и о самом персонаже. Он точно знает, что может и чего не может сделать Терминатор, знает, как в кино работает путешествие во времени, какие последствия могут быть, если герой вернется в прошлое. Ведь, возможно, будущего не будет как такового. Или же будет новое будущее? В этом фильме будет много интересных поворотов. Мне сейчас легко говорить — у меня есть инструкция. А когда мы снимали первого и второго «Терминатора», я мог говорить прессе что угодно! Теперь зритель куда искушеннее: он легко разгадывает загадки всех фильмов, часто ошибается, но мельчайшая деталь, которую я скажу, может привести к разгадке. Но правда заключается в том, что зрители на самом деле не хотят знать, что будет. Огромной ошибкой прошлого было сообщить, что Джон Коннор станет плохим парнем — 80% фанатов сказали, что им такой ход не по душе. Мы поняли, что такого больше делать не стоит, и в этот раз мы очень аккуратны со спойлерами.

Каково было воссоединиться с Линдой Хэмилтон?

Потрясающе! Мне нравится, что в этом фильме вернулись все! Кэмерон сказал: «Мы должны сделать все возможное, чтобы защитить эту франшизу. А значит, нам нужно вернуть Линду». И я с ним согласился. Я думаю, что она дала свое согласие незамедлительно. И главная причина в том, что Джеймс популярно объяснил ей, почему надо вернуться и какое место в истории она занимает. И знаете, было так хорошо, как в старые добрые времена: все те же схватки, драки, диалоги, обсуждения, все те же страхи и все те же обещания. Джеймс сказал, что всем надо выложиться на 100% и сделать все правильно. Хорошо, что у нас было достаточно денег, чтобы сделать все правильно.

Прошло почти 30 лет. Как у вас изменился взгляд на киноиндустрию за это время и повлиял ли на вас опыт работы в Калифорнии? Есть ли возможность прогресса с точки зрения финансирования?

Я очень рад, что сегодня поддержка кинопроектов идет из разных точек мира. Долгое время финансирование американского кино осуществлялось разными странами, но при этом такие фильмы не включались в маркетинговые планы этих стран. А значит, они не участвовали в производстве.

Я бы хотел, чтобы как можно больше фильмов было снято совместными усилиями на международном уровне. К примеру, в случае шестого «Терминатора» к финансированию подключился Китай — пришел [китайский инвестиционный холдинг] Tencent и вложил деньги в наш фильм. Я думаю, что благодаря этому у создателей и продюсеров появилась возможность сделать картину сильнее и эффектнее. В то же время у них уже будет партнер, когда они приедут в Азию. Там будет свой человек, который хорошо понимает эту сторону мира, который знает, как заниматься дистрибуцией фильма, как попасть в каждый кинотеатр и как промоутировать кино.

Мне кажется, в этом будущее — в совместном создании фильмов. Будь то Франция, Китай, Япония, Германия или Россия. Кто угодно, я думаю. Если мы все объединим усилия, тогда киноиндустрия станет больше, и мы все сможем лучше продавать фильмы по всему миру. Главное, не использовать эти страны для того, чтобы делать на них деньги, важно помочь им стать частью киноиндустрии.

Насколько сложно было снять «Терминатор: Темные судьбы»?

Думаю, что это вопрос, который стоит адресовать Кэмерону или Тиму Миллеру. Тим точно знает, какие были сложности, для меня же все было традиционно: выучить свои реплики, подготовиться к роли физически. Впрочем, я и так тренируюсь каждый день, так что все, что мне надо было сделать, это подготовиться к различным каскадерским трюкам и попрактиковаться с оружием. Так что для меня это было сродни тренировкам к соревнованиям «Мистер Олимпия». Все, что вам нужно, — это режим работы, а еще подготовить расписание, чтобы не выходить из режима и успеть подготовиться.

За три месяца до начала съемок вам пришлось пройти через серьезную операцию, верно? Как это повлияло на съемки?

Нет, я тут же вернулся в форму. Хорошо, что у меня перед глазами была цель — мне надо было сняться в фильме. А вот каким я вышел после операции, стало сюрпризом. Я ложился на операционный стол с мыслями, что это небольшая процедура, но потом мне сказали: что-то пошло не так. И 18 часов спустя я проснулся — и оказалось, что они вскрыли мне грудную клетку! Глупо, правда? И это все накануне съемок.

Ну да ладно. Я составил программу возвращения себя в форму, чтобы подготовиться к первому дню съемок. Первым делом мне надо было выйти из больницы как можно скорее и начать ходить, а потом заниматься реабилитацией и прогулками. Тело тут же приходит в форму, если у вас есть сила воли, решимость и цель! Даже в 72 года.

После этого почувствовали себя одним из смертных?

Нет, у меня была операция на сердце 22 года назад, так что я давно отведал вкус смерти. Я отлично знаю, насколько мы все уязвимы.

В Twitter вы ответили президенту на его пост об иммигрантах. Вас лично ранит, когда Трамп говорит такие вещи?

Нет-нет, я не принимаю это на свой счет. Я просто отвечаю, когда он говорит что-нибудь глупое. Я напоминаю ему, что я все еще здесь, и предлагаю сравнить налоговые декларации. Это его позорит. В этом мире люди должны принимать вещи такими, как они есть. Трамп есть Трамп, и иногда он не думает, что говорит. И в этом проблема. Он забывает, что он президент, он думает, что он Дональд Трамп. И в этом еще одна проблема. Именно это я и написал: сказал, что Трампу стоит «поубавить» Трампа и «прибавить» президента — и тогда мы все будем в полном порядке.

Новый фильм о Терминаторе можно воспринимать как комментарий к современной политической ситуации в Америке? И к отношениям с Мексикой в частности?

Я не думаю, что в фильме есть политическое заявление. Мне кажется, все держатся подальше от политических высказываний и не хотят снимать фильмы с правым или левым политическим месседжем. Потому что фильмы снимают, чтобы привлечь аудиторию вне зависимости от политических пристрастий. Но, конечно, в нашем кино есть элементы реальных событий — определенные истории происходят в Мексике, другие в Америке, которые потом соединятся. Это может коснуться и перехода границы, и других вещей, но политических заявлений этот фильм не делает.

Каково было вернуться к роли Терминатора? Кажется, что вы возвращаетесь к этой роли каждые 10 лет, в самые разные этапы своей жизни?

Мне кажется, вы забываете, что это был мой первый фильм «без мускулов», так сказать. Я пришел в него сразу после «Конана-варвара» и «Конана-разрушителя», и, конечно, многие задавались вопросом, получится ли у меня. Многие думали, что мое раскачанное тело или акцент станут преградой для кинокарьеры, но на деле это стало большим плюсом для Терминатора. И хотя мы видим его тело только во время прибытия, этого было достаточно, чтобы доказать, что он непростой парень, который прибыл из ниоткуда. То, как он говорит, тоже стало фишкой, особенностью. Джеймс сказал, что это похоже на автоматизированную речь, и добавил, что это сработает, потому что сам Арнольд говорит как машина.

Для меня эта роль стала прорывом, потому что после «Терминатора» мне стали предлагать почти все экшен-фильмы, в центре которых были мускулы, жестокость, экшен, сумасшествие и соперничество между парнями: у кого больше мускулы, у кого больше оружие, кто убил больше людей — и другие безумные вещи. Это позволило мне стать частью культуры 1980-х, это то, чем прославилось то десятилетие. 

Но фильм оказался таким крутым, потому что Джеймс его написал. Когда мы только начинали, он сказал мне: «Это будет самый страшный фильм, которого будут бояться, но в то же время зрители будут считать эту картину боевиком. Главное, тебе нужно будет отделить себя от машины. Когда они думают о тебе, они думают об экшене, но куда страшнее думать о машине».

И он был прав, именно так и случилось! Когда вышел фильм, Терминатор вошел в десятку злодеев и в десятку героев одновременно. Это было так странно. Это был тот период жизни, когда я часто повторял фразу «Я вернусь» (I'll be back).

Как это повлияло на вашу политическую карьеру?

Я думаю, этот персонаж помог мне выиграть в губернаторской гонке. Определенный процент людей искренне верил, что голосует за Терминатора. А в политике каждый голос на счету. А если так думает миллион человек, это поднимает твою кандидатуру выше в списке.

Когда я был губернатором и не мог решить какую-то проблему, то часто слышал в свой адрес от избирателей что-то вроде: «Вообще-то, я голосовал за Терминатора, а теперь вы мне серьезно говорите, что он не может решить эту проблему». И я говорил: «Нет, потому что федеральный судья сказал, что мы не можем использовать федеральную воду для орошения земель на фермах, потому будет высокий процент безработицы. До тех пор пока судья не разрешит орошать поля, мы не сможем заняться сельским хозяйством». И мне говорили, что это возмутительно. Они ожидали, что я пойду и сломаю цепи, открою кран и пойдет вода! Но я напоминал им, что жизнь не кино. А в ответ слышал: «Но я именно за это голосовал! Я голосовал за Терминатора! И вот теперь ты говоришь нам, что будешь слушать федерального судью». И все в таком духе!

Кажется, что вас как актера никто не понимает так, как Джеймс Кэмерон. Все началось с первого «Терминатора», потом был второй фильм, где вы стали героем. Он же дал вам новое амплуа в «Правдивой лжи». Можете рассказать о ваших отношениях?

Я думаю, что он знает меня лучше, чем кто-либо, потому что мы много времени проводим вместе. По воскресеньям мы гоняем на мотоциклах, вместе ходим смотреть кино, вместе обсуждаем фильмы. Я приезжал к нему на съемочные площадки и проводил с ним время, например, когда он снимал «Титаник» или «Аватар». Он меня часто навещает, приходит в гости и на вечеринки. У нас другие отношения, мы знаем друг друга. И когда мы на съемках, он не боится меня поправить, он не боится задеть мои чувства, так что мы можем сразу приступить к работе. Кроме того, он очень хорошо понимает, в чем сила человека, а в чем его слабость. И он точно знает, что ты можешь сделать, а что нет. Хотя с «Правдивой ложью» это была та еще рулетка — сложнее всего разглядеть в Кэмероне комедийного парня. Мне говорили, кстати, что ребенком он был совершенно неостроумным.

Для меня тоже открылся новый мир. «Близнецы» (1988) стал моим первым фильмом, который собрал больше $100 млн в американском прокате. И это был не «Хищник», не «Коммандос» и не «Терминатор»! Потом этот успех повторил «Детсадовский полицейский». Другими словами, со временем вокруг по­явились режиссеры, которые меня хорошо поняли. Например, Айвен Райтман («Охотники за привидениями», «Джуниор»), который удачно снял меня в своих комедиях. Или Пол Верховен, очень опытный режиссер, который тоже меня хорошо понял и снял во «Вспомнить все». Мне очень повезло в жизни поработать с по-настоящему хорошими режиссерами.

Когда вы оглядываетесь на свою жизнь, какой усвоенный урок вы считаете главным?

Я могу здесь сидеть и часами говорить о том, чему я научился. Я думаю, что впервые мне очень повезло, когда появилась возможность приехать в Америку — получить такую «новую личность». Мне повезло извлечь столько уроков из спорта, из культуризма! Все это в итоге помогло мне в каждой сфере деятельности — будь то актерство или политическая карьера. Если вы однажды выучите урок, он станет частью вас.

Когда ты только попадаешь в индустрию развлечений, ты учишься общаться через эмоции. Это знание необходимо, чтобы сыграть в той или иной сцене. Впоследствии это помогает тебе во всем, что ты делаешь. Когда ты становишься политиком, важно уметь говорить с людьми и быть услышанным не только их головами, но и сердцем. Это все равно что поехать на конференцию по защите окружающей среды, где ученые говорят, пытаясь впечатлить друг друга своими знаниями, но, по сути, они не говорят с массами. Почему бы просто не сказать, что мы загрязняем мир? Люди это поймут. Если сказать, что из-за загрязнения умирает семь миллионов людей в год, они это поймут. Но когда вы говорите о каких-то климатических изменениях, вас трудно понять. Надо людям четко дать понять, что через 10 лет эти изменения будут необратимы.

Если бы у вас была возможность вернуться в прошлое, что бы вы сказали Арнольду в 1984 году? 

Что он везучий сукин сын. И уже неважно, о каком периоде моей жизни мы говорим. Я всегда был счастливчиком. Пусть мое детство было отстойным, я рад, что мои родители были так строги ко мне, потому что иначе я бы не стал тем, кто я есть. Все это заставило меня уехать из дома, уехать из Австрии — и приехать в Америку, где я стал успешным. Так что, о каком периоде моей жизни мы бы ни говорили, я вижу себя как исключительно везучего сукина сына.

Мне кажется, что это потрясающе — иметь такую жизнь, освоить столько профессий и в каком-то смысле прожить столько жизней. Особенно теперь, когда мне 72 года. Многие в моем возрасте уходят на пенсию, а я прекрасно живу, снимаюсь в кино, у меня есть Институт Шварценеггера (действует на базе Университета Южной Калифорнии — в «Википедии» стоит Каролина, но это ошибка. — Forbes Life), в котором создали школьные и внеклассные программы для миллионов детей. Я увлечен борьбой за чистоту окружающей среды, у меня есть программа Arnold Sports and Fitness Festival, которая занимается продвижением фитнеса и здорового образа жизни. У многих есть такие возможности? Мне самому не верится. Так что, мне кажется, что моя жизнь тянет на абсолютную десятку.