Валерий Халилов: «Дирижер военного оркестра воспитывает не только своих оркестрантов, но и всех слушателей»

Музыкальный журналист Эдда Забавских в интервью с Валерием Халиловым подробно расспросила его о его биографии, отношении к музыке и карьере. Forbes Life публикует фрагменты  этого интервью. Полный текст читайте в ближайших номерах журнала «Gala Биография». 

– Кажется просто невероятным — руководить более чем тысячей музыкантов, да еще на таком огромном пространстве! Неужели слышите каждого оркестранта?

- Конечно, нет, это невозможно. У меня есть высокопрофессиональные помощники, коллеги-дирижеры, которые обеспечивают чистоту и стройность каждой группы и точно передают мои сигналы.

- Наверное, колоссальное напряжение?

- Скорее, возбуждение, сосредоточение и огромная собранность, ответственность. Каждому такому событию предшествует огромная подготовка. Долго готовишься, репетируешь, а само событие проходит быстро. Остается чувство выполненного долга. Или невыполненного – что-то не получилось, хотелось бы лучше…

- А что отличает военного дирижера от его гражданских коллег?

- Профессия дирижера требует, кроме музыкального таланта, ярких лидерских качеств и коммуникабельности. Далеко не каждый талантливый музыкант может стать военным музыкантом. Для этого необходим еще целый комплекс особых качеств. Основная наша работа – не в теплых и комфортабельных концертных залах, а на плацу, в лагерях, в строю на улицах и площадях, на ветру и под палящим солнцем, под дождем и в морозы. А стало быть, требуется еще отменное здоровье, физическая подготовка (которой уделяется значительное внимание в период учебы). Кроме того, военному дирижеру необходим незаурядный дар воспитателя – для своего войскового подразделения он еще и командир.

– Но что все-таки привлекает одаренных музыкантов именно в военные оркестры?

- Кроме любви к музыке – романтика военной профессии. Здесь при таком мирном занятии, как музыка, чувствуешь себя настоящим мужчиной. Ведь нас воспитывают по законам армии – по уставу, в строевой подготовке. С суворовских времен мы, музыканты, открываем парады. Не помню, чтобы меня обучали стрельбе, но что касается строевой выучки, светского этикета и воинской вежливости, а главное, чувства ответственности – это всегда было на первом плане. Военный дирижер в первую очередь строевик, он стоит перед оркестром, на три шага впереди всех.

- Сложно с музыкантами?

- Отгоняют сегодня молодых музыкантов от духовых инструментов. Появились новые, более легкие и модные технократические, электронные инструменты. У нас работа тяжелая, а отдача низкая. К тому же духовик –  опасная профессия: губы, дыхание очень уязвимы.

Не каждый может заниматься серьезной музыкой. Это тяжелый труд, требующий постоянного развития. И все же очень многие идут слушать симфонию Чайковского или концерт Рахманинова. Наши концерты носят филармонический характер, мы исполняем музыку популярную, но академическую, классическую. И у нас есть огромная аудитория.

 - Ваши концерты востребованы?

- Когда я был назначен на должность, я сначала не знал, чем занять коллектив вне строя. А несколько лет спустя уже не знаю, как отбиться от постоянных предложений выступить. Жанр духовой музыки – экологически чистый жанр, и к нему тянется все больше людей.

- Расскажите о своей семье, детстве.

- Родился я в Термезе в семье военного – наша семья переезжала с места на место. Основатель нашей военно-музыкальной династии, мой отец Михаил Николаевич Халилов первую профессиональную подготовку прошел в Ташкентской школе военных музыкантов.

Папа в детстве играл на трубе, и ему как очень способному мальчику посоветовали туда поехать, и он сразу поступил. Это была редкая и очень хорошая школа, многие известные военные музыканты там начинали свое профессиональное образование. Потом он учился на факультете военного дирижирования в Москве, по окончании папе предложили оркестр в Германии, но он не захотел ехать в незнакомую страну и сам попросился в Среднюю Азию, которую уже хорошо знал.

Из Термеза меня увезли совсем маленьким, и в моей памяти остался другой город – Джамбул в Казахстане. Летом там стояла необыкновенная жара, и мы, мальчишки, бегали по городу босиком. Кругом были арыки  – каналы для орошения полей. Вода в них была настолько чистой, что там водилась рыба. Мы голыми руками ловили пескарей и жарили прямо на раскаленных крышах. Не потому что были голодными — просто было интересно самим практически в центре города взять такую добычу. В Джамбуле отец руководил оркестром, концерты которого в городском  были очень популярны. Думаю, уже тогда появилась моя тяга к военной музыке.

А когда отец по болезни демобилизовался, семья вернулась в Москву, на родину матери. Здесь я поступил в музыкальную школу №7 имени Глиэра на Якиманке. Когда перешел в пятый класс, я поступил в Московскую военно-музыкальную школу в Троице-Лыково (теперь это Суворовское училище в Теплом Стане). Прекрасное место: река, высокий обрывистый берег, два храма. Однако из-за ветхости строений потом школу перевели в Теплый Стан. Думаю, это большая потеря: Троице-Лыково – уникальное место. Это не просто воспитывает патриотизм, сама обстановка способствует особому формированию личности. Счастье, что мне именно там довелось учиться. Особенно обидно, что, когда наша школа оттуда уехала, там так ничего и не построили.

К сожалению, утеряны и сами школы музыкальных воспитанников: во времена моего отца их было в стране восемнадцать, а осталась всего одна — которую я окончил. Учили нас прекрасно, но со строгой дисциплиной. Жили мы на казарменном положении. За мелкие проступки и двойки не давали увольнительную, и очень много выходных я, вместо гулянья и отдыха, упорно работал над исправлением оценок и собственных недостатков.

- И много было двоек?

- Случались, и нередко. Были прекрасные педагоги и очень высокие требования — фактически индивидуальное обучение, особенно по музыкальным предметам.

Нас учили не только профессии, заботились о нашем кругозоре, о широком образовании. Мы прекрасно знали немецкий язык, который нам преподавали на высшем уровне – я говорил совершенно свободно. Нас обучали общей культуре, правилам поведения в обществе, хорошим манерам, бальным танцам. Учили нас и бытовой культуре, в общем, готовили настоящих офицеров. Ведь офицер не только защитник Родины – это лицо армии, он должен иметь авторитет, быть примером. Дирижер военного оркестра воспитывает не только своих оркестрантов, но через них весь личный состав и всех слушателей.

- Ну а любовь, девочки? Неужели никаких любовных романов?

- Представьте себе, на девочек мы стали смотреть только в старших классах. Мы ведь были на казарменном положении: семь лет казармы в школе, потом три года из пяти учебы на военно-дирижерском факультете в консерватории имени Чайковского – тоже фактически в казарме.

Что-то изменилось, только когда я уже консерваторским четверокурсником познакомился с будущей женой.

- Как же вы познакомились, любовь с первого взгляда?

- Познакомились с ее сестрой на отдыхе. Потом меня пригласили в дом новых знакомых, там оказался рояль. Я, естественно, сел за него. Рояль – инструмент чувственный, так что я сразу всех покорил. Еще бы: не просто курсант — как играет! Впрочем, я и как курсант произвел впечатление. Все расспрашивали про стрельбу, военную жизнь. Ну я, конечно, расхвастался: да, говорю, стрелял и гранаты бросал… Военная наука интересная, и, думаю, каждый юноша должен через что-то подобное пройти: понюхать пороху, почувствовать себя настоящим защитником. И на эти темы я разговорился, разоткровенничался о собственных ощущениях – у девчонок глаза стали круглые, рты открылись… Потом все разъехались на учебу, но завязалась переписка с воспоминаниями. А когда сестры приехали в Москву на студенческие зимние каникулы, мы вместе ходили по музеям, театрам, концертам. Вот тут и появился интерес друг к другу. В 1974 году сыграли свадьбу в Киеве.

 - А как развивалась ваша карьера после учебы?

-  По окончании консерватории меня уже в лейтенантских погонах распределили в город Пушкин Ленинградской области руководить оркестром Пушкинского высшего командного училища радиоэлектроники ПВО. Красивейшие исторические места, замечательные культурные традиции, интересные театрализованные действа с участием нашего оркестра – все побуждало к творчеству. Там я начал активно сочинять музыку.

- И по сей день Наташа – ваша единственная любимая жена?

- Ну да, единственная — а разве надо две или больше? Мне повезло сразу: столько лет женщина со мной живет, не бросила ни из-за моей ненормированной службы, ни из-за сложного характера. Я ведь капризный, требовательный. Все проблемы с работы несешь домой А жена терпеливо слушает и все твои эмоции берет на себя. И весь дом, дети, внуки – все на ней, а мы на всем готовеньком. Наташа еще и работала по специальности. Даже на моей первой службе в Пушкине ей нашлось место на кафедре в местном инженерно-строительном институте.

- В воспитании внуков участвуете?

- Буквально с пеленок беру их на свои концерты, уже с трех-четырех лет они внимательно слушают симфонический оркестр. Им нравится. Даже если ерзают и отвлекаются, подспудно эта музыка в них проникает, гармонизирует, строит личность.

- А как насчет продолжения военно-дирижерской династии?

- Пока ее успешно продолжает мой брат Александр, полковник, тоже композитор, преподает дирижирование на кафедре военно-оркестровой службы МВК. Его сын, мой племянник — тоже выпускник Военной консерватории. А у меня ведь девочки. Однако малолетние внуки и даже внучки почти с пеленок любят ходить строем и дирижировать – «как дедушка»…