В седьмой раз российский анимационный фильм номинируется на «Оскар». В 1996 году с фильмом «Гагарин» вышел Алексей Харитиди. Четыре раза в шорт-лист попадал Александр Петров, две номинации – у Константина Бронзита. «Один из самых редких людей в мире, которые делают по-настоящему смешные фильмы» — так когда-то охарактеризовал Бронзита мультипликатор Эдуард Назаров. Однако оба оскаровских фильма Бронзита «Lavatory – Lovestory» и «Мы не можем жить без космоса» — не про смешное.
«Больные люди»
Сумеет ли Бронзит повторить успех Александра Петрова с его фильмом «Старик и море»? Пока единственного из российских аниматоров, получивших «Оскар», Петрова киноакадемики заметили с третьей попытки. У Бронзита попытка вторая. Но сам автор в победу не верит. По крайней мере он так говорит.
«Я говорю о том, что мы не культурная страна. Государству на эту номинацию и наш культурный успех плевать, — заявил он в интервью «Радио Балтика». — Фильму нужен пиар — это же шоу, бизнес, который требует финансовой помощи. Не мне, я подчеркну, а фильму». Из 11,7 млн рублей, затраченных на короткометражку, 4,8 млн рублей выделило Министерство культуры. Однако в Лос-Анджелес Бронзит поехал без поддержки Минкульта. «Не будет у нас никакого «Оскара», ребята, — заявил он. — Должны висеть постеры, интервью в журналах, рассылка по академикам — не у нас, а за рубежом. Этим занимается сейчас «Пиксар», который и получит премию». На упреки в адрес Mинистерства культуры его глава Владимир Мединский назвал Бронзита «не только хорошим мультипликатором, но и талантливым промоутером», очевидно намекая, что шумиха в СМИ перед «Оскаром» — не случайна. Тем временем Бронзит выложил в соцсети фото с Ди Каприо и Слаем Сталонне с традиционного обеда для номинантов в Лос-Анджелесе. Он, кажется, счастлив как мальчишка.
Кто такой Константин Бронзит?
Масса интервью создают портрет человека, который открыт, но не открывается. «Вообще в эту профессию приходят больные люди», — сказал Бронзит Эдуарду Назарову много лет назад, когда тот снимал его для проекта «Мир анимации, или Анимация мира». Его анамнез начинается с петербургского детства.
«Заставить зрителя включиться в игру»
«Сначала появился карандаш, потом я. Я с детства рисовал, сколько себя помню», — говорит он смущенно на камеру. Это Бронзит, уже снявший «На краю земли» в проекте «Мир анимации, или Анимация мира» (2002 год). В 2005 году в интервью журналу «Искусство кино» Бронзит рассказал, что в детстве бегал смотреть трофейного Диснея и «Тома и Джерри» из архивов Госфильмофонда, которые крутили в Доме культуры рядом со школой.
«А вот и Костя, он изображает сломанный и забинтованный палец режиссера Кржановского»,— на любительском видео странная фигура, замотанная в бинты. Будущий дважды номинант на «Оскар» Константин Бронзит на капустнике анимационного фестиваля «Крок». Он уже нашел свое дело. «Это как гнойник, он все равно когда-нибудь прорвется» — так он говорил Эдуарду Назарову о своем неимоверном желании самому делать фильмы, «от начала и до конца». «Я, в отличие от своих сверстников, далеко видел свою цель, кому-то это может показаться порочным, но я знал, что мне нужно туда». Туда – это на отделение режиссуры анимационного кино Высших режиссерских курсов при ВГИКе. Но сначала нужно было высшее образование, и была выбрана «Муха» — Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени Штиглица.
Первый фильм Бронзита «Карусель», сделанный совместно с Ринатом Газизовым, вышел в 1988 году в сборнике «Очень маленькие трагедии» студии «Леннаучфильма». Уже в этой работе Назаров заметил «умение Кости делать движение очень простым, лаконичным». Собственно, само движение и будет интересовать Бронзита очень долго. Он даже признается, что персонажи для него не главное, «главное – разыграть ситуацию». «В мультфильме изображение обретает смысл именно через движение», — говорил Федор Хитрук. Когда была закончена «Муха», Бронзит пошел учиться на курсах при ВГИКе в мастерской того самого Федора Хитрука, по специальному набору студии «Пилот».
В 1993 году вышла первая работа Бронзита, которая поехала по фестивалям. Фильм «Пережевывай» был сделан на студии «Пилот». Ее основатель Александр Татарский узнал, что в Питере «есть такой ненормальный человек — Бронзит», и взялся его учить. «Пережевывай» — это квинтэссенция абсурда. Кот гонится за механической мышкой, та бежит на веревочке, за углом – огромная собака, которая набрасывается и съедает кота. Кот вырывается из ее пасти, та сдувается, и в нее, как в пустой мешок, с остервенением набиваются десятки котов. Все жрут друг друга в каком-то оптимистическом угаре. Но это смешно! «Такая зарисовочка симпатичная, я даже побывал с ней на нескольких фестивалях. И увидел впервые реакцию большого зала на свое кино. Я увидел, что могу делать смешное кино», — признавался Бронзит.
На его «юмористическое мировоззрение» сильно повлиял карикатурист Виктор Богорад. Карикатуры Богорада поразительным образом сочетают юмор, грусть и глубокую философию. А иногда уходят и в абсурд, являясь, по сути, лимериками, но изобразительными. Такие мультипликационные «лимерики» удавалось делать и Бронзиту. В 1993 году вышел его «Тук-тук». Непонятный стук будоражит жителей маленького домика, и от этого стука развивается целая цепь событий. Никто не знает причину стука, стук абсолютен, он вне героев, и внутри их. Эта неведомая сила, которая запускает каскад смешных ситуаций, у Бронзита поселится отныне в каждом фильме.
Лучшим фильмом эпохи бронзитовского «юмористического сюрреализма» стал «Свичкрафт»,1998 год. «Свичкрафт» я действительно считаю для себя поворотной картиной, на ней закончилось школярство», — заявил Бронзит 10 лет назад. Идея выросла из рисунка ленинградского карикатуриста. На этой карикатуре в центре комнаты сидит человек, смотрит на стену с мышиной норкой, перед ней мышеловка, на ней – рюмка водки. Из мышеловки к этой рюмке тянется рука человека. И стена увешана трофеями – руками с рюмками. У Бронзита совсем другая история.
Название фильма фонетически двояко. Switch – переключение, поворот, перемена, Witch – ведьма, Сraft – ремесло, умение. Получается или «умение переключать», или «колдовство». Здесь использован основной принцип сюрреализма – существование на грани яви и сна. История о том, как человек ловит невидимую мышку. Как только он выключает свет в комнате, эта мышка скребется. Включает – никого нет. Он одержим идеей поймать ее. Человечек бродит по дому, попадая в полосу яркого света лампы, и тут он как бы исчезает. Растворяется под лампой, этим символом разума, знания, правильности (сам Бронзит, правда, сказал, что прием с исчезновением был нужен ему только лишь для сокращения экранного времени). Между тем маленькая норка мышки после серии щелчков выключателя превращается в огромную дыру в стене дома, из которой видно звездное небо. И только один раз человечек застывает, смотря на это небо, и космос приближается — но тут опять раздается щелчок, это какой-то щелчок в голове человечка. И он снова «переключается», чтобы придумать, как поймать своей мышеловкой космос.
«Работая над «Свичкрафтом», я интуитивно понял, как заставить зрителя включиться в игру без лишних ухищрений. Позднее в фильме «На краю земли» это интуитивное понимание стало уже вполне осознанным», — сказал Бронзит.
«Материал может быть грустный»
«А еще я у Кости спросил, всегда ли он будет делать вот такое смешное, юмористическое кино. Или что?» – Эдуард Назаров задал этот вопрос в 2002-м. Бронзит тогда ответил: «Если я почувствую, что материал может быть грустный, не говорю философский, а лирический, поэтический. И если я пойму как режиссер, что увлеку этим зрителя 5-10 минут, я буду делать такое кино».
«Мы не можем жить без космоса» после «Lavatory – Lovestory» — второй фильм, где Бронзит практически отказался от удачного для себя приема — серии гэгов. Самым популярным его мультфильмом был и остается мультфильм «На краю земли», где комические микроситуации настолько быстро сменяют друг друга и так естественно переплетены, что кажется – ты участвуешь в реальном действии. Однако «Lavatory – Lovestory» и «Мы не можем жить без космоса» — истории, уже написанные другим языком.
«Lavatory – Lovestory» шел в одном шорт-листе с произведением Кунио Като «Дом из маленьких кубиков». Като в итоге и взял «Оскар» в 2009 году. Фильм Като трогает и даже заставляет плакать, но он полностью комплементарен нашему представлению о том, какой должна быть «трогательная история». Красивые планы, приятные глазу цвета, пронзительная музыка, затопленный, но все же милый домик как символ человеческой памяти. У Бронзита же в «Lavatory – Lovestory» черно-белый схематичный рисунок, подсвечиваются только цветы, которые получает героиня – женщина из предбанника мужского туалета. Да и вообще — вокруг унитазы. В названии как раз и обыгрывается парадокс человеческого существования. От низкого до романтики — одна фонетическая ошибка.
«Мы не можем жить без космоса» уже назвали «сюрреалистической историей о настоящей дружбе».
Раньше каждый фильм рождался у Бронзита «из головы», и этот первый, когда один из кадров пришел во сне, сказал он «Вечерней Москве».
Константин Бронзит родился 12 апреля 1965 года. Ровно через четыре года после полета Гагарина. Именно в те годы, когда ребятишки скакали на кроватях, прыгали из окон, в сугробы: «Полетел как Гагарин! Полетел как Титов!». Ему было почти три года, когда Гагарин разбился.
Что заставляет пересматривать этот короткий мультик вновь и вновь? Попытка понять, нужен ли нам этот космос. Что осталось в нас от времени, когда мы могли прыгать на кроватях, и ощущали, что еще прыжок, самый маленький, и вот оно – счастье в руках? Для каждого из нас есть верные ориентиры – как достичь цели. Если у тебя проставлены все «галочки» в списке – пройдена центрифуга, бассейн и прочие «жизненные рубежи» — вот тут прямая дорога туда, в космос. И вдруг у тебя срывает крышу. Потому что на этом пути пропал тот, двойник. По сути – ты. Он уничтожен, связи с ним больше нет. И без него сам космос теряет смысл. Кто-то равнодушный приходит, срывает твое детство со стены, комкая в мешок. В комнате появляется новый жилец, ему не нужна прыгучая кровать, он для устойчивости ставит под нее чемодан, он любит «гонять шары» на экране ноутбука, и твои шахматы его не интересуют. Это, по сути, другой ты — прагматичный и… прагматичный. Перед тобой – реальный шанс взлететь в космос. А ты свернулся клубком внутри скафандра. Ты отныне добровольный сумасшедший.
Говорят, что любой художник пишет много раз одну и ту же историю — тогда этот последний фильм Бронзита связан со «Свичкрафтом». Сам акт побега очень похож на то, что мы видели уже в истории, созданной в 1998 году. Щелчок выключателя меняет все. В «Свичкрафте» именно выключатель магически «переключал» миры света-темноты. В картине "Мы не можем жить без космоса" в темноте звучит почти тот же звук, что в «Свичкрафте»: там слышался щелчок мышеловки, а тут – удар скафандра о кровать. Включается свет – и перед нами дыра в космос. В «Свичкрафте» испуганный человечек застывает, глядя через дыру в стене на звездное небо. А в фильме о космосе люди заворожено смотрят на звезды сквозь дырку в потолке, пробитую телом космонавта.
Умевший делать великолепную смешную анимацию, Бронзит оказался способен и на такое кино, от которого люди плачут. И опять за счет магии движения. Смерть показана предельно просто: огромное небо, усыпанное звездами, - и вдруг в единый момент звезды начинают сыпаться снегом. Как заметил в одном из интервью художник-мультипликатор Юрий Норштейн, фильм Бронзита в техническом смысле прост, однако именно это может сыграть в его пользу на фоне «компьютерных игр» в анимации.
В картине есть одна деталь, которая дает надежду. И это не финал. Финалы, надо признаться, Бронзиту удаются меньше, чем само живое «тело» фильма. Космонавты не успевают доиграть партию, когда их вызывают на старт. Тот, кто вскоре погибнет, так и опускает пешку, не успев сделать ход. В последние секунды его жизни крупным планом показывают шахматные часы, мы видим и шахматную доску. Но фигуры на ней стоят не на тех клетках, как были оставлены перед стартом. Как будто игра продолжилась. Связь, непонятная разуму, есть. Она и выносит сумасшедшего неизвестным образом из скафандра, пробивает дыру в потолке.
Выиграть у себя
Какие фильмы будут соревноваться с историей о космосе Бронзита? «Медвежья история» Габриеля Осорио Варгаса из Чили чем-то напоминает по основному посылу «Дом…» Кунио Като. Одинокий медведь, потерявший семью, воплотил свою историю в механическом ярмарочном «вертепе», и там, в шарманке – хеппи-энд. Вечная тема потери близких, да еще и под красивую музыку, в нежных акварельных тонах, как у Кунио Като, или в уютном стимпанке, как у Варгаса, всегда беспроигрышна. Она способна растопить и сердца киноакадемиков, показал «Оскар»-2009, где статуэтку за лучший анимационный короткометражный фильм получила трогательная история Кунио Като.
«Мир будущего» американца Дона Херцфельда – это другая крайность. Герои прорисованы намеренно уродливыми, примитивными. Это густо начиненная текстом антиутопия о благах «вечной жизни», достигаемой за счет технологий будущего. 16-минутый фильм выглядит, скорее, иллюстрацией к рассказу героев.
Картина кинокомпании Pixar «Суперкоманда Санджея», американца индийского происхождения Санджея Пателя – это фантастическая история о муках и радостях мультикультурного человека. И наконец, «Пролог» Ричарда Уильямса (Канада, Великобритания) — события фильма разворачиваются 2400 лет назад, идет война между Спартой и Афинами, в центре картины — лицо маленькой девочки, на глазах которой сражаются и умирают люди. Идея Уильямса не нова – вспомним советскую короткометражку 1978 года «Старше на 10 минут». Герц Франк снимал лица детей, которые в этот момент смотрели спектакль.
«Оскар» — абсолютнейшая лотерея», — сказал в январе Бронзит «Вечерней Москве», узнав о своей номинации. Фильм, на который он потратил четыре с половиной года жизни, уже был отмечен на анимационных фестивалях в Анси и Загребе, и «Оскар» - это, конечно, желанная награда, но в мире «рисованных человечков» не главная. Однако главная его игра не окончена. «Я соревновался сам с собой», — заявил Бронзит. А вот выиграл ли — на это ответить может только он.