Отправной точкой проекта стала книга Коры Ландау-Дробанцевой «Академик Ландау. Как мы жили». Написанные с несоветской откровенностью мемуары вдовы физика, лауреата Сталинской и Нобелевской премий, рассказывали, в частности, о свободных взглядах этой пары на любовь и брак, а также об атмосфере зависти и алчности, которой была пронизана жизнь советской научной интеллигенции. На основе этих мемуаров Владимир Сорокин написал для Ильи Хржановского сценарий под названием «Дау». Предполагалось, что это будет их вторая совместная работа после дебюта режиссера, фильма «4», отмеченного главной наградой международного фестиваля в Роттердаме в 2005 году. Работа над сценарием и поиски финансирования начались сразу после завершения «4», и уже на этом этапе Ландау превратился в Дау — чтобы не согласовывать содержание фильма с родственниками академика.
Хотя «Дау» начинался как традиционный полнометражный фильм, в процессе съемок, которые проходили с 2008 по 2011 год в Харькове, от оригинального сценария мало что осталось. Метод работы над материалом напоминал реалити-шоу в исторических костюмах: участники, среди которых были не профессиональные актеры, а реальные ученые, тюремщики, деятели культуры, обслуживающий персонал, по-настоящему жили на съемочной площадке в обстоятельствах, приближенных к сталинской эпохе, любили и ненавидели, занимались сексом и мучили друг друга. Из этих подлинных человеческих чувств за семь лет монтажа возникли 13 фильмов (по другим данным — 15, создатели не называют конкретную цифру), которые охватывают деятельность научного института (основное место действия «Дау») с 1938 по 1968 год. А также 700 часов дополнительного материала, включая альтернативные варианты и не вошедшие в окончательный монтаж сцены. Вероятно, со временем появятся другие версии «Дау», в более традиционном кино- и телевизионном формате.
Разумеется, работа над фильмом, которая шла так долго и не закончена до сих пор, — дорогое удовольствие. Состав инвесторов менялся по мере того, как рос бюджет. В итоге по карману он оказался лишь одному человеку — Сергею Адоньеву (с состоянием в $700 млн). Бизнесмен с яркой биографией, бывший соратник Владимира Кехмана по банановому бизнесу, основатель Yota, инвестор с широким кругом интересов, один из спонсоров избирательной кампании Ксении Собчак и московского «Электротеатра». Создатели фильма не комментируют никакую информацию о фильме, включая бюджет. В недавней публикации «Русской службы BBC» фигурировала предполагаемая цифра бюджета в $70 млн, объявленная неназванными источниками.
Если поверить в эти данные, получится, что Сергей Адоньев потратил на «Дау» 10% своего состояния.
Премьерные показы должны были проходить в Париже круглосуточно с 24 января по 17 февраля на двух площадках. А третья, в Центре Помпиду, стала местом для инсталляции в виде советской коммунальной квартиры, населенной статистами. Она открылась вовремя, а на первых двух, в театре du Châtelet и театре de la Ville, несмотря на поддержку мэрии Парижа, случились проблемы: премьера была отменена префектурой полиции Парижа из-за несоответствия нормам безопасности. Оба эти театра, построенные друг напротив друга на площади Шатле по заказу барона Османа, — культурные и исторические достопримечательности города. В театре du Châtelet дебютировал в Париже «Русский балет» Дягилева, проходили премьеры произведений Стравинского и Сати, гастролировали Чайковский, Малер и Рихард Штраус. На сцене de la Ville когда-то выступала Сара Бернар. Сейчас оба театра находятся на реконструкции, от их былого великолепия не осталось и следа. Большой зал театра de la Ville выглядит как бетонная коробка со временным освещением и кабинками биотуалетов, где вместо воды используется стружка.
Сценарий премьеры предусматривает перемещение зрителей по всем этажам театра, где размещены разнообразные инсталляции, из переоборудованных гримерок в административные помещения, изначально предусмотренные только для работников театра. Пребывание большого числа зрителей в таких помещениях и вызвало сомнение служб, отвечающих за безопасность. В результате двери театра de la Ville открылись лишь вечером 25 января, а открытие театра du Châtelet и вовсе отложилось до вечера 2 февраля. Все это вызвало нешуточное раздражение первых зрителей и французской прессы.
Чтобы попасть на премьеру «Дау», зрители должны зарегистрироваться на сайте dau.com как минимум за два часа до начала сеанса. Столько времени требуется для изготовления визы, именной пластиковой карточки с фотографией, которая заменяет билет. И если для шестичасовой визы, дающей право войти только один раз (€35), достаточно сообщить лишь имя, фамилию и имейл, то для суточной (€75) и бессрочной (€150 ) мультивиз нужно ответить на ряд ошарашивающих своей бестактностью вопросов. «Занимались ли вы саморазрушением, не задумываясь о последствиях?», «Манипулировали ли вы людьми, чтобы достичь желаемого?», «Принуждали ли вас подавить собственную сексуальность?», «Считаете ли вы, что в определенной ситуации каждый способен на убийство?» — подобных вопросов было несколько десятков. Поговаривали, что на основе ответов будет запрограммирован дауфон — индивидуальный путеводитель по премьере в виде смартфона. Дауфон заработал только 4 февраля. Тем не менее анкетирование сыграло роль внятного предисловия к проекту, максимально четко обозначив круг вопросов, которым посвящен «Дау».
Визы выдают в стеклянном киоске, стоящем на площади между двумя театрами. К визам прилагается карта двух театров, где различные зоны проекта обозначены кодовыми словами. Если в театре de la Ville большинство названий отсылает к опыту коммунистической утопии («история», «наследие», «предательство», «революция», «будущее», «коммунизм»), то в du Châtelet они отражают идею насилия государства над личностью («конформизм», «садизм», «оргия», «власть», «мораль», «пристрастие», «тревога», «утопия», «поражение»).
На входе требуется сдать мобильный телефон в специальную ячейку — уже одно это способно выбить у современного человека почву из-под ног.
После этого нужно в буквальном смысле сделать шаг в неизвестность: на премьере «Дау» нет расписания сеансов, отсутствует хронологическая последовательность показа частей, не объявляют заранее концерты и перформансы (среди которых были выступления Теодора Курентзиса, исполнителя главной роли в фильме, а также Брайана Ино, Саши Вальц и YouTube-звезды Николая Воронова), все происходит как бы случайно.
Зрители лишены выбора, за них решает некое «руководство», с которым невозможно связаться.
Растерянность и разочарование, вызванные неприятием этих правил игры, наложенные на очевидные организационные промахи, породили мнение о том, что вся парижская премьера «Дау» — это хаос, вызванный отсутствием элементарных навыков организации мероприятий. Конечно, это не так. Задержка премьеры, очереди за визами, вызванные сбоем в работе интернета, плохой звук в большом зале театра de la Ville, не всегда точные субтитры — это очевидные проблемы организации. Запрет телефонов, невозможность связаться с внешним миром, неизвестность, отсутствие расписания, также как и отсутствие меню в баре театра, где посетители не знают заранее, какую еду им принесут, — все это обстоятельства, в которые Илья Хржановский помещает зрителей сознательно, предлагая им хотя бы приблизительно понять, что чувствуют люди, живущие за железным занавесом и лишенные права выбора.
Что еще, помимо 13 частей фильма, могут увидеть и испытать зрители премьеры? Концерты, перформансы и репетиции, если повезет. Встречи с людьми, пережившими сверхъестественный опыт, например, с алтайскими шаманами. Встречи с участниками проекта, их опыт тоже смело можно назвать сверхъестественным. Встречи с манекенами, расставленными повсюду, их легко перепутать с живыми участниками. Такие манекены могут оказаться вашими соседями в зрительном зале или за столиком в баре. Еще зрители могут зайти в одну из комнат, меблированных реквизитом фильма, в некоторых из них находятся статисты в ретрокостюмах. Выпить водки и перекусить советской едой (борщ, пюре, шпроты, кильки в томатном соусе, баклажанная икра) в баре, где расставлены стулья со спинками в форме мужского полового органа (в театре du Châtelet бар и вовсе напоминает секс-шоп). Посмотреть в индивидуальной кабинке случайные фрагменты семисотчасового материала (перематывать вперед и назад нельзя, можно только переключить на следующий эпизод, который будет предложен автоматически).
13 частей «Дау» — хроника взлета и падения советского научного института с 1938 по 1968 год. «Взлет», впрочем, условный: действие происходит во времена тоталитаризма, и все без исключения герои находятся на крючке у Первого отдела, который с помощью шантажа и пыток принуждает работников института доносить друг на друга. Деятельность института туманна. Академик Ландау был физиком, и ряд эпизодов фильма позволяет предположить, что в институте занимаются исследованиями именно в этой области. Но иногда кажется, что его сотрудники обсуждают какие-то безумные теории, ряд эпизодов наводит на мысль, что в институте изучают поведение животных и людей. Людей изучает и Первый отдел: одна из финальных частей посвящена эксперименту по внедрению в институт службой безопасности «новых людей», призванных своим поведением сперва вызвать страх и депрессию у окружающих, а потом и физически покончить с «прогнившей» средой ученых. «Новых людей» сыграли настоящий неонацист Тесак (Максим Марцинкевич) и его банда, прорепетировавшие на съемочной площадке то, что они позже воплотят в жизнь реальными акциями, одна из которых приведет Тесака к десятилетнему сроку в настоящей российской тюрьме.
Граница между персонажем и исполнителем становится совсем уж размытой, а «Дау» начинает напоминать Стэнфордский тюремный эксперимент, в котором участники слишком далеко зашли, играя в тюремщиков и заключенных.
Действие, в центре которого находится профессор Дау (Теодор Курентзис) и его жена Нора (единственная профессиональная актриса в фильме Радмила Щеголева), развивается на разных уровнях. На верхнем — профессорская элита. На нижнем — дворники, буфетчицы и прочий персонал. Где-то в адских подземельях кипит работа в пыточных Первого отдела, начальника которого сыграл настоящий харьковский тюремщик Владимир Аджиппо. В роли командировочных — посетителей, прибывающих в институт с короткими визитами, — звезды арт-мира и театра: Владимир Дубосарский, Марина Абрамович, Ромео Кастеллуччи, Питер Селларс. Развиваясь параллельно и иногда пересекаясь, сюжеты дают полифоническую картину жизни в тоталитарном государстве, где герои, живущие под постоянным прессингом, ищут отдушину в частной жизни: романах, изменах, пьянстве, сексе и саморазрушении.
Трех лет съемок хватило для того, чтобы участники проекта перестали замечать камеру и с невероятной достоверностью проживали в кадре то, что им следовало играть. Создавая эффект присутствия, камера дрожит и иногда теряет фокус (главным оператором был Юрген Юргес, снимавший фильмы Фассбиндера, Вендерса и Ханеке). Как в реалити-шоу, в «Дау» много длиннот, повторов и разговоров, которые идут по кругу, часто монотонных, но иногда по-настоящему шедевральных, как, например, диалоги Норы с матерью. Некоторые части сняты как психологический театр, другие как репортаж, в третьих присутствуют порнографические сцены, четвертые полны насилия. Понимание логики и масштаба «Дау» приходит постепенно, с каждой новой частью.
У фильма появилось много оппонентов, упрекающих Хржановского в неэтичных методах работы. Прежде всего в том, что он создал на площадке атмосферу, которая провоцировала участников к пьянству, насилию и сексу на камеру. Это похоже на правду, однако участники проекта — взрослые люди, и нет доказательств того, что их кто-то принуждал и потом использовал отснятый материал без их ведома. Серьезнее в наше время звучит обвинение в жестоком обращении с животными: в кадре манипулировали с мозгом живой мыши и отрубили голову свинье. Не все готовы принять аргумент, что мышь была лабораторная, а свинья привезена с бойни. Свинью действительно жалко, однако, если обвинять в ее смерти Хржановского, придется также пересмотреть отношение к другим классикам кино, допускавшим убийство животных ради фильма, включая Бунюэля, Тарковского и фон Триера.
И все-таки что это, успех или провал?
С точки зрения маркетинга парижские показы можно назвать триумфом:
артхаусный фильм крайне необычного формата, не самый простой для восприятия, наполненный реалистичными сценами секса и насилия, наделал много шума, привлек внимание всего Парижа и широко обсуждается международной прессой. В то же время технические накладки и необычная концепция премьеры оттолкнули часть публики и вызвали недоумение французских журналистов: в рецензиях первого уик-энда описывалось что угодно, кроме самого фильма. Жаль, что обстоятельства показов не способствовали вдумчивому просмотру «Дау», второго шанса у парижан, скорее всего, не будет. Ведь именно сам фильм, а не иммерсивный опыт на премьере является уникальным явлением, стирающим грани между реалити-шоу, художественным кино и научным экспериментом.
Впрочем, у парижан этот шанс хотя бы был. Перспективы показа «Дау» в России в обозримом будущем нулевые. Фильм в его нынешней версии, с матерными диалогами и порнографическими сценами, которые пусть и не занимают существенного места в многочасовом полотне, но все же составляют важную и художественно оправданную часть, очевидно, не получит в России прокатного удостоверения. Далее у создателей в планах провести премьеру в еще двух европейских городах, Лондоне и Берлине, если будут получены соответствующие разрешения. Именно Берлин должен был стать первым из трех премьерных городов «Дау» в октябре прошлого года, но событие, для которого планировали построить, а потом разрушить муляж Берлинской стены, не было разрешено городскими властями по той же причине, по которой сейчас задержалась премьера в Париже — по соображениям безопасности. Будем надеяться, что этот перформанс все же получится у Ильи Хржановского этой осенью, к тридцатилетию падения стены, разделявшей Западный и Восточный Берлин.