Мировая провокация: самые дорогие перформансы и инсталляции

Григорий Бальцер Автор

Чем инсталляция отличается от перформанса и кто все это покупает

О разнице между инсталляцией и перформансом есть хороший анекдот, разумеется, неприличный — если кратко, то ценность и перформансов, и инсталляций он, мягко говоря, ставит под сомнение. Анекдоты на пустом месте не рождаются: если с традиционным искусством все как-то понятно, то искусство экспериментальное вызывает массу вопросов. Как упомянутые инсталляции, так и акционизм — хеппенинги, перформансы и пр. — искусство действия, в котором в фокусе не результат, а процесс. И, что интересно, он может стоить приличных денег: вспомним сенсационную историю с работой Бэнкси, самоуничтожившейся прямо на аукционе Sotheby’s. Случай уникальный: произведение из картины превратилось в самый дорогой перформанс в истории искусства — и именно это повысит рыночную стоимость полотна, полагаю, раза в два, а то и больше. Уверен, что в ближайшие пять лет оно еще не раз появится на торгах.

Простить нематериальному искусству не могут в первую очередь бесплотность: его не за что ухватить. В нем нет ни пиетета по отношению к самому себе, ни претензии на вечность. Не нова, однако, идея о том, что концепция может быть дороже воплощения. Не нов и тезис о том, что главное в искусстве (особенно в современном) — эмоции, которые испытывает зритель. В этом смысле роковым для истории искусства стал поп-арт, на 360° изменивший отношение к тому, что такое хорошо, а что такое плохо. Если до него именно эстетические качества — красота, мастерство исполнения — определяли, искусство перед нами или нет, то теперь становится важно другое — идея, мысль.

Другая особенность нематериального искусства в том, что оно, во-первых, эфемерно, а во-вторых, существует не в трех, а в четырех измерениях. Четвертое — время, протяженность действа. В каком-то смысле к «четырехмерным» произведениям искусства можно отнести и инсталляцию, так как частью ее являются зрители, реагирующие на идеи художника и иногда становящиеся соавторами. Тогда встает вопрос рыночной стоимости: как купить то, что нельзя пощупать, а можно только испытать?

При этом перформансы Тино Сегала, автора «сконструированных ситуаций», стоят порядка $100 000. А одной из самых дорогих инсталляций, когда-либо проданных на аукционе, является буквально дыра в полу: работа «Без названия» авторства Маурицио Каттелана (май 2010-го, $7 922 500 на Sotheby’s). Что интересно, продажа 2010 года не первая: в 2004-м инсталляция была продана домом Christie’s за $1,8 млн. Несмотря ни на что, нематериальное искусство покупают, и покупают дорого. Не только любители, но и институции вроде Центра Помпиду в Париже или Музея современного искусства в Нью-Йорке.

Нематериальному искусству часто ставят в упрек провокативность. Что поделать: оно изначально было хулиганским. Примерно с конца XIX века в арт-кругах сетуют на то, что искусство становится все более зависимым от рыночной конъюнктуры: запросов музеев и организаций, предпочтений публики. Подразумевается, что с этим надо бороться, что порождает разнообразные манифесты и контркультурные акции. Так, в известном «Манифесте жизни художника» Марины Абрамович говорится: «Художник не должен идти на компромиссы с самим собой и с арт-рынком».

Нематериальное искусство зародилось как протест против тех самых компромиссов с арт-рынком: ограничений, накладываемых на художника обществом и коммерцией. И вот он, главный парадокс: сегодня это искусство стало полноправной частью арт-рынка и подчиняется ровно тем же глобальным маркетинговым законам, желает оно того или нет. Основной ценностью здесь (даже конечным продуктом, если угодно) становятся эмоции или инсайт, высекаемые взаимодействием зрителя, художника и арт-объекта. Именно за них платит деньги покупатель. Деньги немалые: рекордные продажи инсталляций и перформансов на открытых торгах исчисляются миллионами долларов, евро и фунтов.

При этом художники продолжают «быть против»: многие в попытке как-то ограничить коммерциализацию запрещают любую фиксацию (фото-, видео- и даже письменную) своих произведений. Например, упомянутый уже Тино Сегал свои работы продает, но предпочитает делать это за наличные, без свидетелей и только посредством словесного описания покупателю. Происходит это так: будущий покупатель видит, как перформанс исполняется в галерее, изъявляет желание его приобрести, связывается с художником и передает ему деньги, а художник передает подробные инструкции по исполнению перформанса. Такого, например, как «Поцелуй», где двое танцоров исполняют позы целующихся пар со знаменитых произведений искусства («Поцелуев» Климта, Родена и др.). Таким образом, большую часть времени работы Сегала нематериальны. Они хранятся в памяти автора и покупателя и материализуются только тогда, когда последний «одалживает» их музею или галерее. Зачастую вместо художника при этом выступают лично обученные им «интерпретаторы»: актеры, которым он объяснил тонкости и идею работы. Несмотря на столь непривычный способ передачи идеи, работы Сегала становятся частью ведущих коллекций современного искусства и музейных собраний. В августе 2017-го их можно было увидеть сразу на нескольких площадках в Москве: в Новой Третьяковке и Музее архитектуры им. Щусева.

Продажа без документов и свидетелей — конечно, частный случай. Чаще художники свои действия все же фиксируют. Фотографии перформансов и акций Марины Абрамович, чертежи и проекты Христо по обертыванию памятников и мостов (и фотографии этих мостов), детальные описания «невоплощенных идей» Сола Левитта и даже части реквизита, использовавшегося при исполнении перформанса или инсталляции, — вполне материальные объекты, занимающие сегодня почти 10% рынка современного искусства, и эта доля растет.

О востребованности лучше всего говорят продажи. Много лет у искусства перформанса на арт-рынке (в первую очередь в аукционной его части) есть лидер — Марина Абрамович. Фотофиксация ее перформансов 1970-х (The Complete Performances 1973–1975) в 2015 году была продана за рекордные $365 000. В первой половине 2018-го из всех ее работ, попавших на рынок, было продано 50%, а рекордом стала видеофиксация перформанса The Kitchen V, Carrying the Milk 2009 года, ушедшая с молотка на мартовском Christie’s за $65 000. В апреле 2018-го на последних крупных торгах современного искусства Sotheby’s в Милане проект Христо по обертыванию моста Понт-Нёф в Париже — два листа с чертежами и описанием процесса — при оценочной стоимости €60 000–80 000 был продан за €156 250. Особенность перформанса еще и в том, что в момент его фиксации (фото-, видео- или на бумаге) границы размываются. Из собственно перформанса можно получить, скажем, видеоарт, несколько графических работ и некие предметы, а при определенном расположении этих вещей относительно друг друга (если автор вложил в это расположение идею) — даже инсталляцию. Все дело в смыслах.

За дальнейшими успехами искусства перформанса и инсталляции на арт-рынке можно будет понаблюдать практически в режиме онлайн уже в середине ноября: в это время в ведущих аукционных домах будет проходить традиционная нью-йоркская неделя Contemporary and Modern Art.

Инсталляция

Это пространственная композиция, создаваемая, как правило, из привычных предметов, объединенных некой концепцией. Зачастую концепция излагается в экспликации (пояснительном тексте), но иногда сам смысл инсталляции — в случайных эмоциях и ассоциациях, которые зритель испытывает исходя из собственного житейского опыта.

Перформанс

Это искусство действия, имеющее сценарий и включающее четыре основных элемента: место, время, фигуру автора и взаимоотношения его и зрителя (что роднит этот вид искусства с театром).

Хеппенинг, в отличие от перформанса, сценария не имеет, а имеет только заданную отправную точку — условия начала действия. Основное же действие — почти всегда импровизация, результат взаимодействия художника и зрителя. Автор хеппенинга обычно не может предсказать ни количество участников, ни конечный результат. Известные примеры хеппенингов в масскультуре — различные флешмобы на улицах городов (или ежегодная Монстрация).