В поисках новой обочины. Новый рейтинг лучших вин мира на удивление диссидентский
Главный герой фильма Sideways («На обочине»), снятого 13 лет назад, был бы огорчен итогами рейтинга Top 100, который американский винный журнал Wine Spectator ежегодно публикует за месяц до начала рождественских праздников. На этот раз ни одно вино из сорта винограда «пино нуар», столь любимого не самым удачливым писателем Майлсом Рэймондом, не поднялось в общем рейтинге выше 42-го места, а нелюбимое калифорнийское мерло названо Вином года.
Художественный образ порой сталкивается с экспертным суждением в борьбе за влияние на аудиторию и часто оказывается сильнее. Было подсчитано, что после выхода Sideways продажи вина из сорта «пино нуар» в США выросли на 16%, а из «мерло» — снизились на 2%. С 2004 по 2014 год виноделы, производящие сортовое мерло, в совокупности потеряли $400 млн. Возвращаясь к рейтингу журнала Wine Spectator, можно заметить, что если в 2004 году ни одно из семи вин пино нуар, попавших в Top 100, не попало в верхнюю десятку, то в 2006-м общее число вин из этого сорта в списке удваивалось, а лучшее из них достигло 7-го места.
Рейтинг Top 100 задуман с благородной целью — подогреть потребительский интерес к вину и обратить внимание читателей, еще не определившихся в своих предпочтениях, на самые интересные релизы уходящего года. Приятно ведь, на самом деле, покупая вино, почувствовать себя знатоком… Да и хотя бы под Рождество поставить на праздничный стол не безродную и безликую бутылку, а что-то из лучшей сотни, отобранной чуткими дегустаторами авторитетного издания. Вино, которое имеет не только цену, но и историю, вино, о котором приятно поговорить.
Критерии, по которым эксперты журнала оценивают образцы для рейтинга, включают качество, цену, наличие на рынке и так называемый Х-фактор. Понять значение последнего могут знающие английский язык. Полное название рейтинга — The most exciting wines of the year. Упомянутый X-factor как раз и означает уровень того, что по-английски называется excitement. Мы могли бы перевести это на русский как «Ох…-фактор», имея в виду степень будоражащей сознание новизны.
Для кого-то таким фактором в вине может быть редкий аборигенный сорт винограда, для кого-то — мудреная технология, занимательная история создания или диковинное место происхождения, для кого-то — экзотический вкус, а для кого-то сам факт, что вино уведено с магистрального направления развития отрасли и находится как бы на обочине.
Top 100 в последнее время подрастерял свой Х-фактор, став политкорректным и предсказуемым. Первое место в нем с большой степенью вероятности займет американское (и почти наверняка калифорнийское, как Duckhorn Merlot Napa Valley Three Palms Vineyard 2014 в нашем случае) вино, а в первой десятке найдется место для Италии (Тоскана или Пьемонт), Франции (с неизбежным Бордо) и от года к году — какого-нибудь новосветского чуда из ЮАР, Австралии, Чили или Аргентины. Обычно одно место резервируется для сладкого вина, и это, как правило, сотерн или барсак.
Рейтинг 2017 года, если присмотреться к нему внимательнее, кажется на удивление «диссидентским». Да, в первой десятке ожидаемая половина мест отдана Америке (причем четыре из пяти — Калифорнии), но там же сразу четыре (!) вина из Франции, в двух из которых есть остаточный сахар.
Высокое третье место в рейтинге занимает вино из Барсака — Chateau Coutet 2014 года. Но если в симпатиях к сотерну и барсаку — большой классике сладкого жанра — Wine Spectator был замечен давно, то появление полусухого луарского вина Domaine Huet Vouvray с 20 г натурального сахара на литр — интересная деталь. Неужели популярная тема новой откровенности добралась до виноделия и мир начинает признаваться в латентной любви к сладкому вину? Если это и есть новая «обочина» для винных нонконформистов, то у российского виноделия появляется шанс.
Впрочем, несмотря на триумф мерло от Duckhorn, стопроцентные вина из этого сорта пока остаются темой достаточно маргинальной. В рейтинге 2017 года таких всего два: упомянутый победитель и Oberon Merlot Napa Valley на 77-м месте. У сортового «мерло» подмочена репутация, и пока этот сорт прячется в ассамбляжах. Например, более чем наполовину состоящее из «мерло» сент-эмильонское Château Canon-La Gaffelière занимает седьмую строчку. Для великих винных замков Бордо даже Майлс Рэймонд из Sideways делал исключение из своих строгих правил.
Если вы помните, в кульминационном фрагменте фильма, погруженный в депрессию, он достает из загашника заветную бутылку Chateau Cheval Blanc 1961 года и один выпивает ее в дешевой бургерной из одноразового стаканчика… Напрочь забыв, что и в этом вине больше половины — «мерло».